В детстве сказку читал..
Жил один кузнец. «Что, — говорит, — я горя никакого не видал. Говорят, лихо на свете есть; пойду поищу себе лихо». Взял и пошёл, выпил хорошенько и пошёл искать лихо. Навстречу ему портной.
— Здравствуй!
— Здравствуй!
— Куда идёшь?
— Что, брат, все говорят: лихо на свете есть: я никакого лиха не видал, иду искать.
— Пойдём вместе. И я хорошо живу и не видал лиха; пойдём поищем.
Вот они шли-шли, зашли в лес, в густый, тёмный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней — по узенькой дорожке. Шли-шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь; некуда идти.
— Сём, — говорят, — зайдём в эту избу.
Вошли; никого там нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят. Вот и идёт высокая женщина, худощавая, кривая, одноокая.
— А! — говорит. — У меня гости. Здравствуйте.
— Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе.
— Ну, хорошо; будет что поужинать мне!
Они перепугались. Вот она пошла, беремя[2] дров большое принесла; поклала в печку, затопила. Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала[3].
Кузнец сидит и думает: что делать, как быть? Она взяла — поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит:
— Бабушка, я кузнец.
— Что умеешь делать-ковать?
— Да я всё умею.
— Скуй мне глаз.
— Хорошо, — говорит, — да есть ли у тебя верёвка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз.
Она пошла, принесла две верёвки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал её одною, которая была потоньше.
— Ну-ка, бабушка, повернися!
Она повернулась и разорвала верёвку.
— Ну, — говорит, — нет, бабушка! Эта не годится.
Взял он толстую верёвку да этою верёвкою скрутил её хорошенько.
— Повернись-ка, бабушка!
Вот она повернулась — не порвала. Вот он взял шило, разжёг его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется — и разорвала верёвку, да и села на пороге.
— А, злодей, теперича не уйдёшь от меня!
Он видит, что опять лихо ему, сидит, думает: что делать? Потом пришли с поля овцы; она загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь. Поутру стала она овец выпускать. Он взял шубу, да вывернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка. Она все по одной выпускала; как хватит за спинку, так и выкинет её. И он подполз; она и его хватила за спинку и выкинула. Выкинула его, он встал и говорит:
— Прощай, Лихо! Натерпелся я от тебя лиха; теперь ничего не сделаешь.
Она говорит:
— Постой, ещё натерпишься, ты не ушёл!
И пошёл кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит: в дереве топорик с золотой ручкой; захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвёшь. Оглянулся назад: идёт к нему Лихо и кричит:
— Вот ты злодей, и не ушёл!
Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай эту руку пилить; отрезал её и ушёл. Пришёл в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо.
— Вот, — говорит, — посмотрите — каково оно: я, — говорит, — без руки, а товарища моего совсем съела.
Тут и сказке конец.
Жил один кузнец. «Что, — говорит, — я горя никакого не видал. Говорят, лихо на свете есть; пойду поищу себе лихо». Взял и пошёл, выпил хорошенько и пошёл искать лихо. Навстречу ему портной.
— Здравствуй!
— Здравствуй!
— Куда идёшь?
— Что, брат, все говорят: лихо на свете есть: я никакого лиха не видал, иду искать.
— Пойдём вместе. И я хорошо живу и не видал лиха; пойдём поищем.
Вот они шли-шли, зашли в лес, в густый, тёмный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней — по узенькой дорожке. Шли-шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь; некуда идти.
— Сём, — говорят, — зайдём в эту избу.
Вошли; никого там нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят. Вот и идёт высокая женщина, худощавая, кривая, одноокая.
— А! — говорит. — У меня гости. Здравствуйте.
— Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе.
— Ну, хорошо; будет что поужинать мне!
Они перепугались. Вот она пошла, беремя[2] дров большое принесла; поклала в печку, затопила. Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала[3].
Кузнец сидит и думает: что делать, как быть? Она взяла — поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит:
— Бабушка, я кузнец.
