«В семье не замедлили возникнуть неудовольствия по поводу рано проявившегося у Бодлера призвания к литературе.
Эти родительские страхи при проявлении у сына зловещего поэтического дара — увы! — очень законны, и напрасно, по нашему мнению, биографы поэтов упрекают отцов и матерей в недомыслии и прозаичности. На какое печальное, неопределенное и жалкое существование, не говоря уже о денежных затруднениях, обрекает себя тот, кто вступает на тернистый путь, который зовется литературной карьерой!
С этого дня он может считать себя вычеркнутым из числа людей: всякая деятельность для него прекращается; он более не живет, он — только наблюдатель жизни. Всякое ощущение влечет его к анализу. Непроизвольно он раздваивается и, за недостатком другого объекта, становится собственным шпионом. Если нет трупа, он сам растянется на черной мраморной плите и каким-то чудом, нередким в литературе, вонзит скальпель в собственное сердце. А как жестока борьба с Идеей, этим неуловимым Протеем, принимающим всевозможные формы, чтобы ускользнуть, и выдающим свою тайну лишь тогда, когда его принудят силой показаться в своем истинном виде!..
Овладев Идеей, как овладевают врагом, растерянным и трепещущим под коленом победителя, надо ее поднять, облечь в сотканное для нее с таким трудом словесное одеяние, прикрасить его и драпировать строгими или грациозными складками.
Если борьба затягивается, то нервы раздражаются, мозг воспламеняется, восприимчивость становится слишком тонкой, является невроз с его капризным беспокойством, с его бессонницами, исполненными галлюцинаций, с его не поддающимися определению страданиями, болезненными прихотями, фантастическими извращениями, с его безумной энергией и нервными прострациями, с его стремлением к возбуждающим средствам и отвращением от всякой здоровой пищи.»
Отрывок из книги: Бодлер, Шарль. «Цветы зла.» Азбука-классика, 1961. iBooks.
Эти родительские страхи при проявлении у сына зловещего поэтического дара — увы! — очень законны, и напрасно, по нашему мнению, биографы поэтов упрекают отцов и матерей в недомыслии и прозаичности. На какое печальное, неопределенное и жалкое существование, не говоря уже о денежных затруднениях, обрекает себя тот, кто вступает на тернистый путь, который зовется литературной карьерой!
С этого дня он может считать себя вычеркнутым из числа людей: всякая деятельность для него прекращается; он более не живет, он — только наблюдатель жизни. Всякое ощущение влечет его к анализу. Непроизвольно он раздваивается и, за недостатком другого объекта, становится собственным шпионом. Если нет трупа, он сам растянется на черной мраморной плите и каким-то чудом, нередким в литературе, вонзит скальпель в собственное сердце. А как жестока борьба с Идеей, этим неуловимым Протеем, принимающим всевозможные формы, чтобы ускользнуть, и выдающим свою тайну лишь тогда, когда его принудят силой показаться в своем истинном виде!..
Овладев Идеей, как овладевают врагом, растерянным и трепещущим под коленом победителя, надо ее поднять, облечь в сотканное для нее с таким трудом словесное одеяние, прикрасить его и драпировать строгими или грациозными складками.
Если борьба затягивается, то нервы раздражаются, мозг воспламеняется, восприимчивость становится слишком тонкой, является невроз с его капризным беспокойством, с его бессонницами, исполненными галлюцинаций, с его не поддающимися определению страданиями, болезненными прихотями, фантастическими извращениями, с его безумной энергией и нервными прострациями, с его стремлением к возбуждающим средствам и отвращением от всякой здоровой пищи.»
Отрывок из книги: Бодлер, Шарль. «Цветы зла.» Азбука-классика, 1961. iBooks.
“The family was not slow to develop displeasure about Baudelaire's early vocation for literature.
These parental fears when the son displays a sinister poetic gift - alas! - very legitimate, and it is in vain, in our opinion, biographers of poets reproach fathers and mothers for thoughtlessness and prosaicity. What a sad, indefinite, and wretched existence, not to mention monetary difficulties, doom one who embarks on the thorny path that is called a literary career!
From that day on, he can consider himself deleted from the number of people: all activity for him ceases; he no longer lives, he is only an observer of life. Every sensation attracts him to analysis. Involuntarily he splits in two and, for lack of another object, becomes his own spy. If there is no corpse, he himself will stretch out on a black marble slab and by some miracle, not uncommon in literature, he will thrust a scalpel into his own heart. And how cruel is the struggle with the Idea, this elusive Proteus, who takes all sorts of forms in order to escape, and reveals his secret only when he is forced to appear in his true form! ..
Having mastered the Idea, how the enemy, confused and trembling under the winner's knee, is seized, it is necessary to pick it up, clothe it in a verbal garment woven for it with such difficulty, embellish it and drape it with strict or graceful folds.
If the struggle drags on, the nerves become irritated, the brain becomes inflamed, the receptivity becomes too thin, there is a neurosis with its capricious anxiety, with its insomnia, full of hallucinations, with its indefinable suffering, morbid whims, fantastic perversions, with its insane energy and nervous prostrations. , with his desire for stimulants and aversion to all healthy food. "
Excerpt from the book: Baudelaire, Charles. "The flowers of Evil." Classic Alphabet, 1961. iBooks.
These parental fears when the son displays a sinister poetic gift - alas! - very legitimate, and it is in vain, in our opinion, biographers of poets reproach fathers and mothers for thoughtlessness and prosaicity. What a sad, indefinite, and wretched existence, not to mention monetary difficulties, doom one who embarks on the thorny path that is called a literary career!
From that day on, he can consider himself deleted from the number of people: all activity for him ceases; he no longer lives, he is only an observer of life. Every sensation attracts him to analysis. Involuntarily he splits in two and, for lack of another object, becomes his own spy. If there is no corpse, he himself will stretch out on a black marble slab and by some miracle, not uncommon in literature, he will thrust a scalpel into his own heart. And how cruel is the struggle with the Idea, this elusive Proteus, who takes all sorts of forms in order to escape, and reveals his secret only when he is forced to appear in his true form! ..
Having mastered the Idea, how the enemy, confused and trembling under the winner's knee, is seized, it is necessary to pick it up, clothe it in a verbal garment woven for it with such difficulty, embellish it and drape it with strict or graceful folds.
If the struggle drags on, the nerves become irritated, the brain becomes inflamed, the receptivity becomes too thin, there is a neurosis with its capricious anxiety, with its insomnia, full of hallucinations, with its indefinable suffering, morbid whims, fantastic perversions, with its insane energy and nervous prostrations. , with his desire for stimulants and aversion to all healthy food. "
Excerpt from the book: Baudelaire, Charles. "The flowers of Evil." Classic Alphabet, 1961. iBooks.
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Маша Бургундская
