Коленки
«Ксюша, смотри под ноги!» - терпеливо выговаривал мне папа по дороге в детский сад. А я что? Я ничего. Во-первых – асфальт же почему-то был с круглыми такими камешками. О которые так и норовишь споткнуться. И идти-то всего ничего всегда было – открыл дверь, четыре этажа вниз, скользя правой рукой по гладким перилам; потом ногой открыть коричневую дверь; потом пройти до конца дома, посмотреть, что дом почему-то радостного розового цвета; потом поворот направо – там тень и тополь и много ваты на полу; потом поворот налево – та же вата, только летает в солнце. Потом переходим дорогу с папой за руку, он мне напоминает, что сначала смотришь налево, а потом направо. Идем. Немного ям, но асфальт гладкий. Потом еще раз переходим дорогу – это вот мы наконец дошли до тех пупырышек на асфальте.
И я не знаю, что дальше происходило. И плохо помню. Но вот летом я почти всегда была красиво одета мамой, в голове косы с лентами, на мне сшитая юбочка, в которой так здорово танцевать лампаду, и такой топ с рукавчиками фонариками. Все светло-зеленое, а оборки белые в такой же светло-зеленый горох. Наверное, тут я начинала думать про то, как горох этот с ума сведет молчаливого Сережу Пилюлина (или Пилюгина – теперь уж и не вспомнить). И на этом месте я всегда, всегда спотыкалась правой ногой и падала. И первое, что мы спрашивали, когда проходили весь двор, забирались по ступенькам и открывали дверь в группу – а зеленку можно? Горох был зеленый не только на костюмчике, но и на моих коленках. Я не помню, чтобы я плакала. Я терпела и тсссыкала, когда мне мазали коленки зеленкой. И думала, что все мечты порушены, теперь между гольфами и юбкой некрасивые коленки.
Самое было обидное, что я не каталась на велосипеде, не играла в казаки-разбойники, я просто шла в детский сад. И путь был очень коротким. Но он мне никогда не давался легко. Точнее, все лето я была обречена на зеленые коленки. Зимой спасал снег, рейтузы и вообще, меня одевали как плюшу (вас, наверное, тоже), что-то там себе ударить в таком ватнике с кроликом внутри было практически невозможно.
Самое было обидное, что я не каталась на велосипеде, не играла в казаки-разбойники, я просто шла в детский сад. И путь был очень коротким. Но он мне никогда не давался легко. Точнее, все лето я была обречена на зеленые коленки. Зимой спасал снег, рейтузы и вообще, меня одевали как плюшу (вас, наверное, тоже), что-то там себе ударить в таком ватнике с кроликом внутри было практически невозможно.
Всю эту волынку про коленки я зачем завела? Затем, что я за последние две недели умудрилась упасть дважды. В первый раз падение было шедевральным – и локти, и коленки – все в корочках. Ах, как я жалела, что нет зеленки, есть только йод! Признаться, я не вспомню, когда я в последний раз ходила с корками на коленках. И тут только вот они зажили и отсоединились и показалась новая, розовая, как наш дом детства, кожа, как пабам! Я падаю снова, и на моей правой коленке опять содрана кожа. И я вновь поливаю ее йодом и тсссыкаю сама себе.
И в маршрутках, когда народу набивается столько, что все части тела соприкасаются с чужими частями – я только и пекусь, что о своей корочке на коленке. У меня, к сожалению, нет ни белых гольф, ни костюмчика в горох (да и неприлично тут такое надевать – колени и плечи лучше прикрыть), но я себя ту пятилетнюю часто вспоминаю и шлю привет. Сережи тоже нет, так что не перед кем и форсить.
А еще сегодня, по дороге в кафе за священным интернетом я споткнулась правой ногой дважды. И на обратном пути еще раз. Пусть это будут последние мои спотыкачки в Непале. У них даже дорог с пупырышками нету, просто ужасные огромные бордюры или поребрики (кому как привычней) и ямищи везде. Так что и не помечтаешь о сережах - не до них. "Смотри под ноги, Ксения!"
«Ксюша, смотри под ноги!» - терпеливо выговаривал мне папа по дороге в детский сад. А я что? Я ничего. Во-первых – асфальт же почему-то был с круглыми такими камешками. О которые так и норовишь споткнуться. И идти-то всего ничего всегда было – открыл дверь, четыре этажа вниз, скользя правой рукой по гладким перилам; потом ногой открыть коричневую дверь; потом пройти до конца дома, посмотреть, что дом почему-то радостного розового цвета; потом поворот направо – там тень и тополь и много ваты на полу; потом поворот налево – та же вата, только летает в солнце. Потом переходим дорогу с папой за руку, он мне напоминает, что сначала смотришь налево, а потом направо. Идем. Немного ям, но асфальт гладкий. Потом еще раз переходим дорогу – это вот мы наконец дошли до тех пупырышек на асфальте.
