Горох
Теперь уже время прошло, так много прошло, что даже детали какие-то стерлись из памяти, поэтому, пока все не смылось, можно и признаться. Да, я воровала. Было однажды. В деревне летом. Я не упомню, сколько мне было лет, но за десять должно было перевалить. На даче было хорошо – всего было в достатке, в общем-то, жаловаться не приходилось. Но вот с горохом у бабушки в то лето не срослось – все больше с огурцами и картошкой. Клубника уже отошла, был август – самое время для гороха в карельских краях. Время было уже несколько лет как постсоветское, все на наших глазах увядало в деревне. Там где был колхоз и поля, жители еще по инерции что-то высаживали, но уже никто толком не смотрел, и не собирал. У всех были проблемы другие – как бы выкрутиться и выжить.
Прямо напротив здания школы, на въезде в деревню с очень местным названием Сюрьга было как раз такое поле. Дом наш находился на горе, в нескольких километрах оттуда, но мимо поля мы регулярно ходили в магазин за хлебом. И вот в том самом августе мы с двумя моими старшими подругами Леной и Аленой вдруг высмотрели, что на поле растет горох. И такой отличный горох! А у нас на участке не растет, потому как не высажен. Вроде бы и ничейный горох. Но так просто среди бела дня в поле тоже стыдно заходить – это же поле – видно тебя со всех сторон – а вдруг горох чей-то?
В общем, на обратном пути, за покусыванием свежей хлебной корочки, у нас возник план действий. Мы должны дождаться темноты (а это в наших карельских местах достаточно непростое дело – ночи-то летом белые, хотя в августе в девять вечера все же начинает смеркаться), потом мы оденемся потеплее и понеприметнее, и пойдем в поле. Причем, пойдем не обычной дорогой, а обходными путями – чтобы не засекли.
Все было прекрасно, только вот одна неувязочка – бабушка-то дома будет. И как я ей объясню, куда я собралась в ночь? Лена мне предложила сказать, что я буду у нее в гостях – сериал смотреть про Марианну. Так и сделала. Вечером надела джинсы – чтоб в поле не замерзнуть, натянула куртку и взяла пакет пластиковый – под горох. В голове вдруг всплыли картинки из рассказа Носова про ворованные огурцы. Я их отогнала. И пошла «смотреть» Марианну: у Лены антенна новая – телевизор лучше показывает.
Встретились с девочками, пошли к полю. В деревне тишина – только окна горят – люди за телевизорами сидят, собаки периодически тявкают. Дошли быстро, чуток хихикали по пути и пакетами шуршали. И вот оно – поле. Забрались – видно уже почти ничего не было, фонарей у нас с собой, конечно же, тоже не было. Поле оказалось очень большим, кусты гороха были почти на уровне с моей головой. Стали быстро собирать. Я набрала уже пакет, девочек слегка из виду потеряла, вдруг слышу где-то с дороги кто-то, кажется, кричит мое имя. Я насторожилась – не может быть! Сердце стало колотиться где-то в ушах. Потом вдруг распознаю бабушкин голос. В общем, из поля нам пришлось выбраться. Домой шла с понурой головой, стараясь сильно не мелькать пакетом с горохом. Слушала бабушкины причитания, периодически скрашиваемые крепким словцом.
Потом помню внезапное тепло после открывшейся в дом двери и желтый свет от лампочки. Так я замерзла. Взглянула на часы – пол одиннадцатого. Бабушка, недовольно ворча, согрела мне самовар с чаем. Все еще выговаривала, но, что самое удивительное, ни разу не сказала, мол, вот, вырастили на свою голову. Но чем-то все равно укорила очень.
А горох я не помню, какая судьба потом ждала. Совсем выветрилось из памяти. Потом уже помню про то, как мы собирали в лесу морошку и малину. И потом ее чистили, чистили, чистили, пока не стемнеет. Темнеть еще раньше стало, но не настолько, чтоб перед глазами не начинали стоять ягоды. А ягоды я люблю еще больше гороха. Особенно лесные – там воруй-не воруй – все общее, слава богу. Никто не спросит лишнего.
Теперь уже время прошло, так много прошло, что даже детали какие-то стерлись из памяти, поэтому, пока все не смылось, можно и признаться. Да, я воровала. Было однажды. В деревне летом. Я не упомню, сколько мне было лет, но за десять должно было перевалить. На даче было хорошо – всего было в достатке, в общем-то, жаловаться не приходилось. Но вот с горохом у бабушки в то лето не срослось – все больше с огурцами и картошкой. Клубника уже отошла, был август – самое время для гороха в карельских краях. Время было уже несколько лет как постсоветское, все на наших глазах увядало в деревне. Там где был колхоз и поля, жители еще по инерции что-то высаживали, но уже никто толком не смотрел, и не собирал. У всех были проблемы другие – как бы выкрутиться и выжить.
