♦ Современные самаряне.
Евангелие не очень близко современному человеку. Не по своей сути, но из-за культурной разности. Конечно же, Христос две тысячи лет назад обращался ко всем: и к непосредственным слушателям, и к нам, и к нашим потомкам. И те вещи, о которых Он говорил, те нравственные принципы остаются неизменными. Однако многие ситуации описанные в Новом завете, некоторые притчи, произнесённые Господом, сегодня, если и понятны нам, то не вызывают того эмоционального отклика, который испытывали слушающие их иудеи.
Классический пример — мытари. Они всё время упоминаются как чуть ли не самые страшные грешники, как люди, которых презирают соплеменники. И вроде бы даже понятно, что дело их было малопочтенным, мягко говоря (а занимались они сбором налогов в пользу римских захватчиков, были коллаборационистами), но какого-то принципиального, органического неприятия они не вызывают. Слишком далеко это всё от нас. Другое дело, если как предложил о. Андрей Кураев, мысленно заменить в Библии слово "мытарь" на слово "гаишник". Вот тут мы ощутим всю полноту неприязни, весь глубинный, на уровне бессознательного, антагонизм. И тем удивительнее, чудеснее и трогательнее станут истории о раскаявшемся гаишнике Закхее или об инспекторе Матфее, который "выбросил свой жезл" и пошёл за Господом. Согласитесь, всё меняется при таком подходе.
Притча о мытаре и фарисее конечно поучительна, но не задевает до глубины души. И мытарь, опять же, нечто абстрактное для нас, и фарисей воспринимается сегодня исключительно негативно, а не с уважением, переходящим в пиетет, как было в древнем Израиле, и нет ничего удивительного, что мытарь "пошёл оправданным в дом свой более, нежели" фарисей. А вот если представить, что в храм зашли помолиться, например, епископ и взяточник-гаишник, то, думаю, у многих церковных людей уже начнётся когнитивный диссонанс: полноте! Как же так можно, чтоб высокопреосвященный уступил какому-то нечестивцу?
Другой яркий пример — притча о милосердном самарянине. Для многих из нас история эта выглядит примерно так: человека ограбили и избили, он лежит на дороге; прошёл мимо священник и не помог, потом ещё какой-то мужик (левит, кто это вообще!?) и так же не помог; наконец пришёл третий мужик, самарянин (тоже не особенно ясно, что за зверь, что-то вроде иностранца), он помог. Нашёлся один милосердный, "иди, и ты поступай так же". Мысль ясна? Да. Трогает эта притча? Ну, не очень. Попробуем преобразовать, чтобы прочувствовать. Священник это священник, с ним всё просто. Левита можем заменить на пономаря или дьякона. Сложнее всего с самарянином. Иудеи презирали самарян, не общались с ними. Отношение было примерно как грязным животным, к чему-то мерзкому, до чего и дотронуться нельзя. И, конечно же, им просто мозг вскрывала ситуация, что вот такой человек сотворил добро в притче Иисуса.
Итак, кого же мы, современные православные, можем представить себе на месте самарянина, чтобы ощутить то же изумление на грани негодования? Или мы уже как раз понимаем, дошёл до нас посыл Спасителя, что добро могут творить все, независимо от веры и убеждений; что Дух дышит, где хочет; что первые станут последними и наоборот? А давайте заменим самарянина на гея. Я уверен, что у многих моих братьев начнётся просто ломка от этой мысли. Уверен потому, что меня самого коробит. И умом-то я понимаю, что почему ж гею не сделать хорошее дело, и только шаблоны, зашоренность и греховность мои не дают принять, препятствуют увидеть, что Свет фаворский может и от такого человека исходить. Да и, собственно, какого "такого"? Вот самаряне разве чем-то отличались на самом деле от иудеев? Нет, конечно, нам это очевидно. Так может и к геям пора перестать относиться как к какой-то гадости, как каким-то принципиально иным, не как мы людям или даже недолюдям?