И я не знаю, что дальше происходило. И плохо помню. Но вот летом я почти всегда была красиво одета мамой, в голове косы с лентами, на мне сшитая юбочка, в которой так здорово танцевать лампаду, и такой топ с рукавчиками фонариками. Все светло-зеленое, а оборки белые в такой же светло-зеленый горох. Наверное, тут я начинала думать про то, как горох этот с ума сведет молчаливого Сережу Пилюлина (или Пилюгина – теперь уж и не вспомнить). И на этом месте я всегда, всегда спотыкалась правой ногой и падала. И первое, что мы спрашивали, когда проходили весь двор, забирались по ступенькам и открывали дверь в группу – а зеленку можно? Горох был зеленый не только на костюмчике, но и на моих коленках. Я не помню, чтобы я плакала. Я терпела и тсссыкала, когда мне мазали коленки зеленкой. И думала, что все мечты порушены, теперь между гольфами и юбкой некрасивые коленки.
Самое было обидное, что я не каталась на велосипеде, не играла в казаки-разбойники, я просто шла в детский сад. И путь был очень коротким. Но он мне никогда не давался легко. Точнее, все лето я была обречена на зеленые коленки. Зимой спасал снег, рейтузы и вообще, меня одевали как плюшу (вас, наверное, тоже), что-то там себе ударить в таком ватнике с кроликом внутри было практически невозможно.
Самое было обидное, что я не каталась на велосипеде, не играла в казаки-разбойники, я просто шла в детский сад. И путь был очень коротким. Но он мне никогда не давался легко. Точнее, все лето я была обречена на зеленые коленки. Зимой спасал снег, рейтузы и вообще, меня одевали как плюшу (вас, наверное, тоже), что-то там себе ударить в таком ватнике с кроликом внутри было практически невозможно.
Всю эту волынку про коленки я зачем завела? Затем, что я за последние две недели умудрилась упасть дважды. В первый раз падение было шедевральным – и локти, и коленки – все в корочках. Ах, как я жалела, что нет зеленки, есть только йод! Признаться, я не вспомню, когда я в последний раз ходила с корками на коленках. И тут только вот они зажили и отсоединились и показалась новая, розовая, как наш дом детства, кожа, как пабам! Я падаю снова, и на моей правой коленке опять содрана кожа. И я вновь поливаю ее йодом и тсссыкаю сама себе.
И в маршрутках, когда народу набивается столько, что все части тела соприкасаются с чужими частями – я только и пекусь, что о своей корочке на коленке. У меня, к сожалению, нет ни белых гольф, ни костюмчика в горох (да и неприлично тут такое надевать – колени и плечи лучше прикрыть), но я себя ту пятилетнюю часто вспоминаю и шлю привет. Сережи тоже нет, так что не перед кем и форсить.
А еще сегодня, по дороге в кафе за священным интернетом я споткнулась правой ногой дважды. И на обратном пути еще раз. Пусть это будут последние мои спотыкачки в Непале. У них даже дорог с пупырышками нету, просто ужасные огромные бордюры или поребрики (кому как привычней) и ямищи везде. Так что и не помечтаешь о сережах - не до них. "Смотри под ноги, Ксения!"
Knees
"Ksyusha, watch your step!" - Daddy told me patiently on the way to kindergarten. What am I? I'm nothing. Firstly, for some reason the asphalt had such round pebbles. About which you strive to stumble. And there was always nothing to go - he opened the door, four floors down, sliding his right hand along the smooth railing; then open the brown door with your foot; then go to the end of the house, see that the house is for some reason a joyful pink; then turn to the right - there is a shadow and a poplar and a lot of cotton on the floor; then turn left - the same cotton wool, only flies into the sun. Then we cross the road with dad by the hand, he reminds me that first you look to the left, and then to the right. Come on. Few holes, but smooth asphalt. Then we cross the road one more time - we finally got to those pimples on the asphalt.
And I don't know what happened next. And I don't remember well. But in the summer, I was almost always beautifully dressed by my mother, in my head there were braids with ribbons, I was wearing a sewn skirt in which it was so cool to dance the lamp, and such a top with sleeves and flashlights. Everything is light green and the frills are white in the same light green peas. Probably, here I began to think about how this pea would drive the silent Seryozha Pilyulin (or Pilyugin - now I can't even remember). And in this place I always, always stumbled with my right foot and fell. And the first thing we asked was when we walked through the entire courtyard, climbed the steps and opened the door to the group - can you get green paint? The peas were green not only on my suit, but also on my knees. I don't remember crying. I endured and shouted when they smeared my knees with brilliant green. And I thought that all dreams were ruined, now there were ugly knees between golfs and a skirt.
The most annoying thing was that I did not ride a bicycle, did not play robber Cossacks, I just went to kindergarten. And the path was very short. But he never came easily to me. More precisely, all summer I was doomed to green knees. In winter I saved snow, leggings and in general, they dressed me like a plush (you, probably, too), it was almost impossible to hit something in such a quilted jacket with a rabbit inside.
