Поздний сентябрь.
Небольшой, но уютный клуб на окраине Риги.
На сцене - "Сплин". Катится камень, чудак идет домой, шаман мерно бьет в барабан. Такое ощущение, что протянешь руку - и достанешь и до Александра Васильева, и до тех глубин, которые он так старательно прячет за витиевато сложенными словами.
В зале аншлаг, но местная публика своеобразна. Много и громко кричат и подпевают, но почти не двигаются. Видно, как невыносимо жарко Васильеву и его музыкантам - софиты на маленькой сцене лупят прямо в упор.
Мы на втором ярусе, за столиком. В середине концерта не выдерживают соседи справа - встают и танцуют. На одной из лирических песен включаю фонарик на телефоне, качаю им из стороны в сторону. Сосед, парень средних лет, поворачивается, кричит мне сквозь музыку: "а я помню времена, когда горели зажигалки, я из 90-х! "
Твою мать, я ведь тоже помню эти времена.
И вот мы с ним вдвоем стоим и качаем горящими зажигалками. Потом танцуем, орем про "Орбит без сахара". Чокаемся, выпиваем, в какой-то момент даже обнимаемся. Потому что мы из 90-х.
Качаем зажигалками под "Выхода нет".
Когда концерт заканчивается, жмем друг другу руки, еще раз выпиваем. Мы, говорю, из Петербурга, специально на концерт приехали.
Смотрит на меня, улыбается, но как-то уже слегка растерянно. Мы, говорит, тоже специально на концерт приехали. Из Киева.
Вы, говорит, нас бандеровцами называете. А мы вас кацапами.
Тяну ему руку, говорю - все это дерьмо обязательно закончится, а сейчас я очень рад, что мы тут встретились. Потому что мы из 90-х. И мы светим зажигалками под "Выхода нет".
Он тянет руку в ответ, потом обнимает меня, говорит, что очень рад встрече.
Вот только все это дерьмо, которое нам навязали, в которое нас втянули и продолжают втягивать - оно добром не закончится, говорит. Выхода нет.
Я так и не спросил как его зовут.
Товарищ, если ты вдруг наткнешься на эту мою запись - напиши, пожалуйста, дай о себе знать. Надо разговаривать, надо общаться.
У нас нет другого выхода.
Небольшой, но уютный клуб на окраине Риги.
На сцене - "Сплин". Катится камень, чудак идет домой, шаман мерно бьет в барабан. Такое ощущение, что протянешь руку - и достанешь и до Александра Васильева, и до тех глубин, которые он так старательно прячет за витиевато сложенными словами.
В зале аншлаг, но местная публика своеобразна. Много и громко кричат и подпевают, но почти не двигаются. Видно, как невыносимо жарко Васильеву и его музыкантам - софиты на маленькой сцене лупят прямо в упор.
Мы на втором ярусе, за столиком. В середине концерта не выдерживают соседи справа - встают и танцуют. На одной из лирических песен включаю фонарик на телефоне, качаю им из стороны в сторону. Сосед, парень средних лет, поворачивается, кричит мне сквозь музыку: "а я помню времена, когда горели зажигалки, я из 90-х! "
Твою мать, я ведь тоже помню эти времена.
И вот мы с ним вдвоем стоим и качаем горящими зажигалками. Потом танцуем, орем про "Орбит без сахара". Чокаемся, выпиваем, в какой-то момент даже обнимаемся. Потому что мы из 90-х.
Качаем зажигалками под "Выхода нет".
Когда концерт заканчивается, жмем друг другу руки, еще раз выпиваем. Мы, говорю, из Петербурга, специально на концерт приехали.
Смотрит на меня, улыбается, но как-то уже слегка растерянно. Мы, говорит, тоже специально на концерт приехали. Из Киева.
Вы, говорит, нас бандеровцами называете. А мы вас кацапами.
Тяну ему руку, говорю - все это дерьмо обязательно закончится, а сейчас я очень рад, что мы тут встретились. Потому что мы из 90-х. И мы светим зажигалками под "Выхода нет".
Он тянет руку в ответ, потом обнимает меня, говорит, что очень рад встрече.
