ПРОВОДЫ
Я буду слушать, как ты спишь. А утром
Пораньше встану, чаю вскипячу,
Сухие веки второпях напудрю
И к вороту петлицы примечу.
Ты будешь, как всегда: меня шутливо
"Несносной хлопотуньей" обзовешь,
Попросишь спичку. И неторопливо
Газету над стаканом развернешь.
И час придет. Я встану, холодея,
Скажу: "Фуфайку не забудь, смотри''.
Ты тщательно поправишь портупею
И выпрямишься. И пойдешь к двери.
И обернешься, может быть. И разом
Ко мне рванешься, за руки возьмешь.
К виску прильнешь разгоряченным глазом.
И ничего не скажешь. И уйдешь.
И если выбегу и задержусь в парадном,
Не оборачивайся, милый, уходи.
Ты будешь биться так же беспощадно,
Как бьется сердце у меня в груди.
Ты будешь биться за Москву, за звезды,
За нынешних и будущих детей.
Не оборачивайся. Слишком поздно.
И слез не видно на щеке моей.
Сентябрь 1939
Елена Ширман
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Это будет, я знаю...
Нескоро, быть может, -
Ты войдешь бородатый,
сутулый,
иной.
Твои добрые губы станут суше и строже,
Опаленные временем и войной.
Но улыбка останется.
Так иль иначе,
Я пойму - это ты.
Не в стихах, не во сне.
Я рванусь,
подбегу.
И наверно, заплачу,
Как когда-то, уткнувшись в сырую шинель...
Ты поднимешь мне голову.
Скажешь: "Здравствуй..."
Непривычной рукой по щеке проведешь.
Я ослепну от слез,
от ресниц и от счастья.
Это будет нескоро.
Но ты - придешь.
1941
Елена Ширман
Я буду слушать, как ты спишь. А утром
Пораньше встану, чаю вскипячу,
Сухие веки второпях напудрю
И к вороту петлицы примечу.
Ты будешь, как всегда: меня шутливо
"Несносной хлопотуньей" обзовешь,
Попросишь спичку. И неторопливо
Газету над стаканом развернешь.
И час придет. Я встану, холодея,
Скажу: "Фуфайку не забудь, смотри''.
Ты тщательно поправишь портупею
И выпрямишься. И пойдешь к двери.
И обернешься, может быть. И разом
Ко мне рванешься, за руки возьмешь.
К виску прильнешь разгоряченным глазом.
И ничего не скажешь. И уйдешь.
И если выбегу и задержусь в парадном,
Не оборачивайся, милый, уходи.
Ты будешь биться так же беспощадно,
Как бьется сердце у меня в груди.
Ты будешь биться за Москву, за звезды,
За нынешних и будущих детей.
Не оборачивайся. Слишком поздно.
И слез не видно на щеке моей.
Сентябрь 1939
Елена Ширман
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Это будет, я знаю...
Нескоро, быть может, -
Ты войдешь бородатый,
сутулый,
иной.
Твои добрые губы станут суше и строже,
Опаленные временем и войной.
Но улыбка останется.
Так иль иначе,
Я пойму - это ты.
Не в стихах, не во сне.
Я рванусь,
подбегу.
И наверно, заплачу,
Как когда-то, уткнувшись в сырую шинель...
Ты поднимешь мне голову.
Скажешь: "Здравствуй..."
Непривычной рукой по щеке проведешь.
Я ослепну от слез,
от ресниц и от счастья.
Это будет нескоро.
Но ты - придешь.
1941
Елена Ширман
WIRES
I will listen to you asleep. And in the morning
I'll get up early, I'll boil some tea,
Dry eyelids in a hurry I will powder
And I will note the buttonholes to the collar.
You will be, as always: me jokingly
You will call the "unbearable troublemaker"
Ask for a match. And leisurely
Open the newspaper over the glass.
And the hour will come. I will rise, getting cold
I will say: "Don't forget your sweatshirt, look."
You will carefully adjust the harness
And straighten up. And go to the door.
And turn around, maybe. And at once
You will rush to me, take my hands.
You will cling to your temple with a hot eye.
And you will not say anything. And you will leave.
And if I run out and stay in the front door,
Don't turn around, honey, go away.
You will fight just as mercilessly
How my heart beats in my chest.
You will fight for Moscow, for the stars,
For current and future children.
Don't turn around. Too late.
And tears are not visible on my cheek.
September 1939
Elena Shirman
RETURN
It will, I know ...
Not soon, perhaps -
You will enter bearded
stooped,
different.
Your kind lips will become drier and sterner
Scorched by time and war.
But the smile will remain.
So or differently
I understand - it's you.
Not in poetry, not in a dream.
I will rush
I'll run up.
And I will probably cry
As once, buried in a damp overcoat ...
You will lift my head.
Say: "Hello ..."
You will brush your cheek with an unusual hand.
I will go blind from crying
from eyelashes and from happiness.
It won `t be soon.
But you will come.
1941
Elena Shirman
I will listen to you asleep. And in the morning
I'll get up early, I'll boil some tea,
Dry eyelids in a hurry I will powder
And I will note the buttonholes to the collar.
You will be, as always: me jokingly
You will call the "unbearable troublemaker"
Ask for a match. And leisurely
Open the newspaper over the glass.
And the hour will come. I will rise, getting cold
I will say: "Don't forget your sweatshirt, look."
You will carefully adjust the harness
And straighten up. And go to the door.
And turn around, maybe. And at once
You will rush to me, take my hands.
You will cling to your temple with a hot eye.
And you will not say anything. And you will leave.
And if I run out and stay in the front door,
Don't turn around, honey, go away.
You will fight just as mercilessly
How my heart beats in my chest.
You will fight for Moscow, for the stars,
For current and future children.
Don't turn around. Too late.
And tears are not visible on my cheek.
September 1939
Elena Shirman
RETURN
It will, I know ...
Not soon, perhaps -
You will enter bearded
stooped,
different.
Your kind lips will become drier and sterner
Scorched by time and war.
But the smile will remain.
So or differently
I understand - it's you.
Not in poetry, not in a dream.
I will rush
I'll run up.
And I will probably cry
As once, buried in a damp overcoat ...
You will lift my head.
Say: "Hello ..."
You will brush your cheek with an unusual hand.
I will go blind from crying
from eyelashes and from happiness.
It won `t be soon.
But you will come.
1941
Elena Shirman
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Олечка Терехова
