Сегодня день рождения у моего отца. Я писала это письмо 5 лет назад, но он не читал. Да и мама тоже. А сегодня хороший солнечный день, чтобы повспоминать всякое ????
Письмо моему отцу
Вечером, в день рождения моего папы, город внезапно стал теплым. Сейчас я знаю, что я люблю.
Перед сном он играл мне песни на гитаре. Некоторые мы пели вместе. У нас была пластинка, куда мы записали нашу любимую песню. Я ее так стеснялась.
Местом моих впечатлений была папина лаборатория. Там, среди паяльников, канифоли и фосфоресцентных циферблатов он проявлял фотокарточки и, конечно, оставлял меня с собой. Только если я не впущу свет. Я сидела в темноте и не впускала. Но однажды я его предала. Мне до сих пор очень жаль.
Я любила ходить с ним в лес. Иногда он брал меня с собой на несколько дней. Только если я не буду капризничать. Я не капризничала. Он укладывал меня на еловые ветки поближе к костру и закрывал с головой желтым дождевым плащом.
Однажды осенью я прыгнула в дождевую яму (мне так захотелось). Он достал меня и сказал, что больше никуда с собой не возьмет. Потом мы долго сушились, и он передумал.
Он всегда воспринимал меня всерьез. Если я говорила, что мне страшно — вдруг наша планета расколется пополам или в нас врежется астероид — он объяснял, почему это вряд ли возможно.
Он не верил в теорию Дарвина и думал, что скорее всего жизнь на планету занесли инопланетяне. Я с ним не соглашалась. Но зимними вечерами, когда мы ходили в гости к бабушке, единственное о чем, мы говорили — планеты, кометы, черные дыры. А ночью мы поднимались на крышу и смотрели в телескоп на звезды. В то время я больше всего на свете мечтала жить на кольце Сатурна и он единственный, кто был к этому лоялен.
Я говорила, что не боюсь смерти. Потому что знала, что никогда не закончусь. А он говорил, что немножко боится. Он не верил в Бога, и еще меньше — в церковь. Тогда я не понимала, что это значит.
Было время, он читал мне Волшебника Изумрудного Города. Тогда я больше всего на свете мечтала о серебряных туфельках и чтобы в наших краях никогда не начался ураган. И чтобы колдуньи розовой, фиолетовой и желтой страны были моими подружками.
Потом я подросла, и узнала, как в бермудском треугольнике исчезали корабли. Что в операции Дятлова было все не так просто. А Гитлер проводил эксперименты в Анненербе. Что Виктор Цой уснул за рулем, но вряд ли это правда. Что Фредди знал, что умрет, когда записывал The Show Must Go On. И Тальков тоже понимал, но это сложно объяснить словами.
Моя невыносимая любовь к пластинкам, терпкому костровому чаю и загадочным историям — от него. Было разное. Но в сердце всегда остается самое главное.
☀
6.05.2015
Письмо моему отцу
Вечером, в день рождения моего папы, город внезапно стал теплым. Сейчас я знаю, что я люблю.
Перед сном он играл мне песни на гитаре. Некоторые мы пели вместе. У нас была пластинка, куда мы записали нашу любимую песню. Я ее так стеснялась.
Местом моих впечатлений была папина лаборатория. Там, среди паяльников, канифоли и фосфоресцентных циферблатов он проявлял фотокарточки и, конечно, оставлял меня с собой. Только если я не впущу свет. Я сидела в темноте и не впускала. Но однажды я его предала. Мне до сих пор очень жаль.
Я любила ходить с ним в лес. Иногда он брал меня с собой на несколько дней. Только если я не буду капризничать. Я не капризничала. Он укладывал меня на еловые ветки поближе к костру и закрывал с головой желтым дождевым плащом.
Однажды осенью я прыгнула в дождевую яму (мне так захотелось). Он достал меня и сказал, что больше никуда с собой не возьмет. Потом мы долго сушились, и он передумал.
Он всегда воспринимал меня всерьез. Если я говорила, что мне страшно — вдруг наша планета расколется пополам или в нас врежется астероид — он объяснял, почему это вряд ли возможно.
Он не верил в теорию Дарвина и думал, что скорее всего жизнь на планету занесли инопланетяне. Я с ним не соглашалась. Но зимними вечерами, когда мы ходили в гости к бабушке, единственное о чем, мы говорили — планеты, кометы, черные дыры. А ночью мы поднимались на крышу и смотрели в телескоп на звезды. В то время я больше всего на свете мечтала жить на кольце Сатурна и он единственный, кто был к этому лоялен.
Я говорила, что не боюсь смерти. Потому что знала, что никогда не закончусь. А он говорил, что немножко боится. Он не верил в Бога, и еще меньше — в церковь. Тогда я не понимала, что это значит.
Было время, он читал мне Волшебника Изумрудного Города. Тогда я больше всего на свете мечтала о серебряных туфельках и чтобы в наших краях никогда не начался ураган. И чтобы колдуньи розовой, фиолетовой и желтой страны были моими подружками.
