Дружище [id713244|Мариусу], отвыкшей после Берлина от русской речи.
"И все–таки странно. Порой, когда мы сходимся в собрании на братское застолье, пьем вино, беседуем и щедро дарим себя друг другу, меня иногда окатывает жаркой волной странное чувство и руки мои становятся влажными. Если попытаться выразить это чувство словами, выйдет так: как это, в сущности, смешно, когда все вокруг говорят по–немецки."
Павел Крусанов, "Ворон белый. История живых существ".
"И все–таки странно. Порой, когда мы сходимся в собрании на братское застолье, пьем вино, беседуем и щедро дарим себя друг другу, меня иногда окатывает жаркой волной странное чувство и руки мои становятся влажными. Если попытаться выразить это чувство словами, выйдет так: как это, в сущности, смешно, когда все вокруг говорят по–немецки."
Павел Крусанов, "Ворон белый. История живых существ".
My friend [id713244 | Marius], who after Berlin lost the habit of speaking Russian.
“And yet it's strange. Sometimes, when we gather in a meeting for a fraternal feast, drink wine, talk and generously give ourselves to each other, sometimes a strange feeling is poured over me with a hot wave and my hands become wet. If I try to express this feeling in words, it will come out so: how, in fact, funny when everyone around speaks German. "
Pavel Krusanov, "White Raven. History of Living Beings".
“And yet it's strange. Sometimes, when we gather in a meeting for a fraternal feast, drink wine, talk and generously give ourselves to each other, sometimes a strange feeling is poured over me with a hot wave and my hands become wet. If I try to express this feeling in words, it will come out so: how, in fact, funny when everyone around speaks German. "
Pavel Krusanov, "White Raven. History of Living Beings".
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Андрей Репин
