Ярко-желтый лимон вяло ворочается в чашке. Его закрутила суета и сжала ложка.
Боль. Или кислота?
Для осени это так естественно - запутывать мысли, сводить с ума. Для нее это обычно, они с весной такие сестры, что каждый год пытаются убить друг друга - только не выходит, не срастается - их силы неравны. Безумие как-то соединияет их - кажется, еще миг - и кто-нибудь воскреснет или умрет. Но ничего не происходит - земля уже готовится к зиме, пусть и бабушки перестали сидеть на лавочках и вязать внукам шарфы, и даже нет птиц, которые должны куда-то улететь, туда, где тепло и солнечно. А где теперь тепло и солнечно?
Ничего нового - новая пустота.
А что, уже можно сказать, что Вера под влиянием? Под влиянием осени, ее чар, и еще под влиянием одного мужчины. Или это слишком очевидно? Она же так старалась не расплескать это чувство, не растревожить сердцебиением, чтобы никто не узнал, никто не услышал. Но... неужели любовь так очевидна? Она же все равно будет молчать о нем, и под страхом самой страшной пытки не выдаст ни его имени, ни его цвета глази любимой книги. Его можно будет прочесть лишь по ее встревоженному лицу, полному благоговения, радости и еще кое-чего, похожего на любовь,но не нее. Наверное, не ее... Его глаза, рот, руки и даже голос можно будет, считать по ней , как с книги, слизать, как с блюдца - кто чем живет. Она держит его на вытянутой руке и говорит всем: "Берите, мне не жаль! Берите, ну что же вы!". Отрывает от сердца и отдает, впечатывает его в буквы, запоминает фотографиями. И самое главное во всем в этом,самой не попасться на крючок, ибо это страшное будет недоразумение.Чтобы кто-нибудь чужой не сказал, не выдумал, что Верочка влюблена, что ее настигла страшная напасть, что теперь ее ожидает тягостное время -придется сидеть и ждать звонка, не обедать, не завтракать, не читать книг, а лишь гулять в парке и, грустно посматривая на парочки, всеж дать, когда же он позвонит, придет или напишет. И этот жуткий промежуток придется переживать несколько раз в неделю, а может даже и в день. Кто знает?
Но для нее уже было все решено и ясно - она подвлиянием одного мужчины, и ее магнитит, вулканит и собирает из всевозможных ее кусочков, наконец,ее саму.
А же это так важно,так важно, что она почти уже забыла, каково это быть - единой в себе,цельной, как орешек в скорлупке, звенеть, иссыхаясь, от невозможности сделать лишний вдох.
такого никогда не было, чтобы не хватало воздуха - обычно она гудела головными болями, чтобы через несколько недель или месяцев обнаружить себя разбитой, недействительной. Ни крикнуть, ни всхлипнуть - не успеть. Она путалась в понятиях, теряла,находила, искала.. и снова находила. Вера выхватывала чужую любовь,уводила из-под носа, опутывала собой, не отпускала, цеплялась за последнее, цеплялась за невозможное и ненастоящее, придуманное и не её- и всегда оставалась одна.
Постоянно.
Но теперь каждую ночь икаждое утро она думала: "только бы не ошибиться, только бы не придумать себе очередную сказку, не начать с конца..".
Она носила его в себе, как будущая мать ребенка в животе, берегла и была рада, что перестала применять метод J. Она вспоминала его лицо и все то зло,которое она совершала за день, или думала в мыслях, сжигалось и превращалось в пепел.
"В конце концов, любовь едина в своих проявлениях и во всех своих бывших *утратах*, она собирается перламутром и лишь потом, когда человек, способный видеть, обнаруживает прекрасную жемчужину - счастье накрывает его, ибо он познает любовь." - писала в письме ему Вера.
Она долго думала называть ли его той самой жемчужиной, или все оставить как есть, но потом, когда, за окном уже потемнело и туман выплыл, не предвещая ничего хорошего, она порвала все написанное и, на все еще встревоженном бледном лице ее,теперь засияла надежда.
Ярко-желтый лимон жалко ёжится в чашке,ему кажется, что суета прекратила, что мир остановился и свет погас, но Вера кинула кубик сахара и вновь закружила его в потоке уже радостных мыслей.
Боль. Или кислота?
Для осени это так естественно - запутывать мысли, сводить с ума. Для нее это обычно, они с весной такие сестры, что каждый год пытаются убить друг друга - только не выходит, не срастается - их силы неравны. Безумие как-то соединияет их - кажется, еще миг - и кто-нибудь воскреснет или умрет. Но ничего не происходит - земля уже готовится к зиме, пусть и бабушки перестали сидеть на лавочках и вязать внукам шарфы, и даже нет птиц, которые должны куда-то улететь, туда, где тепло и солнечно. А где теперь тепло и солнечно?
Ничего нового - новая пустота.