Прямо напротив здания школы, на въезде в деревню с очень местным названием Сюрьга было как раз такое поле. Дом наш находился на горе, в нескольких километрах оттуда, но мимо поля мы регулярно ходили в магазин за хлебом. И вот в том самом августе мы с двумя моими старшими подругами Леной и Аленой вдруг высмотрели, что на поле растет горох. И такой отличный горох! А у нас на участке не растет, потому как не высажен. Вроде бы и ничейный горох. Но так просто среди бела дня в поле тоже стыдно заходить – это же поле – видно тебя со всех сторон – а вдруг горох чей-то?
В общем, на обратном пути, за покусыванием свежей хлебной корочки, у нас возник план действий. Мы должны дождаться темноты (а это в наших карельских местах достаточно непростое дело – ночи-то летом белые, хотя в августе в девять вечера все же начинает смеркаться), потом мы оденемся потеплее и понеприметнее, и пойдем в поле. Причем, пойдем не обычной дорогой, а обходными путями – чтобы не засекли.
Все было прекрасно, только вот одна неувязочка – бабушка-то дома будет. И как я ей объясню, куда я собралась в ночь? Лена мне предложила сказать, что я буду у нее в гостях – сериал смотреть про Марианну. Так и сделала. Вечером надела джинсы – чтоб в поле не замерзнуть, натянула куртку и взяла пакет пластиковый – под горох. В голове вдруг всплыли картинки из рассказа Носова про ворованные огурцы. Я их отогнала. И пошла «смотреть» Марианну: у Лены антенна новая – телевизор лучше показывает.
Встретились с девочками, пошли к полю. В деревне тишина – только окна горят – люди за телевизорами сидят, собаки периодически тявкают. Дошли быстро, чуток хихикали по пути и пакетами шуршали. И вот оно – поле. Забрались – видно уже почти ничего не было, фонарей у нас с собой, конечно же, тоже не было. Поле оказалось очень большим, кусты гороха были почти на уровне с моей головой. Стали быстро собирать. Я набрала уже пакет, девочек слегка из виду потеряла, вдруг слышу где-то с дороги кто-то, кажется, кричит мое имя. Я насторожилась – не может быть! Сердце стало колотиться где-то в ушах. Потом вдруг распознаю бабушкин голос. В общем, из поля нам пришлось выбраться. Домой шла с понурой головой, стараясь сильно не мелькать пакетом с горохом. Слушала бабушкины причитания, периодически скрашиваемые крепким словцом.
Потом помню внезапное тепло после открывшейся в дом двери и желтый свет от лампочки. Так я замерзла. Взглянула на часы – пол одиннадцатого. Бабушка, недовольно ворча, согрела мне самовар с чаем. Все еще выговаривала, но, что самое удивительное, ни разу не сказала, мол, вот, вырастили на свою голову. Но чем-то все равно укорила очень.
А горох я не помню, какая судьба потом ждала. Совсем выветрилось из памяти. Потом уже помню про то, как мы собирали в лесу морошку и малину. И потом ее чистили, чистили, чистили, пока не стемнеет. Темнеть еще раньше стало, но не настолько, чтоб перед глазами не начинали стоять ягоды. А ягоды я люблю еще больше гороха. Особенно лесные – там воруй-не воруй – все общее, слава богу. Никто не спросит лишнего.
Peas
Now time has passed, so much has passed that even some details have been erased from memory, therefore, until everything is washed away, one can confess. Yes, I stole. It was once. In the village in summer. I don’t remember how old I was, but I should have passed ten. It was good at the dacha - everything was in abundance, in general, there was no need to complain. But grandmother's peas did not grow together that summer - more and more with cucumbers and potatoes. The strawberries have already departed, it was August - the time for peas in the Karelian region. The time was already several years old as post-Soviet, everything was fading in the village before our eyes. Where there was a collective farm and fields, residents were still planting something out of inertia, but no one really looked at it, and did not collect it. Everyone had other problems - how to get out and survive.
Directly opposite the school building, at the entrance to the village with a very local name Surga, there was just such a field. Our house was on a mountain, a few kilometers from there, but we regularly went past the field to the store for bread. And in that very August, my two older friends, Lena and Alena, suddenly noticed that peas were growing on the field. And such great peas! And on our site it does not grow, because it is not planted. It seems to be nobody's peas. But it's so easy in broad daylight to enter a field, too, ashamed to enter - this is a field - you can be seen from all sides - what if someone's peas?
In general, on the way back, while nibbling on a fresh bread crust, we had a plan of action. We have to wait until dark (and this is quite a difficult thing in our Karelian places - the nights are white in summer, although in August at nine in the evening it starts to get dark), then we will dress warmer and more inconspicuous, and go to the fields. Moreover, we will not go the usual way, but by roundabout ways - so as not to be detected.
Everything was fine, but there was one problem - grandmother would be at home. And how can I explain to her where I was going at night? Lena suggested that I say that I will be her guest - watch the series about Marianne. And so she did. In the evening I put on jeans - so as not to freeze in the field, pulled on a jacket and took a plastic bag - under the peas. Pictures from Nosov's story about stolen cucumbers suddenly surfaced in my head. I drove them away. And she went to “watch” Marianne: Lena has a new antenna - the TV shows better.