— Что умеешь делать-ковать?
— Да я всё умею.
— Скуй мне глаз.
— Хорошо, — говорит, — да есть ли у тебя верёвка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз.
Она пошла, принесла две верёвки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал её одною, которая была потоньше.
— Ну-ка, бабушка, повернися!
Она повернулась и разорвала верёвку.
— Ну, — говорит, — нет, бабушка! Эта не годится.
Взял он толстую верёвку да этою верёвкою скрутил её хорошенько.
— Повернись-ка, бабушка!
Вот она повернулась — не порвала. Вот он взял шило, разжёг его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется — и разорвала верёвку, да и села на пороге.
— А, злодей, теперича не уйдёшь от меня!
Он видит, что опять лихо ему, сидит, думает: что делать? Потом пришли с поля овцы; она загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь. Поутру стала она овец выпускать. Он взял шубу, да вывернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка. Она все по одной выпускала; как хватит за спинку, так и выкинет её. И он подполз; она и его хватила за спинку и выкинула. Выкинула его, он встал и говорит:
— Прощай, Лихо! Натерпелся я от тебя лиха; теперь ничего не сделаешь.
Она говорит:
— Постой, ещё натерпишься, ты не ушёл!
И пошёл кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит: в дереве топорик с золотой ручкой; захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвёшь. Оглянулся назад: идёт к нему Лихо и кричит:
— Вот ты злодей, и не ушёл!
Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай эту руку пилить; отрезал её и ушёл. Пришёл в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо.
— Вот, — говорит, — посмотрите — каково оно: я, — говорит, — без руки, а товарища моего совсем съела.
Тут и сказке конец.
I read a fairy tale as a child ..
There was one blacksmith. “What,” he says, “I haven't seen any grief. They say there is a dashing thing in the world; I'll go look for myself dashingly. " He took it and went, drank well and went to look dashingly. A tailor is approaching him.
- Hi!
- Hi!
- Where are you going?
- What, brother, everyone says: there is dashing in the world: I haven’t seen any dashing, I’m going to look.
- Let's go together. And I live well and have not seen dashing; let's go look.
So they walked, walked, went into the forest, into a dense, dark one, found a small path, followed it - along a narrow path. They walked along this path, they saw: there was a big hut. Night; nowhere to go.
- Here, - they say, - let's go into this hut.
We entered; no one is there, empty, not good. They sat down and sit. Here comes a tall woman, thin, crooked, lonely.
- AND! - is talking. - I have guests. Hello.
- Hello, grandma! We came to spend the night with you.
- Oh well; will have something to dine for me!
They got scared. So she went, took [2] a lot of firewood, brought; put it in the stove, flooded it. She went up to them, took one, a tailor, and stabbed him, put it in the stove and put it away [3].
The blacksmith sits and thinks: what to do, how to be? She took it and dined. The blacksmith looks into the stove and says:
- Grandma, I'm a blacksmith.
- What can you do-forge?
- Yes, I can do everything.
- Bite my eye.
- Okay, - he says, - do you have a rope? You need to be tied, otherwise you will not be given; I would have forged your eye.
She went and brought two ropes, one thinner and one thicker. So he tied her with one, which was thinner.
- Well, grandmother, turn around!
She turned and tore the rope.
- Well, - he says, - no, grandma! This one won't do.
He took a thick rope and with this rope he twisted it well.
- Turn around, grandma!
So she turned around - didn't break. So he took an awl, fired it up, pointed it at her eye on a healthy one, took an ax and hit it with his butt on the awl. As she turned, she tore the rope and sat down on the threshold.
- And, villain, you won't leave me now!
He sees that he is again dashing, sits, thinks: what to do? Then came the sheep from the field; she drove the sheep into her hut to spend the night. Here the blacksmith spent the night. In the morning she began to release sheep. He took a fur coat, turned it upside down, put it on his sleeves, and crawled up to her like a lamb. She released everything one by one; enough for the back, and throw it away. And he crawled; she grabbed him by the back and threw him out. She threw it out, he stood up and said:
- Goodbye, Dashing! I have suffered from you dashing; now nothing can be done.
