Водой наполненные горсти
Ко рту спешили поднести -
Впрок пили воду черногорцы,
И жили впрок - до тридцати.
А умирать почетно было
От пуль и матовых клинков,
И уносить с собой в могилу
Двух-трех врагов, двух-трех врагов.
Пока курок в ружье не стерся,
Стреляли с седел и с колен, -
И в плен не брали черногорца -
Он просто не сдавался в плен.
А им прожить хотелось до ста,
До жизни жадным, - век с лихвой, -
В краю, где гор и неба вдосталь,
И моря тоже - с головой.
Шесть сотен тысяч равных порций
Воды живой в одной горсти...
Но проживали черногорцы
Свой долгий век - до тридцати.
И жены их водой помянут;
И спрячут их детей в горах
До той поры, пока не станут
Держать оружие в руках.
Беззвучно надевали траур,
И заливали очаги,
И молча лили слезы в траву,
Чтоб не услышали враги.
Чернели женщины от горя,
Как плодородная земля, -
За ними вслед чернели горы,
Себя огнем испепеля.
То было истинное мщенье -
Бессмысленно себя не жгут:
Людей и гор самосожженье -
Как несогласие и бунт.
И пять веков - как Божьи кары,
Как мести сына и отца -
Пылали горные пожары
И черногорские сердца.
Цари менялись, царедворцы,
Но смерть в бою - всегда в чести, -
Не уважали черногорцы
Проживших больше тридцати.
(с) В. Высоцкий
Ко рту спешили поднести -
Впрок пили воду черногорцы,
И жили впрок - до тридцати.
А умирать почетно было
От пуль и матовых клинков,
И уносить с собой в могилу
Двух-трех врагов, двух-трех врагов.
Пока курок в ружье не стерся,
Стреляли с седел и с колен, -
И в плен не брали черногорца -
Он просто не сдавался в плен.
А им прожить хотелось до ста,
До жизни жадным, - век с лихвой, -
В краю, где гор и неба вдосталь,
И моря тоже - с головой.
Шесть сотен тысяч равных порций
Воды живой в одной горсти...
Но проживали черногорцы
Свой долгий век - до тридцати.
И жены их водой помянут;
И спрячут их детей в горах
До той поры, пока не станут
Держать оружие в руках.
Беззвучно надевали траур,
И заливали очаги,
И молча лили слезы в траву,
Чтоб не услышали враги.
Чернели женщины от горя,
Как плодородная земля, -
За ними вслед чернели горы,
Себя огнем испепеля.
То было истинное мщенье -
Бессмысленно себя не жгут:
Людей и гор самосожженье -
Как несогласие и бунт.
И пять веков - как Божьи кары,
Как мести сына и отца -
Пылали горные пожары
И черногорские сердца.
Цари менялись, царедворцы,
Но смерть в бою - всегда в чести, -
Не уважали черногорцы
Проживших больше тридцати.
(с) В. Высоцкий
Handfuls of water
They hurried to bring to my mouth -
Montenegrins drank water for the future,
And they lived for the future - up to thirty.
And it was an honor to die
From bullets and matte blades
And take with you to the grave
Two or three enemies, two or three enemies.
Until the trigger in the gun is worn out,
They shot from saddles and knees, -
And they did not take a Montenegrin prisoner -
He simply did not surrender.
And they wanted to live up to a hundred,
Greedy for life, - more than a century, -
In the land where mountains and sky are enough,
And the sea too - with the head.
Six hundred thousand equal servings
Living water in one handful ...
But Montenegrins lived
Its long life - up to thirty.
And their wives will remember them with water;
And hide their children in the mountains
Until then, until they become
Keep a weapon in hand.
They silently put on mourning
And flooded the hearths
And silently poured tears into the grass,
So that the enemies do not hear.
Women were blackened with grief,
Like a fertile land -
After them the mountains turned black,
Himself with the fire of incineration.
It was true revenge -
They don't burn themselves senselessly:
Self-immolation of people and mountains -
Like disagreement and rebellion.
And five centuries - like God's punishment,
How to take revenge on his son and father -
Mountain fires blazed
And Montenegrin hearts.
Kings changed, courtiers,
But death in battle is always in honor, -
Montenegrins were not respected
Living more than thirty.
(c) V. Vysotsky
They hurried to bring to my mouth -
Montenegrins drank water for the future,
And they lived for the future - up to thirty.
And it was an honor to die
From bullets and matte blades
And take with you to the grave
Two or three enemies, two or three enemies.
Until the trigger in the gun is worn out,
They shot from saddles and knees, -
And they did not take a Montenegrin prisoner -
He simply did not surrender.
And they wanted to live up to a hundred,
Greedy for life, - more than a century, -
In the land where mountains and sky are enough,
And the sea too - with the head.
Six hundred thousand equal servings
Living water in one handful ...
But Montenegrins lived
Its long life - up to thirty.
And their wives will remember them with water;
And hide their children in the mountains
Until then, until they become
Keep a weapon in hand.
They silently put on mourning
And flooded the hearths
And silently poured tears into the grass,
So that the enemies do not hear.
Women were blackened with grief,
Like a fertile land -
After them the mountains turned black,
Himself with the fire of incineration.
It was true revenge -
They don't burn themselves senselessly:
Self-immolation of people and mountains -
Like disagreement and rebellion.
And five centuries - like God's punishment,
How to take revenge on his son and father -
Mountain fires blazed
And Montenegrin hearts.
Kings changed, courtiers,
But death in battle is always in honor, -
Montenegrins were not respected
Living more than thirty.
(c) V. Vysotsky
У записи 8 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Егор Бычков