We met with the girls and went to the field. There is silence in the village - only the windows are on - people are sitting at TV sets, dogs are barking periodically. We got there quickly, giggled a little along the way and rustled with packages. And here it is - the field. We climbed in - we could see almost nothing, of course, we had no lanterns with us either. The field was very large, the pea bushes were almost level with my head. They began to collect quickly. I have already typed the package, I lost sight of the girls, suddenly I hear somewhere from the road someone, it seems, is shouting my name. I was on my guard - it can't be! My heart began to pound somewhere in my ears. Then I suddenly recognize my grandmother's voice. In general, we had to get out of the field. She went home with her head down, trying not to flicker too much with a bag of peas. I listened to grandma's lamentations, periodically brightened up with strong words.
Then I remember the sudden warmth after the door opened into the house and the yellow light from the light bulb. So I froze. She looked at the clock - half past ten. My grandmother, grumbling displeasedly, warmed me a samovar with tea. She was still reprimanding, but, most surprisingly, she never said, they say, here, they have grown on their own head. But somehow she still reproached me very much.
And I don’t remember what fate awaited him. Completely faded from memory. Then I remember how we collected cloudberries and raspberries in the forest. And then they cleaned it, cleaned it, cleaned it until it got dark. It got dark even earlier, but not so much that berries did not begin to stand before my eyes. And I love berries even more than peas. Especially forest ones - steal there, don't steal - everything is common, thank God. Nobody will ask too much.
Now time has passed, so much has passed that even some details have been erased from memory, therefore, until everything is washed away, one can confess. Yes, I stole. It was once. In the village in summer. I don’t remember how old I was, but I should have passed ten. It was good at the dacha - everything was in abundance, in general, there was no need to complain. But grandmother's peas did not grow together that summer - more and more with cucumbers and potatoes. The strawberries have already departed, it was August - the time for peas in the Karelian region. The time was already several years old as post-Soviet, everything was fading in the village before our eyes. Where there was a collective farm and fields, residents were still planting something out of inertia, but no one really looked at it, and did not collect it. Everyone had other problems - how to get out and survive.
Directly opposite the school building, at the entrance to the village with a very local name Surga, there was just such a field. Our house was on a mountain, a few kilometers from there, but we regularly went past the field to the store for bread. And in that very August, my two older friends, Lena and Alena, suddenly noticed that peas were growing on the field. And such great peas! And on our site it does not grow, because it is not planted. It seems to be nobody's peas. But it's so easy in broad daylight to enter a field, too, ashamed to enter - this is a field - you can be seen from all sides - what if someone's peas?
In general, on the way back, while nibbling on a fresh bread crust, we had a plan of action. We have to wait until dark (and this is quite a difficult thing in our Karelian places - the nights are white in summer, although in August at nine in the evening it starts to get dark), then we will dress warmer and more inconspicuous, and go to the fields. Moreover, we will not go the usual way, but by roundabout ways - so as not to be detected.
Everything was fine, but there was one problem - grandmother would be at home. And how can I explain to her where I was going at night? Lena suggested that I say that I will be her guest - watch the series about Marianne. And so she did. In the evening I put on jeans - so as not to freeze in the field, pulled on a jacket and took a plastic bag - under the peas. Pictures from Nosov's story about stolen cucumbers suddenly surfaced in my head. I drove them away. And she went to “watch” Marianne: Lena has a new antenna - the TV shows better.
We met with the girls and went to the field. There is silence in the village - only the windows are on - people are sitting at TV sets, dogs are barking periodically. We got there quickly, giggled a little along the way and rustled with packages. And here it is - the field. We climbed in - we could see almost nothing, of course, we had no lanterns with us either. The field was very large, the pea bushes were almost level with my head. They began to collect quickly. I have already typed the package, I lost sight of the girls, suddenly I hear somewhere from the road someone, it seems, is shouting my name. I was on my guard - it can't be! My heart began to pound somewhere in my ears. Then I suddenly recognize my grandmother's voice. In general, we had to get out of the field. She went home with her head down, trying not to flicker too much with a bag of peas. I listened to grandma's lamentations, periodically brightened up with strong words.
Then I remember the sudden warmth after the door opened into the house and the yellow light from the light bulb. So I froze. She looked at the clock - half past ten. My grandmother, grumbling displeasedly, warmed me a samovar with tea. She was still reprimanding, but, most surprisingly, she never said, they say, here, they have grown on their own head. But somehow she still reproached me very much.
And I don’t remember what fate awaited him. Completely faded from memory. Then I remember how we collected cloudberries and raspberries in the forest. And then they cleaned it, cleaned it, cleaned it until it got dark. It got dark even earlier, but not so much that berries did not begin to stand before my eyes. And I love berries even more than peas. Especially forest ones - steal there, don't steal - everything is common, thank God. Nobody will ask too much.
У записи 9 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ксения Кубасова