She says:
- Wait, you will have enough, you haven't left!
And the blacksmith went back into the forest along a narrow path. Looks: a hatchet with a gold handle in a tree; I wanted to take it myself. So he took up this hatchet, his hand stuck to it. What to do? You can't tear it off. He looked back: Dashing walked towards him and shouted:
- Here you are a villain, and did not leave!
The blacksmith took out a knife, he had it in his pocket, and let's cut this hand; cut it off and left. He came to his village and began to show his hand, which now he saw famously.
- Here, - he says, - look - what it is: I, - he says, - without a hand, and I completely ate my friend.
Here the fairy tale ends.
There was one blacksmith. “What,” he says, “I haven't seen any grief. They say there is a dashing thing in the world; I'll go look for myself dashingly. " He took it and went, drank well and went to look dashingly. A tailor is approaching him.
- Hi!
- Hi!
- Where are you going?
- What, brother, everyone says: there is dashing in the world: I haven’t seen any dashing, I’m going to look.
- Let's go together. And I live well and have not seen dashing; let's go look.
So they walked, walked, went into the forest, into a dense, dark one, found a small path, followed it - along a narrow path. They walked along this path, they saw: there was a big hut. Night; nowhere to go.
- Here, - they say, - let's go into this hut.
We entered; no one is there, empty, not good. They sat down and sit. Here comes a tall woman, thin, crooked, lonely.
- AND! - is talking. - I have guests. Hello.
- Hello, grandma! We came to spend the night with you.
- Oh well; will have something to dine for me!
They got scared. So she went, took [2] a lot of firewood, brought; put it in the stove, flooded it. She went up to them, took one, a tailor, and stabbed him, put it in the stove and put it away [3].
The blacksmith sits and thinks: what to do, how to be? She took it and dined. The blacksmith looks into the stove and says:
- Grandma, I'm a blacksmith.
- What can you do-forge?
- Yes, I can do everything.
- Bite my eye.
- Okay, - he says, - do you have a rope? You need to be tied, otherwise you will not be given; I would have forged your eye.
She went and brought two ropes, one thinner and one thicker. So he tied her with one, which was thinner.
- Well, grandmother, turn around!
She turned and tore the rope.
- Well, - he says, - no, grandma! This one won't do.
He took a thick rope and with this rope he twisted it well.
- Turn around, grandma!
So she turned around - didn't break. So he took an awl, fired it up, pointed it at her eye on a healthy one, took an ax and hit it with his butt on the awl. As she turned, she tore the rope and sat down on the threshold.
- And, villain, you won't leave me now!
He sees that he is again dashing, sits, thinks: what to do? Then came the sheep from the field; she drove the sheep into her hut to spend the night. Here the blacksmith spent the night. In the morning she began to release sheep. He took a fur coat, turned it upside down, put it on his sleeves, and crawled up to her like a lamb. She released everything one by one; enough for the back, and throw it away. And he crawled; she grabbed him by the back and threw him out. She threw it out, he stood up and said:
- Goodbye, Dashing! I have suffered from you dashing; now nothing can be done.
She says:
- Wait, you will have enough, you haven't left!
And the blacksmith went back into the forest along a narrow path. Looks: a hatchet with a gold handle in a tree; I wanted to take it myself. So he took up this hatchet, his hand stuck to it. What to do? You can't tear it off. He looked back: Dashing walked towards him and shouted:
- Here you are a villain, and did not leave!
The blacksmith took out a knife, he had it in his pocket, and let's cut this hand; cut it off and left. He came to his village and began to show his hand, which now he saw famously.
- Here, - he says, - look - what it is: I, - he says, - without a hand, and I completely ate my friend.
Here the fairy tale ends.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Кирилл Королев