А что, уже можно сказать, что Вера под влиянием? Под влиянием осени, ее чар, и еще под влиянием одного мужчины. Или это слишком очевидно? Она же так старалась не расплескать это чувство, не растревожить сердцебиением, чтобы никто не узнал, никто не услышал. Но... неужели любовь так очевидна? Она же все равно будет молчать о нем, и под страхом самой страшной пытки не выдаст ни его имени, ни его цвета глази любимой книги. Его можно будет прочесть лишь по ее встревоженному лицу, полному благоговения, радости и еще кое-чего, похожего на любовь,но не нее. Наверное, не ее... Его глаза, рот, руки и даже голос можно будет, считать по ней , как с книги, слизать, как с блюдца - кто чем живет. Она держит его на вытянутой руке и говорит всем: "Берите, мне не жаль! Берите, ну что же вы!". Отрывает от сердца и отдает, впечатывает его в буквы, запоминает фотографиями. И самое главное во всем в этом,самой не попасться на крючок, ибо это страшное будет недоразумение.Чтобы кто-нибудь чужой не сказал, не выдумал, что Верочка влюблена, что ее настигла страшная напасть, что теперь ее ожидает тягостное время -придется сидеть и ждать звонка, не обедать, не завтракать, не читать книг, а лишь гулять в парке и, грустно посматривая на парочки, всеж дать, когда же он позвонит, придет или напишет. И этот жуткий промежуток придется переживать несколько раз в неделю, а может даже и в день. Кто знает?
Но для нее уже было все решено и ясно - она подвлиянием одного мужчины, и ее магнитит, вулканит и собирает из всевозможных ее кусочков, наконец,ее саму.
А же это так важно,так важно, что она почти уже забыла, каково это быть - единой в себе,цельной, как орешек в скорлупке, звенеть, иссыхаясь, от невозможности сделать лишний вдох.
такого никогда не было, чтобы не хватало воздуха - обычно она гудела головными болями, чтобы через несколько недель или месяцев обнаружить себя разбитой, недействительной. Ни крикнуть, ни всхлипнуть - не успеть. Она путалась в понятиях, теряла,находила, искала.. и снова находила. Вера выхватывала чужую любовь,уводила из-под носа, опутывала собой, не отпускала, цеплялась за последнее, цеплялась за невозможное и ненастоящее, придуманное и не её- и всегда оставалась одна.
Постоянно.
Но теперь каждую ночь икаждое утро она думала: "только бы не ошибиться, только бы не придумать себе очередную сказку, не начать с конца..".
Она носила его в себе, как будущая мать ребенка в животе, берегла и была рада, что перестала применять метод J. Она вспоминала его лицо и все то зло,которое она совершала за день, или думала в мыслях, сжигалось и превращалось в пепел.
"В конце концов, любовь едина в своих проявлениях и во всех своих бывших *утратах*, она собирается перламутром и лишь потом, когда человек, способный видеть, обнаруживает прекрасную жемчужину - счастье накрывает его, ибо он познает любовь." - писала в письме ему Вера.
Она долго думала называть ли его той самой жемчужиной, или все оставить как есть, но потом, когда, за окном уже потемнело и туман выплыл, не предвещая ничего хорошего, она порвала все написанное и, на все еще встревоженном бледном лице ее,теперь засияла надежда.
Ярко-желтый лимон жалко ёжится в чашке,ему кажется, что суета прекратила, что мир остановился и свет погас, но Вера кинула кубик сахара и вновь закружила его в потоке уже радостных мыслей.
Bright yellow lemon sluggishly tossed in a cup. He turned the bustle and squeezed the spoon.
Pain. Or acid?
For fall, it is so natural - to confuse thoughts, drive you crazy. For her, it is usual, they are such sisters with spring that every year they try to kill each other - only it does not come out, it does not grow together - their forces are unequal. Madness somehow connects them — it seems another moment — and someone will rise or die. But nothing happens - the earth is already preparing for the winter, even if the grandmothers stopped sitting on the benches and knit scarves to their grandchildren, and there are even no birds to fly somewhere, to where it is warm and sunny. And where is it warm and sunny now?
Nothing new - new emptiness.
And what, can we say that Faith is influenced by? Under the influence of autumn, her charms, and still under the influence of one man. Or is it too obvious? She tried so hard not to spill this feeling, not to disturb her heartbeat, so that no one would know, no one would hear. But ... is love really that obvious? She will still be silent about him, and under the fear of the most terrible torture will not give out his name or his color eyes and favorite book. It can be read only by her anxious face, full of awe, joy, and something else that looks like love, but not her. Probably not her ... His eyes, mouth, hands, and even his voice can be counted on her like from a book, licked like from a saucer - who lives what. She holds it on an outstretched hand and says to everyone: "Take it, I'm not sorry! Take it, what are you doing!". Tears from the heart and gives, imprints it into letters, remembers photos. And the most important thing about everything in it, not to get caught on the hook, for this terrible thing will be a misunderstanding. So that someone else doesn’t say, do not invent, that Verochka is in love, that she was overtaken by a terrible attack, that now she’s waiting for her and wait for the call, do not have lunch, do not have breakfast, do not read books, but only walk in the park and, sadly looking at the couple, give everything, when he calls, comes or writes. And this terrible period will have to worry several times a week, and maybe even a day. Who knows?