The most annoying thing was that I did not ride a bicycle, did not play robber Cossacks, I just went to kindergarten. And the path was very short. But he never came easily to me. More precisely, all summer I was doomed to green knees. In winter I saved snow, leggings and in general, they dressed me like a plush (you, probably, too), it was almost impossible to hit something in such a quilted jacket with a rabbit inside.
Why did I start all this bagpipe about knees? Because I have managed to fall twice in the last two weeks. The first time, the fall was a masterpiece - both elbows and knees - all covered with crusts. Oh, how I regretted that there was no brilliant green, there was only iodine! Frankly, I don't remember the last time I walked with crusts on my knees. And then only now they healed and detached, and a new, pink, like our childhood home, skin like pubs appeared! I fall again, and my right knee is skinned again. And I water it with iodine again and shit it to myself.
And in minibuses, when there are so many people that all parts of the body are in contact with other people's parts - I only worry about my crust on my knee. I, unfortunately, have neither white golfs, nor a suit with polka dots (and it is indecent to wear this here - it is better to cover your knees and shoulders), but I often remember myself that five years old and send greetings. Seryozha is not there either, so there is no one to force against.
And today, on the way to a cafe on the sacred Internet, I tripped my right foot twice. And on the way back again. Let this be my last stumbling in Nepal. They don't even have roads with pimples, just terrible huge curbs or curbs (as anyone is more familiar with) and holes everywhere. So you can't even dream of earrings - not up to them. "Look at your feet, Ksenia!"
"Ksyusha, watch your step!" - Daddy told me patiently on the way to kindergarten. What am I? I'm nothing. Firstly, for some reason the asphalt had such round pebbles. About which you strive to stumble. And there was always nothing to go - he opened the door, four floors down, sliding his right hand along the smooth railing; then open the brown door with your foot; then go to the end of the house, see that the house is for some reason a joyful pink; then turn to the right - there is a shadow and a poplar and a lot of cotton on the floor; then turn left - the same cotton wool, only flies into the sun. Then we cross the road with dad by the hand, he reminds me that first you look to the left, and then to the right. Come on. Few holes, but smooth asphalt. Then we cross the road one more time - we finally got to those pimples on the asphalt.
And I don't know what happened next. And I don't remember well. But in the summer, I was almost always beautifully dressed by my mother, in my head there were braids with ribbons, I was wearing a sewn skirt in which it was so cool to dance the lamp, and such a top with sleeves and flashlights. Everything is light green and the frills are white in the same light green peas. Probably, here I began to think about how this pea would drive the silent Seryozha Pilyulin (or Pilyugin - now I can't even remember). And in this place I always, always stumbled with my right foot and fell. And the first thing we asked was when we walked through the entire courtyard, climbed the steps and opened the door to the group - can you get green paint? The peas were green not only on my suit, but also on my knees. I don't remember crying. I endured and shouted when they smeared my knees with brilliant green. And I thought that all dreams were ruined, now there were ugly knees between golfs and a skirt.
The most annoying thing was that I did not ride a bicycle, did not play robber Cossacks, I just went to kindergarten. And the path was very short. But he never came easily to me. More precisely, all summer I was doomed to green knees. In winter I saved snow, leggings and in general, they dressed me like a plush (you, probably, too), it was almost impossible to hit something in such a quilted jacket with a rabbit inside.
The most annoying thing was that I did not ride a bicycle, did not play robber Cossacks, I just went to kindergarten. And the path was very short. But he never came easily to me. More precisely, all summer I was doomed to green knees. In winter I saved snow, leggings and in general, they dressed me like a plush (you, probably, too), it was almost impossible to hit something in such a quilted jacket with a rabbit inside.
Why did I start all this bagpipe about knees? Because I have managed to fall twice in the last two weeks. The first time, the fall was a masterpiece - both elbows and knees - all covered with crusts. Oh, how I regretted that there was no brilliant green, there was only iodine! Frankly, I don't remember the last time I walked with crusts on my knees. And then only now they healed and detached, and a new, pink, like our childhood home, skin like pubs appeared! I fall again, and my right knee is skinned again. And I water it with iodine again and shit it to myself.
And in minibuses, when there are so many people that all parts of the body are in contact with other people's parts - I only worry about my crust on my knee. I, unfortunately, have neither white golfs, nor a suit with polka dots (and it is indecent to wear this here - it is better to cover your knees and shoulders), but I often remember myself that five years old and send greetings. Seryozha is not there either, so there is no one to force against.
And today, on the way to a cafe on the sacred Internet, I tripped my right foot twice. And on the way back again. Let this be my last stumbling in Nepal. They don't even have roads with pimples, just terrible huge curbs or curbs (as anyone is more familiar with) and holes everywhere. So you can't even dream of earrings - not up to them. "Look at your feet, Ksenia!"
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ксения Кубасова
