считалка Ничто
Вы микробы метро, пациенты моей Хиросимы.
Я фашистский «Иисус», акробат абсолютных злодейств.
Я сакральная цель харакири Юкио Мисимы,
Диссидент гуманизма и демон опасных идей.
Я содома один, но убийственный самый из многих,
И немыслимый самый, и самый неистовый день.
И со мной ледяные, как морги, убийцы и боги,
Санитары Ничто, отрицатели яви людей,
Демонстраторы страха, герои тотальных деструкций,
Распылители сущностей тайных структур,
Чёрных моргов туристы, и гении злых революций,
Кандидаты в ады и садисты дурных диктатур.
Я продажная тварь. Мне смешно и восторженно плохо.
Я желаний тревожных животный и наглый самец.
Я оральный агент, аморального принципа похоть,
Основного инстинкта опасный и честный конец.
Я продажная тварь. Я коварная нежность порока,
Осквернитель могил, честный голем мучительных зим,
Заморозивших правды дурные нечестного бога.
(Их опасную прелесть и мертвым врагам не простим.)
Мы носители яростных правд, изрыгатели ядов.
Отвергатели мира, взрыватели ядерных лун,
Модельеры вреда, санитары стандартного ада.
И кошмарные рты наши потную лопают мглу.
Наши губы червивы, невежливой рвутся улыбкой.
Наши губы солдатов и трупов смыкаются в марш.
Исчезают в крови очертанья реальности зыбкой.
Бесполезное солнце пожирает невнятный пейзаж.
Мир упрямых рабов, обворованных хмурых рабочих,
Пролетариев ночи, крестьян дармового дерьма,
Патриотов распроданных родин, народов дурных одиночеств
Равнодушно-бесстыдно проглотит развратная тьма.
Мы самцы месяцов. Злые ножики носим в карманах.
Мы считалочек детских нескладные злые концы.
Кто не спрятался, тот виноват. Вышел Чёрт из тумана,
И ему подмигнули медузы, и пьяницы, и мертвецы.
Абсолютный Расстрел. Неизбежный Предел Революций.
Отрицаний тотальных нахальная сбудется цель.
И железные марши, как челюсти тьмы разомкнутся.
И потом будет то, что всегда происходит в конце.
И сакральная суть ускользнёт, как последняя сука,
И устанут герои, и тоже решатся не жить.
И никто не узнает, как вечная серая скука
Устранённую явь вдруг сумеет собой заменить.
(с) Алина Витухновская
Вы микробы метро, пациенты моей Хиросимы.
Я фашистский «Иисус», акробат абсолютных злодейств.
Я сакральная цель харакири Юкио Мисимы,
Диссидент гуманизма и демон опасных идей.
Я содома один, но убийственный самый из многих,
И немыслимый самый, и самый неистовый день.
И со мной ледяные, как морги, убийцы и боги,
Санитары Ничто, отрицатели яви людей,
Демонстраторы страха, герои тотальных деструкций,
Распылители сущностей тайных структур,
Чёрных моргов туристы, и гении злых революций,
Кандидаты в ады и садисты дурных диктатур.
Я продажная тварь. Мне смешно и восторженно плохо.
Я желаний тревожных животный и наглый самец.
Я оральный агент, аморального принципа похоть,
Основного инстинкта опасный и честный конец.
Я продажная тварь. Я коварная нежность порока,
Осквернитель могил, честный голем мучительных зим,
Заморозивших правды дурные нечестного бога.
(Их опасную прелесть и мертвым врагам не простим.)
Мы носители яростных правд, изрыгатели ядов.
Отвергатели мира, взрыватели ядерных лун,
Модельеры вреда, санитары стандартного ада.
И кошмарные рты наши потную лопают мглу.
Наши губы червивы, невежливой рвутся улыбкой.
Наши губы солдатов и трупов смыкаются в марш.
Исчезают в крови очертанья реальности зыбкой.
Бесполезное солнце пожирает невнятный пейзаж.
Мир упрямых рабов, обворованных хмурых рабочих,
Пролетариев ночи, крестьян дармового дерьма,
Патриотов распроданных родин, народов дурных одиночеств
Равнодушно-бесстыдно проглотит развратная тьма.
Мы самцы месяцов. Злые ножики носим в карманах.
Мы считалочек детских нескладные злые концы.
Кто не спрятался, тот виноват. Вышел Чёрт из тумана,
И ему подмигнули медузы, и пьяницы, и мертвецы.
Абсолютный Расстрел. Неизбежный Предел Революций.
Отрицаний тотальных нахальная сбудется цель.
И железные марши, как челюсти тьмы разомкнутся.
И потом будет то, что всегда происходит в конце.
И сакральная суть ускользнёт, как последняя сука,
И устанут герои, и тоже решатся не жить.