Вообще, как смотреть на них с христианской точки зрения — это отдельная тема, о которой я постараюсь поразмышлять в ближайшее время. Сейчас речь несколько о другом. Дело в том, что какие-нибудь ушлые богословы быстро объяснили бы мне, что замена самарянина на гея некорректна по целому ряду серьёзных доводов, и были бы наверняка весьма убедительны. Но как поёт БГ "теория суха, а древо жизни зеленеет в листах". Обо всём этом я задумался после прочтения статьи (ссылка будет в первом комментарии) о молодом парне, открытом гее, активисте ЛГБТ, который усыновил ребёнка из детдома. Полуторагодовалого малыша с диагнозами ВИЧ и гепатит. Понимаете, все 85% населения, декларируемых как православные, прошли мимо. 2% реальных православных, которые хотя бы раз в год причащаются, прошли мимо. А этот парень не прошёл. Он взял на себя эту громадную ответственность, взвалил на спину этот крест. И кто теперь ближе к Царствию небесному? Мы, все такие праведные, знающие как и когда креститься-кланяться, вычитывающие правила до точки перед причастием, помнящие, что Матроне московской надо приносить нечётное количество цветочков и ещё немыслимую гору бесполезнейшей ерунды, но которым абсолютно наплевать, на несчастного младенца, или этот "страшный грешник", который, прошу прощения, долбится в задние ворота? Есть у нас чёткий ответ на этот вопрос?
Мысли эти неудобные, неприятные, думать о таком не хочется. Но думать надо, ибо, наверное, затем и дана человеку способность мыслить, чтобы он осознанно, усилием воли менял себя, свои представления, а вместе с тем менялись его чувства. Затем, чтобы в конечном итоге в нас были "те же чувствования, какие и во Христе Иисусе". Аминь.
Евангелие не очень близко современному человеку. Не по своей сути, но из-за культурной разности. Конечно же, Христос две тысячи лет назад обращался ко всем: и к непосредственным слушателям, и к нам, и к нашим потомкам. И те вещи, о которых Он говорил, те нравственные принципы остаются неизменными. Однако многие ситуации описанные в Новом завете, некоторые притчи, произнесённые Господом, сегодня, если и понятны нам, то не вызывают того эмоционального отклика, который испытывали слушающие их иудеи.
Классический пример — мытари. Они всё время упоминаются как чуть ли не самые страшные грешники, как люди, которых презирают соплеменники. И вроде бы даже понятно, что дело их было малопочтенным, мягко говоря (а занимались они сбором налогов в пользу римских захватчиков, были коллаборационистами), но какого-то принципиального, органического неприятия они не вызывают. Слишком далеко это всё от нас. Другое дело, если как предложил о. Андрей Кураев, мысленно заменить в Библии слово "мытарь" на слово "гаишник". Вот тут мы ощутим всю полноту неприязни, весь глубинный, на уровне бессознательного, антагонизм. И тем удивительнее, чудеснее и трогательнее станут истории о раскаявшемся гаишнике Закхее или об инспекторе Матфее, который "выбросил свой жезл" и пошёл за Господом. Согласитесь, всё меняется при таком подходе.
Притча о мытаре и фарисее конечно поучительна, но не задевает до глубины души. И мытарь, опять же, нечто абстрактное для нас, и фарисей воспринимается сегодня исключительно негативно, а не с уважением, переходящим в пиетет, как было в древнем Израиле, и нет ничего удивительного, что мытарь "пошёл оправданным в дом свой более, нежели" фарисей. А вот если представить, что в храм зашли помолиться, например, епископ и взяточник-гаишник, то, думаю, у многих церковных людей уже начнётся когнитивный диссонанс: полноте! Как же так можно, чтоб высокопреосвященный уступил какому-то нечестивцу?