Вот только все это дерьмо, которое нам навязали, в которое нас втянули и продолжают втягивать - оно добром не закончится, говорит. Выхода нет.
Я так и не спросил как его зовут.
Товарищ, если ты вдруг наткнешься на эту мою запись - напиши, пожалуйста, дай о себе знать. Надо разговаривать, надо общаться.
У нас нет другого выхода.
Late September.
Small but cozy club on the outskirts of Riga.
On stage - "Spleen". The stone rolls, the eccentric goes home, the shaman rhythmically beats the drum. It seems that if you reach out your hand, you will reach both Alexander Vasiliev and those depths that he so diligently hides behind ornate words.
The hall is sold out, but the local audience is peculiar. They shout a lot and loudly and sing along, but hardly move. It can be seen how unbearably hot it is for Vasiliev and his musicians - the spotlights on the small stage beat right at point-blank.
We are on the second tier, at a table. In the middle of the concert, the neighbors on the right can't stand it - they get up and dance. On one of the lyric songs, I turn on the flashlight on my phone and swing it from side to side. A neighbor, a middle-aged guy, turns around, shouts to me through the music: "and I remember the times when lighters burned, I'm from the 90s!"
Damn it, I also remember those times.
And so we stand alone with him and shake burning lighters. Then we dance, yelling about "Orbit without sugar". We clink glasses, we drink, at some point we even hug. Because we are from the 90s.
We swing lighters under "No way out".
When the concert ends, we shake hands, drink again. We, I say, from St. Petersburg, specially came to the concert.
He looks at me, smiles, but somehow already a little confused. We, he said, also specially came to the concert. From Kiev.
You, he says, call us Bandera. And we are katsap you.
I stretch out his hand, I say - all this shit will definitely end, and now I am very glad that we met here. Because we are from the 90s. And we shine our lighters under "No way out."
He stretches his hand back, then hugs me, says that he is very glad to meet you.
But all this shit that was imposed on us, into which we were dragged and continue to be sucked in - it will not end well, he says. No exit.
I never asked his name.
Comrade, if you suddenly come across this entry of mine - write, please, let me know about yourself. We must talk, we must communicate.
We have no other choice.
Small but cozy club on the outskirts of Riga.
On stage - "Spleen". The stone rolls, the eccentric goes home, the shaman rhythmically beats the drum. It seems that if you reach out your hand, you will reach both Alexander Vasiliev and those depths that he so diligently hides behind ornate words.
The hall is sold out, but the local audience is peculiar. They shout a lot and loudly and sing along, but hardly move. It can be seen how unbearably hot it is for Vasiliev and his musicians - the spotlights on the small stage beat right at point-blank.
We are on the second tier, at a table. In the middle of the concert, the neighbors on the right can't stand it - they get up and dance. On one of the lyric songs, I turn on the flashlight on my phone and swing it from side to side. A neighbor, a middle-aged guy, turns around, shouts to me through the music: "and I remember the times when lighters burned, I'm from the 90s!"
Damn it, I also remember those times.
And so we stand alone with him and shake burning lighters. Then we dance, yelling about "Orbit without sugar". We clink glasses, we drink, at some point we even hug. Because we are from the 90s.
We swing lighters under "No way out".
When the concert ends, we shake hands, drink again. We, I say, from St. Petersburg, specially came to the concert.
He looks at me, smiles, but somehow already a little confused. We, he said, also specially came to the concert. From Kiev.
You, he says, call us Bandera. And we are katsap you.
I stretch out his hand, I say - all this shit will definitely end, and now I am very glad that we met here. Because we are from the 90s. And we shine our lighters under "No way out."
He stretches his hand back, then hugs me, says that he is very glad to meet you.
But all this shit that was imposed on us, into which we were dragged and continue to be sucked in - it will not end well, he says. No exit.
I never asked his name.
Comrade, if you suddenly come across this entry of mine - write, please, let me know about yourself. We must talk, we must communicate.
We have no other choice.
У записи 70 лайков,
2 репостов,
2038 просмотров.
2 репостов,
2038 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Загацкий