Потом я подросла, и узнала, как в бермудском треугольнике исчезали корабли. Что в операции Дятлова было все не так просто. А Гитлер проводил эксперименты в Анненербе. Что Виктор Цой уснул за рулем, но вряд ли это правда. Что Фредди знал, что умрет, когда записывал The Show Must Go On. И Тальков тоже понимал, но это сложно объяснить словами.
Моя невыносимая любовь к пластинкам, терпкому костровому чаю и загадочным историям — от него. Было разное. Но в сердце всегда остается самое главное.
☀
6.05.2015
Today is my father's birthday. I wrote this letter 5 years ago, but he has not read it. And mom too. And today is a good sunny day to remember all kinds of things ????
Letter to my father
On the evening of my dad's birthday, the city suddenly became warm. Now I know what I love.
Before going to bed, he played me songs on the guitar. Some we sang together. We had a record where we recorded our favorite song. I was so shy of her.
The place of my impressions was my father's laboratory. There, amid soldering irons, rosin and phosphorescent dials, he developed photographs and, of course, left me with him. Only if I don't let the light in. I sat in the dark and did not let me in. But one day I betrayed him. I'm still very sorry.
I loved going to the forest with him. Sometimes he took me with him for a few days. Only if I am not capricious. I was not capricious. He laid me down on spruce branches close to the fire and covered me with a yellow raincoat.
One fall I jumped into a rain pit (I wanted to). He took me out and said that he would not take me anywhere else. Then we dried for a long time, and he changed his mind.
He always took me seriously. If I said that I was scared - suddenly our planet would split in half or an asteroid would crash into us - he would explain why this was hardly possible.
He did not believe in Darwin's theory and thought that most likely aliens brought life to the planet. I didn't agree with him. But on winter evenings, when we went to visit my grandmother, the only thing we talked about was planets, comets, black holes. And at night we went up to the roof and looked at the stars through a telescope. At that time, I dreamed more than anything else in the world to live on the ring of Saturn and he is the only one who was loyal to this.
I said I was not afraid of death. Because I knew I would never end. And he said that he was a little afraid. He did not believe in God, and even less in the church. Then I did not understand what it meant.
There was a time when he read to me the Wizard of the Emerald City. Then I dreamed more than anything else about silver shoes and so that a hurricane would never start in our area. And so that the sorceresses of the pink, purple and yellow country were my friends.
Then I grew up, and I learned how ships disappeared in the Bermuda triangle. That in Dyatlov's operation everything was not so simple. And Hitler experimented at Annenerbe. That Viktor Tsoi fell asleep at the wheel, but this is hardly true. That Freddie knew he was going to die when he was recording The Show Must Go On. And Talkov also understood, but it is difficult to explain in words.
My unbearable love for records, tart campfire tea and mysterious stories is from him. It was different. But the most important thing always remains in the heart.
☀
05/06/2015
Letter to my father
On the evening of my dad's birthday, the city suddenly became warm. Now I know what I love.
Before going to bed, he played me songs on the guitar. Some we sang together. We had a record where we recorded our favorite song. I was so shy of her.
The place of my impressions was my father's laboratory. There, amid soldering irons, rosin and phosphorescent dials, he developed photographs and, of course, left me with him. Only if I don't let the light in. I sat in the dark and did not let me in. But one day I betrayed him. I'm still very sorry.
I loved going to the forest with him. Sometimes he took me with him for a few days. Only if I am not capricious. I was not capricious. He laid me down on spruce branches close to the fire and covered me with a yellow raincoat.
One fall I jumped into a rain pit (I wanted to). He took me out and said that he would not take me anywhere else. Then we dried for a long time, and he changed his mind.
He always took me seriously. If I said that I was scared - suddenly our planet would split in half or an asteroid would crash into us - he would explain why this was hardly possible.
He did not believe in Darwin's theory and thought that most likely aliens brought life to the planet. I didn't agree with him. But on winter evenings, when we went to visit my grandmother, the only thing we talked about was planets, comets, black holes. And at night we went up to the roof and looked at the stars through a telescope. At that time, I dreamed more than anything else in the world to live on the ring of Saturn and he is the only one who was loyal to this.
I said I was not afraid of death. Because I knew I would never end. And he said that he was a little afraid. He did not believe in God, and even less in the church. Then I did not understand what it meant.
There was a time when he read to me the Wizard of the Emerald City. Then I dreamed more than anything else about silver shoes and so that a hurricane would never start in our area. And so that the sorceresses of the pink, purple and yellow country were my friends.
Then I grew up, and I learned how ships disappeared in the Bermuda triangle. That in Dyatlov's operation everything was not so simple. And Hitler experimented at Annenerbe. That Viktor Tsoi fell asleep at the wheel, but this is hardly true. That Freddie knew he was going to die when he was recording The Show Must Go On. And Talkov also understood, but it is difficult to explain in words.
My unbearable love for records, tart campfire tea and mysterious stories is from him. It was different. But the most important thing always remains in the heart.
☀
05/06/2015
У записи 22 лайков,
0 репостов,
317 просмотров.
0 репостов,
317 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Инесса Кубачина