Другой яркий пример — притча о милосердном самарянине. Для многих из нас история эта выглядит примерно так: человека ограбили и избили, он лежит на дороге; прошёл мимо священник и не помог, потом ещё какой-то мужик (левит, кто это вообще!?) и так же не помог; наконец пришёл третий мужик, самарянин (тоже не особенно ясно, что за зверь, что-то вроде иностранца), он помог. Нашёлся один милосердный, "иди, и ты поступай так же". Мысль ясна? Да. Трогает эта притча? Ну, не очень. Попробуем преобразовать, чтобы прочувствовать. Священник это священник, с ним всё просто. Левита можем заменить на пономаря или дьякона. Сложнее всего с самарянином. Иудеи презирали самарян, не общались с ними. Отношение было примерно как грязным животным, к чему-то мерзкому, до чего и дотронуться нельзя. И, конечно же, им просто мозг вскрывала ситуация, что вот такой человек сотворил добро в притче Иисуса.
Итак, кого же мы, современные православные, можем представить себе на месте самарянина, чтобы ощутить то же изумление на грани негодования? Или мы уже как раз понимаем, дошёл до нас посыл Спасителя, что добро могут творить все, независимо от веры и убеждений; что Дух дышит, где хочет; что первые станут последними и наоборот? А давайте заменим самарянина на гея. Я уверен, что у многих моих братьев начнётся просто ломка от этой мысли. Уверен потому, что меня самого коробит. И умом-то я понимаю, что почему ж гею не сделать хорошее дело, и только шаблоны, зашоренность и греховность мои не дают принять, препятствуют увидеть, что Свет фаворский может и от такого человека исходить. Да и, собственно, какого "такого"? Вот самаряне разве чем-то отличались на самом деле от иудеев? Нет, конечно, нам это очевидно. Так может и к геям пора перестать относиться как к какой-то гадости, как каким-то принципиально иным, не как мы людям или даже недолюдям?
Вообще, как смотреть на них с христианской точки зрения — это отдельная тема, о которой я постараюсь поразмышлять в ближайшее время. Сейчас речь несколько о другом. Дело в том, что какие-нибудь ушлые богословы быстро объяснили бы мне, что замена самарянина на гея некорректна по целому ряду серьёзных доводов, и были бы наверняка весьма убедительны. Но как поёт БГ "теория суха, а древо жизни зеленеет в листах". Обо всём этом я задумался после прочтения статьи (ссылка будет в первом комментарии) о молодом парне, открытом гее, активисте ЛГБТ, который усыновил ребёнка из детдома. Полуторагодовалого малыша с диагнозами ВИЧ и гепатит. Понимаете, все 85% населения, декларируемых как православные, прошли мимо. 2% реальных православных, которые хотя бы раз в год причащаются, прошли мимо. А этот парень не прошёл. Он взял на себя эту громадную ответственность, взвалил на спину этот крест. И кто теперь ближе к Царствию небесному? Мы, все такие праведные, знающие как и когда креститься-кланяться, вычитывающие правила до точки перед причастием, помнящие, что Матроне московской надо приносить нечётное количество цветочков и ещё немыслимую гору бесполезнейшей ерунды, но которым абсолютно наплевать, на несчастного младенца, или этот "страшный грешник", который, прошу прощения, долбится в задние ворота? Есть у нас чёткий ответ на этот вопрос?
Мысли эти неудобные, неприятные, думать о таком не хочется. Но думать надо, ибо, наверное, затем и дана человеку способность мыслить, чтобы он осознанно, усилием воли менял себя, свои представления, а вместе с тем менялись его чувства. Затем, чтобы в конечном итоге в нас были "те же чувствования, какие и во Христе Иисусе". Аминь.
♦ Modern Samaritans.
The gospel is not very close to modern man. Not in essence, but because of the cultural difference. Of course, Christ two thousand years ago spoke to everyone: to direct listeners, to us, and to our descendants. And the things that He spoke about, those moral principles remain unchanged. However, many situations described in the New Testament, some of the parables spoken by the Lord, today, if they are understandable to us, do not evoke the emotional response that the Jews who listened to them experienced.