But for her, everything was already decided and clear - she was influenced by one man, and she was magnetised, vulcanite and collected from all kinds of her pieces, finally, herself.
And this is so important, so important that she has almost forgotten what it feels like to be - single in oneself, whole, like a nut in a shell, ringing, drying out, from the impossibility of taking an extra breath.
this has never happened so that there is not enough air - it usually buzzed with headaches so that in a few weeks or months it could find itself broken, invalid. Neither shout nor whimper - do not have time. She was confused in concepts, lost, found, searched .. and found again. Vera grabbed someone else's love, led her from under her nose, entangled herself, did not let go, clung to the latter, clung to the impossible and the unreal, invented and not her, and always remained alone.
Constantly.
But now every night and every morning she thought: "just not to be mistaken, just not to invent another fairy tale for myself, not to start from the end ..".
She carried it in herself, like the future mother of a child in the stomach, took care and was glad that she stopped using method J. She remembered his face and all the evil she had done in a day, or thought in thoughts, was burned and turned into ashes.
"In the end, love is one in its manifestations and in all its former * losses *, it is going to mother of pearl, and only then, when a person who is able to see discovers a beautiful pearl - happiness covers him, for he will know love." - Vera wrote in a letter to him.
She thought for a long time whether to call him that pearl, or leave everything as it is, but then, when it was already dark outside the window and the fog came out, not promising anything good, she tore up everything she had written and, on her still worried pale face, now shone hope.
A bright yellow lemon pitifully cringes in the cup, it seems to him that the bustle stopped, that the world stopped and the light went out, but Vera threw a cube of sugar and doused it again in a stream of already joyful thoughts.
Pain. Or acid?
For fall, it is so natural - to confuse thoughts, drive you crazy. For her, it is usual, they are such sisters with spring that every year they try to kill each other - only it does not come out, it does not grow together - their forces are unequal. Madness somehow connects them — it seems another moment — and someone will rise or die. But nothing happens - the earth is already preparing for the winter, even if the grandmothers stopped sitting on the benches and knit scarves to their grandchildren, and there are even no birds to fly somewhere, to where it is warm and sunny. And where is it warm and sunny now?
Nothing new - new emptiness.
And what, can we say that Faith is influenced by? Under the influence of autumn, her charms, and still under the influence of one man. Or is it too obvious? She tried so hard not to spill this feeling, not to disturb her heartbeat, so that no one would know, no one would hear. But ... is love really that obvious? She will still be silent about him, and under the fear of the most terrible torture will not give out his name or his color eyes and favorite book. It can be read only by her anxious face, full of awe, joy, and something else that looks like love, but not her. Probably not her ... His eyes, mouth, hands, and even his voice can be counted on her like from a book, licked like from a saucer - who lives what. She holds it on an outstretched hand and says to everyone: "Take it, I'm not sorry! Take it, what are you doing!". Tears from the heart and gives, imprints it into letters, remembers photos. And the most important thing about everything in it, not to get caught on the hook, for this terrible thing will be a misunderstanding. So that someone else doesn’t say, do not invent, that Verochka is in love, that she was overtaken by a terrible attack, that now she’s waiting for her and wait for the call, do not have lunch, do not have breakfast, do not read books, but only walk in the park and, sadly looking at the couple, give everything, when he calls, comes or writes. And this terrible period will have to worry several times a week, and maybe even a day. Who knows?
But for her, everything was already decided and clear - she was influenced by one man, and she was magnetised, vulcanite and collected from all kinds of her pieces, finally, herself.
And this is so important, so important that she has almost forgotten what it feels like to be - single in oneself, whole, like a nut in a shell, ringing, drying out, from the impossibility of taking an extra breath.
this has never happened so that there is not enough air - it usually buzzed with headaches so that in a few weeks or months it could find itself broken, invalid. Neither shout nor whimper - do not have time. She was confused in concepts, lost, found, searched .. and found again. Vera grabbed someone else's love, led her from under her nose, entangled herself, did not let go, clung to the latter, clung to the impossible and the unreal, invented and not her, and always remained alone.
Constantly.
But now every night and every morning she thought: "just not to be mistaken, just not to invent another fairy tale for myself, not to start from the end ..".
She carried it in herself, like the future mother of a child in the stomach, took care and was glad that she stopped using method J. She remembered his face and all the evil she had done in a day, or thought in thoughts, was burned and turned into ashes.
"In the end, love is one in its manifestations and in all its former * losses *, it is going to mother of pearl, and only then, when a person who is able to see discovers a beautiful pearl - happiness covers him, for he will know love." - Vera wrote in a letter to him.
She thought for a long time whether to call him that pearl, or leave everything as it is, but then, when it was already dark outside the window and the fog came out, not promising anything good, she tore up everything she had written and, on her still worried pale face, now shone hope.
A bright yellow lemon pitifully cringes in the cup, it seems to him that the bustle stopped, that the world stopped and the light went out, but Vera threw a cube of sugar and doused it again in a stream of already joyful thoughts.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Катерина Райх