И никто не узнает, как вечная серая скука
Устранённую явь вдруг сумеет собой заменить.
(с) Алина Витухновская
rhyme Nothing
You are the microbes of the subway, patients of my Hiroshima.
I am a fascist "Jesus", an acrobat of absolute villainy.
I am the sacred target of Yukio Mishima's hara-kiri
A dissident of humanism and a demon of dangerous ideas.
I am sodom alone, but the most murderous of many
And the most unthinkable, and the most frantic day.
And with me as cold as morgues, killers and gods,
Orderlies Nothing, deniers of the reality of people,
Demonstrators of fear, heroes of total destruction,
Diffusers of essences of secret structures,
Black mortuary tourists, and geniuses of evil revolutions,
Candidates for hells and sadists of bad dictatorships.
I'm a corrupt creature. I find it funny and ecstatically bad.
I am anxious animal desires and an insolent male.
I am an oral agent, of the immoral principle of lust,
The basic instinct is a dangerous and honest end.
I'm a corrupt creature. I am the insidious tenderness of vice
Grave defiler, honest golem of agonizing winters,
Frozen the truths of the evil dishonest god.
(Their dangerous charm and dead enemies will not be forgiven.)
We are bearers of fierce truths, spewers of poison.
Rejecting the world, detonating nuclear moons
Harm designers, standard hell orderlies.
And our nightmarish mouths burst with sweaty darkness.
Our lips are wormy, ruptured with a smile.
Our lips of soldiers and corpses close in a march.
The shaky outlines of reality disappear in the blood.
The useless sun devours the indistinct landscape.
A world of stubborn slaves, robbed gloomy workers,
Proletarians of the night, peasants of gratuitous shit,
Patriots of sold-out homelands, peoples of bad loneliness
Indifferently shamelessly swallowed by the depraved darkness.
We are males of months. We carry evil knives in our pockets.
We are counting children’s awkward evil ends.
Those who did not hide are to blame. The devil came out of the fog,
And jellyfish and drunkards and the dead winked at him.
Absolute Shooting. The Inevitable Limit of Revolutions.
Denial of total impudent goal will come true.
And the iron marches will open like the jaws of darkness.
And then there will be something that always happens at the end.
And the sacred essence will slip away like the last bitch
And the heroes will get tired, and also decide not to live.
And no one will know how eternal gray boredom
The reality that has been eliminated will suddenly be able to replace itself.
(c) Alina Vitukhnovskaya
You are the microbes of the subway, patients of my Hiroshima.
I am a fascist "Jesus", an acrobat of absolute villainy.
I am the sacred target of Yukio Mishima's hara-kiri
A dissident of humanism and a demon of dangerous ideas.
I am sodom alone, but the most murderous of many
And the most unthinkable, and the most frantic day.
And with me as cold as morgues, killers and gods,
Orderlies Nothing, deniers of the reality of people,
Demonstrators of fear, heroes of total destruction,
Diffusers of essences of secret structures,
Black mortuary tourists, and geniuses of evil revolutions,
Candidates for hells and sadists of bad dictatorships.
I'm a corrupt creature. I find it funny and ecstatically bad.
I am anxious animal desires and an insolent male.
I am an oral agent, of the immoral principle of lust,
The basic instinct is a dangerous and honest end.
I'm a corrupt creature. I am the insidious tenderness of vice
Grave defiler, honest golem of agonizing winters,
Frozen the truths of the evil dishonest god.
(Their dangerous charm and dead enemies will not be forgiven.)
We are bearers of fierce truths, spewers of poison.
Rejecting the world, detonating nuclear moons
Harm designers, standard hell orderlies.
And our nightmarish mouths burst with sweaty darkness.
Our lips are wormy, ruptured with a smile.
Our lips of soldiers and corpses close in a march.
The shaky outlines of reality disappear in the blood.
The useless sun devours the indistinct landscape.
A world of stubborn slaves, robbed gloomy workers,
Proletarians of the night, peasants of gratuitous shit,
Patriots of sold-out homelands, peoples of bad loneliness
Indifferently shamelessly swallowed by the depraved darkness.
We are males of months. We carry evil knives in our pockets.
We are counting children’s awkward evil ends.
Those who did not hide are to blame. The devil came out of the fog,
And jellyfish and drunkards and the dead winked at him.
Absolute Shooting. The Inevitable Limit of Revolutions.
Denial of total impudent goal will come true.
And the iron marches will open like the jaws of darkness.
And then there will be something that always happens at the end.
And the sacred essence will slip away like the last bitch
And the heroes will get tired, and also decide not to live.
And no one will know how eternal gray boredom
The reality that has been eliminated will suddenly be able to replace itself.
(c) Alina Vitukhnovskaya
У записи 7 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Татьяна Богатырёва