The tax collectors are a classic example. They are all the time referred to as almost the most terrible sinners, like people who are despised by their fellow tribesmen. And it seems to be even clear that their business was not very respectable, to put it mildly (and they were engaged in collecting taxes in favor of the Roman invaders, they were collaborators), but they do not cause any kind of principled, organic rejection. It's all too far away from us. It is another matter if, as Fr. Andrey Kuraev, mentally replace the word "tax collector" in the Bible with the word "traffic cop". Here we will feel the fullness of hostility, all deep, at the level of the unconscious, antagonism. And the more amazing, wonderful and touching will be the stories about the repentant traffic cop Zacchaeus or the inspector Matthew, who "threw away his rod" and followed the Lord. Agree, everything changes with this approach.
The parable of the publican and the Pharisee is certainly instructive, but does not touch to the depths of the soul. And the publican, again, is something abstract for us, and the Pharisee is perceived today exclusively negatively, and not with respect, turning into piety, as it was in ancient Israel, and there is nothing surprising that the publican "went justified to his house more than" Pharisee. But if we imagine that, for example, a bishop and a bribe-taker-traffic cop came to the church to pray, then, I think, many church people will already have a cognitive dissonance: fullness! How is it possible that the Eminence should yield to some wicked man?
Another striking example is the parable of the merciful Samaritan. For many of us, this story looks something like this: a man was robbed and beaten, he is lying on the road; a priest walked past and did not help, then some other man (a Levite, who is this anyway !?) and also did not help; Finally a third man came, a Samaritan (it is also not very clear what kind of animal, something like a foreigner), he helped. There was one merciful one, "go and you do the same." Is the idea clear? Yes. Does this parable touch you? Well, not really. Let's try to transform in order to feel. A priest is a priest, everything is simple with him. We can replace Levite with a sexton or a deacon. The most difficult thing is with the Samaritan. The Jews despised the Samaritans, did not communicate with them. The attitude was about like a dirty animal, something nasty, which you can't even touch. And, of course, they just opened their minds to the situation that such a person did good in the parable of Jesus.
So, who can we, modern Orthodox Christians, imagine in the place of a Samaritan to feel the same amazement on the verge of indignation? Or we already understand that the message of the Savior has reached us, that good can be done by everyone, regardless of faith and beliefs; that the Spirit breathes where it wants; that the first will be the last and vice versa? Let's replace the Samaritan with the gay. I am sure that many of my brothers will just start to break from this thought. I am sure because I am jarred myself. And intellectually, I understand that why shouldn't a gay man do a good deed, and only my templates, my blindness and sinfulness do not allow me to accept, prevent me from seeing that the Light of Tabor can come from such a person. And, in fact, what kind of "such"? Did the Samaritans really differ in any way from the Jews? No, of course, this is obvious to us. So maybe it's time to stop treating gays as some kind of nasty thing, as some kind of fundamentally different, not like us people or even non-people?
In general, how to look at them from a Christian point of view is a separate topic, which I will try to reflect on in the near future. Now we are talking about something else. The fact is that some cunning theologians would quickly explain to me that replacing a Samaritan with a gay is incorrect for a number of serious reasons, and they would certainly be very convincing. But as BG sings, "the theory is dry, and the tree of life turns green in the leaves." I thought about all this after reading the article (the link will be in the first comment) about a young guy, open gay, an LGBT activist, who adopted a child from an orphanage. One and a half year old baby diagnosed with HIV and hepatitis. You see, all 85% of the population declared as Orthodox have passed by. 2% of real Orthodox Christians who receive Communion at least once a year passed by. This guy didn't make it. He took upon himself this enormous responsibility, he put this cross on his back. And who is now closer to the Kingdom of Heaven? We, all such righteous ones, who know how and when to be baptized, bow down, read the rules up to the point before communion, remembering that Matrona of Moscow needs to be brought an odd number of flowers and an inconceivable mountain of useless nonsense, but who absolutely do not give a damn about the unfortunate
The gospel is not very close to modern man. Not in essence, but because of the cultural difference. Of course, Christ two thousand years ago spoke to everyone: to direct listeners, to us, and to our descendants. And the things that He spoke about, those moral principles remain unchanged. However, many situations described in the New Testament, some of the parables spoken by the Lord, today, if they are understandable to us, do not evoke the emotional response that the Jews who listened to them experienced.
