Монолог Мерлин Монро
Я Мерлин, Мерлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
Невыносимо,
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!
Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин
(Я помню Мерлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе,
меж звезд обильных,
над степью с крохотными рекламами
дышала Мерлин,
ее любили...
Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо),
невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо,
когда насильно,
а добровольно — невыносимей!
Невыносимо прожить, не думая,
невыносимее — углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
существованье — самоубийство,
самоубийство — бороться с дрянью,
самоубийство — мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив — невыносимей,
мы убиваем себя карьерой,
деньгами, девками загорелыми,
ведь нам, актерам,
жить не с потомками,
а режиссеры — одни подонки,
мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,
ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама — меня раздавят,
о, кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
"Приветик, вот вы!"— глядят разини,
невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв,
что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,
лицо измято,
глаза разорваны
(как страшно вспомнить во "Франс-Обзёрвере"
свой снимок с мордой
самоуверенной
на обороте у мертвой Мерлин!).
Орет продюсер, пирог уписывая:
"Вы просто дуся,
ваш лоб — как бисерный!"
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!
Самоубийцы — мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры —
самоубийцы,
самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,
невыносимо все ждать,
чтоб грянуло,
а главное —
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!
невыносимо
горят на синем
твои прощальные апельсины...
Я баба слабая. Я разве слажу?
Уж лучше — сразу!
Андрей Вознесенский, 1963
Я Мерлин, Мерлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
Невыносимо,
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!
Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин
(Я помню Мерлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе,
меж звезд обильных,
над степью с крохотными рекламами
дышала Мерлин,
ее любили...
Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо),
невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо,
когда насильно,
а добровольно — невыносимей!
Невыносимо прожить, не думая,
невыносимее — углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
существованье — самоубийство,
самоубийство — бороться с дрянью,
самоубийство — мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив — невыносимей,
мы убиваем себя карьерой,
деньгами, девками загорелыми,
ведь нам, актерам,
жить не с потомками,
а режиссеры — одни подонки,
мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,
ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама — меня раздавят,
о, кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
"Приветик, вот вы!"— глядят разини,
невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв,
что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,
лицо измято,
глаза разорваны
(как страшно вспомнить во "Франс-Обзёрвере"
свой снимок с мордой
самоуверенной
на обороте у мертвой Мерлин!).
Орет продюсер, пирог уписывая:
"Вы просто дуся,
ваш лоб — как бисерный!"
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!
Самоубийцы — мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры —
самоубийцы,
самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,
невыносимо все ждать,
чтоб грянуло,
а главное —
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!
невыносимо
горят на синем
твои прощальные апельсины...
Я баба слабая. Я разве слажу?
Уж лучше — сразу!
Андрей Вознесенский, 1963
Monologue by Merlin Monroe
I'm Merlin, Merlin.
I'm a heroine
suicide and heroin.
Who are my dahlias burning for?
Who did the phones talk to?
Who in the dressing room creaks the leggings?
Unbearable,
it's unbearable not to fall in love
unbearable without aspen groves,
suicide is unbearable
but much to live
unbearable!
Sales. Erysipelas. The chef laughs like a gelding
(I remember Merlin.
Cars stared at her.
On a hundred-meter movie screen
in the biblical sky,
between the abundant stars,
over the steppe with tiny advertisements
breathed Merlin,
loved her ...
They are exhausted, they want cars.
Unbearable),
unbearable
face in seats that reeked of dog!
Unbearable,
when by force,
but voluntarily - unbearable!
It's unbearable to live without thinking
the more unbearable is to go deeper.
Where is our faith? It was as if we were blown away
existence is suicide,
suicide - to fight rubbish,
suicide - put up with them,
unbearable when mediocre,
when talented - unbearable
we kill ourselves with a career,
money, tanned girls,
because we, the actors,
not live with descendants,
and the directors are just scum,
we strangle our darlings in our arms,
but the pillows are imprinted
on young faces, like a tire mark,
unbearable,
oh, mothers, mothers, why give birth?
After all, my mother knew - they would crush me,
oh movie star ice
privacy is impossible for us,
In the underground,
in a trolleybus,
in the shop
"Hi, there you are!" - Razini look,
unbearable when undressed
in all posters, in all newspapers,
forgetting
that the heart is in the middle
herrings are wrapped in you,
face is crumpled
eyes torn
(how scary to remember in France-Observer
your snapshot
self-confident
on the back of the dead Merlin!).
The producer yells as he sips the pie:
"You are just sulky,
your forehead is like beaded! "
Do you know what the beads smell like ?!
Suicide!
Suicides are motorcyclists
suicides rush to get drunk
ministers are pale from flashes of blitz -
suicides,
suicides,
the world Hiroshima is coming,
unbearable,
it's unbearable to wait for everything
so that it burst out
and most importantly -
inexplicably unbearable
well, just my hands are stinging with gasoline!
unbearable
burn on blue
your farewell oranges ...
I'm a weak woman. Am I making it?
Better - right away!
Andrey Voznesensky, 1963
I'm Merlin, Merlin.
I'm a heroine
suicide and heroin.
Who are my dahlias burning for?
Who did the phones talk to?
Who in the dressing room creaks the leggings?
Unbearable,
it's unbearable not to fall in love
unbearable without aspen groves,
suicide is unbearable
but much to live
unbearable!
Sales. Erysipelas. The chef laughs like a gelding
(I remember Merlin.
Cars stared at her.
On a hundred-meter movie screen
in the biblical sky,
between the abundant stars,
over the steppe with tiny advertisements
breathed Merlin,
loved her ...
They are exhausted, they want cars.
Unbearable),
unbearable
face in seats that reeked of dog!
Unbearable,
when by force,
but voluntarily - unbearable!
It's unbearable to live without thinking
the more unbearable is to go deeper.
Where is our faith? It was as if we were blown away
existence is suicide,
suicide - to fight rubbish,
suicide - put up with them,
unbearable when mediocre,
when talented - unbearable
we kill ourselves with a career,
money, tanned girls,
because we, the actors,
not live with descendants,
and the directors are just scum,
we strangle our darlings in our arms,
but the pillows are imprinted
on young faces, like a tire mark,
unbearable,
oh, mothers, mothers, why give birth?
After all, my mother knew - they would crush me,
oh movie star ice
privacy is impossible for us,
In the underground,
in a trolleybus,
in the shop
"Hi, there you are!" - Razini look,
unbearable when undressed
in all posters, in all newspapers,
forgetting
that the heart is in the middle
herrings are wrapped in you,
face is crumpled
eyes torn
(how scary to remember in France-Observer
your snapshot
self-confident
on the back of the dead Merlin!).
The producer yells as he sips the pie:
"You are just sulky,
your forehead is like beaded! "
Do you know what the beads smell like ?!
Suicide!
Suicides are motorcyclists
suicides rush to get drunk
ministers are pale from flashes of blitz -
suicides,
suicides,
the world Hiroshima is coming,
unbearable,
it's unbearable to wait for everything
so that it burst out
and most importantly -
inexplicably unbearable
well, just my hands are stinging with gasoline!
unbearable
burn on blue
your farewell oranges ...
I'm a weak woman. Am I making it?
Better - right away!
Andrey Voznesensky, 1963
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юлия Парфентьева
