Дело было в общаге, много лет назад. Тридцать первого декабря.
Я вернулся с работы, и, чтобы согнать оцепенение, включил Летова.
Аудиосистема была что надо.
Минут через двадцать вышел покурить. Встретил соседа.
- У тебя всё хорошо?
До сих пор считаю, что да.
Оптимизм у Игоря Федоровича был своеобразный. Как детская карусель, появившаяся сквозь бред, горячку и судороги. Как улыбка японского пилота, дотянувшего до самой цели.
И тем не менее-оптимизм.
Я вернулся с работы, и, чтобы согнать оцепенение, включил Летова.
Аудиосистема была что надо.
Минут через двадцать вышел покурить. Встретил соседа.
- У тебя всё хорошо?
До сих пор считаю, что да.
Оптимизм у Игоря Федоровича был своеобразный. Как детская карусель, появившаяся сквозь бред, горячку и судороги. Как улыбка японского пилота, дотянувшего до самой цели.
И тем не менее-оптимизм.
It was in the hostel, many years ago. Thirty first December.
I returned from work, and, in order to shake off the torpor, turned on Letov.
The audio system was just right.
About twenty minutes later he went out to smoke. Met a neighbor.
- Are you all right?
I still think so.
Igor Fyodorovich's optimism was peculiar. Like a children's carousel, emerging through delirium, fever and convulsions. Like the smile of a Japanese pilot who reached the target.
And yet, optimism.
I returned from work, and, in order to shake off the torpor, turned on Letov.
The audio system was just right.
About twenty minutes later he went out to smoke. Met a neighbor.
- Are you all right?
I still think so.
Igor Fyodorovich's optimism was peculiar. Like a children's carousel, emerging through delirium, fever and convulsions. Like the smile of a Japanese pilot who reached the target.
And yet, optimism.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Андрей Репин