The tax collectors are a classic example. They are all the time referred to as almost the most terrible sinners, like people who are despised by their fellow tribesmen. And it seems to be even clear that their business was not very respectable, to put it mildly (and they were engaged in collecting taxes in favor of the Roman invaders, they were collaborators), but they do not cause any kind of principled, organic rejection. It's all too far away from us. It is another matter if, as Fr. Andrey Kuraev, mentally replace the word "tax collector" in the Bible with the word "traffic cop". Here we will feel the fullness of hostility, all deep, at the level of the unconscious, antagonism. And the more amazing, wonderful and touching will be the stories about the repentant traffic cop Zacchaeus or the inspector Matthew, who "threw away his rod" and followed the Lord. Agree, everything changes with this approach.
The parable of the publican and the Pharisee is certainly instructive, but does not touch to the depths of the soul. And the publican, again, is something abstract for us, and the Pharisee is perceived today exclusively negatively, and not with respect, turning into piety, as it was in ancient Israel, and there is nothing surprising that the publican "went justified to his house more than" Pharisee. But if we imagine that, for example, a bishop and a bribe-taker-traffic cop came to the church to pray, then, I think, many church people will already have a cognitive dissonance: fullness! How is it possible that the Eminence should yield to some wicked man?
Another striking example is the parable of the merciful Samaritan. For many of us, this story looks something like this: a man was robbed and beaten, he is lying on the road; a priest walked past and did not help, then some other man (a Levite, who is this anyway !?) and also did not help; Finally a third man came, a Samaritan (it is also not very clear what kind of animal, something like a foreigner), he helped. There was one merciful one, "go and you do the same." Is the idea clear? Yes. Does this parable touch you? Well, not really. Let's try to transform in order to feel. A priest is a priest, everything is simple with him. We can replace Levite with a sexton or a deacon. The most difficult thing is with the Samaritan. The Jews despised the Samaritans, did not communicate with them. The attitude was about like a dirty animal, something nasty, which you can't even touch. And, of course, they just opened their minds to the situation that such a person did good in the parable of Jesus.
So, who can we, modern Orthodox Christians, imagine in the place of a Samaritan to feel the same amazement on the verge of indignation? Or we already understand that the message of the Savior has reached us, that good can be done by everyone, regardless of faith and beliefs; that the Spirit breathes where it wants; that the first will be the last and vice versa? Let's replace the Samaritan with the gay. I am sure that many of my brothers will just start to break from this thought. I am sure because I am jarred myself. And intellectually, I understand that why shouldn't a gay man do a good deed, and only my templates, my blindness and sinfulness do not allow me to accept, prevent me from seeing that the Light of Tabor can come from such a person. And, in fact, what kind of "such"? Did the Samaritans really differ in any way from the Jews? No, of course, this is obvious to us. So maybe it's time to stop treating gays as some kind of nasty thing, as some kind of fundamentally different, not like us people or even non-people?
In general, how to look at them from a Christian point of view is a separate topic, which I will try to reflect on in the near future. Now we are talking about something else. The fact is that some cunning theologians would quickly explain to me that replacing a Samaritan with a gay is incorrect for a number of serious reasons, and they would certainly be very convincing. But as BG sings, "the theory is dry, and the tree of life turns green in the leaves." I thought about all this after reading the article (the link will be in the first comment) about a young guy, open gay, an LGBT activist, who adopted a child from an orphanage. One and a half year old baby diagnosed with HIV and hepatitis. You see, all 85% of the population declared as Orthodox have passed by. 2% of real Orthodox Christians who receive Communion at least once a year passed by. This guy didn't make it. He took upon himself this enormous responsibility, he put this cross on his back. And who is now closer to the Kingdom of Heaven? We, all such righteous ones, who know how and when to be baptized, bow down, read the rules up to the point before communion, remembering that Matrona of Moscow needs to be brought an odd number of flowers and an inconceivable mountain of useless nonsense, but who absolutely do not give a damn about the unfortunate
У записи 2 лайков,
0 репостов,
231 просмотров.
0 репостов,
231 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юрий Боярченко
