Я чувствовал себя великим полководцем! Их было ровно пятьдесят тысяч, по пять в каждом из десяти легионов, они смотрели на меня снизу вверх, покорные, готовые ринуться в бой, чтобы защитить меня, оказать услугу или просто доставить удовольствие. Я долго не мог понять, солнце ли слепит мне глаза, отражаясь от их доспехов, или это пожар их сердец заставляет пылать все вокруг, но мне казалось, что они стоят, плечо к плечу, охваченные медно-рыжим заревом. Внутри меня все дрожало.
Я знал, что сегодня вечером им предстоит выйти на поле брани, знал, что немногим повезет вернуться оттуда, знал, что это лишь моя прихоть, но ничего не мог с собой поделать, а они безропотно принимали свою судьбу и только ждали взмаха моей руки. Пятьдесят тысяч, держащих строй и не нарушающих строгости линий. Ни единого сгиба, ни единого слабого места на все пятьдесят тысяч.
Наконец час сражения настал. Линия горизонта на западе уже проглотила тлеющее солнце, когда я, вздохнув напоследок всей грудью, крикнул, что было сил: «Вперед, мои бравые воины!» Пятьдесят тысяч, до последнего вздоха преданных мне, сомкнув ряды, бросились на неприятеля.
Я не собирался отсиживаться в тылу, мне хотелось быть в эпицентре событий, и я был там, и видел, как неумолимо и стремительно верные и преданные мне исчезают навсегда, уходят безвозвратно. Потери были велики, но всякий раз гонец, приносивший весть о павших, сообщал также, что и враг всерьез обескровлен и вскоре вынужден будет встать на колени, чтобы сохранить свою жалкую жизнь. Зеленую траву укрывало красно-черное одеяло из тел тех, кто отдавал свою жизнь за мой неисправимый азарт. Запах близкой победы пьянил меня, кружил мою бедовую голову, и я все продолжал и продолжал отправлять на смерть очередные тысячи уже хмельной, а потому не такой твердой и уверенной рукой.
К утру бойня подошла к концу. Хмель понемногу выветрился, и я вдруг подумал о том, что уже давно не слышу торжественных звуков барабанов и труб, певших мою победу. Да и в самой победе я не был так уверен. Я огляделся по сторонам. Вокруг было пусто. Откуда-то издалека возвращалась последняя сотня оставшихся в живых, мятая и потрепанная.
– У вас осталось всего сто рублей. К сожалению, такие низкие ставки мы не принимаем. Может быть, желаете поставить ценные вещи?
Крупье протянул мне купюру над зеленым сукном. Осоловевшими от выпитого алкоголя и бессонной ночи глазами я уставился на нее, тщетно пытаясь что-то сообразить. Наконец, понял, что проиграл. Подумал, было, послать его с этой сотней к черту, но вовремя спохватился – великие полководцы не бросают своих раненых. Не прощаясь, вышел из игрового зала. Уже на улице понял, что на душе и в кармане стало легче. Легче на сорок девять тысяч девятьсот, сложивших за меня головы в неравном бою.
Я знал, что сегодня вечером им предстоит выйти на поле брани, знал, что немногим повезет вернуться оттуда, знал, что это лишь моя прихоть, но ничего не мог с собой поделать, а они безропотно принимали свою судьбу и только ждали взмаха моей руки. Пятьдесят тысяч, держащих строй и не нарушающих строгости линий. Ни единого сгиба, ни единого слабого места на все пятьдесят тысяч.
Наконец час сражения настал. Линия горизонта на западе уже проглотила тлеющее солнце, когда я, вздохнув напоследок всей грудью, крикнул, что было сил: «Вперед, мои бравые воины!» Пятьдесят тысяч, до последнего вздоха преданных мне, сомкнув ряды, бросились на неприятеля.
Я не собирался отсиживаться в тылу, мне хотелось быть в эпицентре событий, и я был там, и видел, как неумолимо и стремительно верные и преданные мне исчезают навсегда, уходят безвозвратно. Потери были велики, но всякий раз гонец, приносивший весть о павших, сообщал также, что и враг всерьез обескровлен и вскоре вынужден будет встать на колени, чтобы сохранить свою жалкую жизнь. Зеленую траву укрывало красно-черное одеяло из тел тех, кто отдавал свою жизнь за мой неисправимый азарт. Запах близкой победы пьянил меня, кружил мою бедовую голову, и я все продолжал и продолжал отправлять на смерть очередные тысячи уже хмельной, а потому не такой твердой и уверенной рукой.
К утру бойня подошла к концу. Хмель понемногу выветрился, и я вдруг подумал о том, что уже давно не слышу торжественных звуков барабанов и труб, певших мою победу. Да и в самой победе я не был так уверен. Я огляделся по сторонам. Вокруг было пусто. Откуда-то издалека возвращалась последняя сотня оставшихся в живых, мятая и потрепанная.
– У вас осталось всего сто рублей. К сожалению, такие низкие ставки мы не принимаем. Может быть, желаете поставить ценные вещи?
Крупье протянул мне купюру над зеленым сукном. Осоловевшими от выпитого алкоголя и бессонной ночи глазами я уставился на нее, тщетно пытаясь что-то сообразить. Наконец, понял, что проиграл. Подумал, было, послать его с этой сотней к черту, но вовремя спохватился – великие полководцы не бросают своих раненых. Не прощаясь, вышел из игрового зала. Уже на улице понял, что на душе и в кармане стало легче. Легче на сорок девять тысяч девятьсот, сложивших за меня головы в неравном бою.
I felt like a great commander! There were exactly fifty thousand of them, five in each of the ten legions, they looked up at me, obedient, ready to rush into battle to protect me, to render a service, or simply to give me pleasure. For a long time I could not understand whether the sun was blinding my eyes, reflecting off their armor, or whether the fire of their hearts was making everything around them glow, but it seemed to me that they were standing shoulder to shoulder, engulfed in a copper-red glow. Everything inside me trembled.
I knew that tonight they were going to go to the battlefield, I knew that few would be lucky to return from there, I knew that it was just my whim, but I could not help myself, and they resignedly accepted their fate and only waited for a wave of my hand. Fifty thousand, holding the line and not breaking the severity of the lines. Not a single fold, not a single weak point for the entire fifty thousand.
Finally the hour of the battle came. The line of the horizon in the west had already swallowed the smoldering sun, when I, sighing at last with all my chest, shouted with all my might: "Forward, my brave warriors!" Fifty thousand, loyal to me to the last breath, closed ranks and rushed to the enemy.
I was not going to sit in the rear, I wanted to be at the epicenter of events, and I was there and saw how inexorably and swiftly the faithful and devoted to me disappear forever, leave irrevocably. The losses were great, but every time a messenger bringing news of the fallen, he also reported that the enemy was seriously bled and would soon be forced to kneel down to save his miserable life. The green grass was covered with a red and black blanket of the bodies of those who gave their lives for my incorrigible passion. The smell of imminent victory intoxicated me, turned my troubled head, and I continued and continued to send more thousands to death with an already intoxicated, and therefore not so firm and confident hand.
By morning, the carnage was over. The hops gradually faded away, and I suddenly thought that I had not heard the solemn sounds of drums and trumpets singing my victory for a long time. And I was not so sure of the victory itself. I looked around. All around was empty. From somewhere in the distance the last hundred survivors returned, wrinkled and battered.
- You have only one hundred rubles left. Unfortunately, we do not accept such low rates. Perhaps you want to deliver valuable items?
The croupier handed me a bill over a green cloth. I stared at her with dull alcohol and sleepless nights, trying in vain to figure something out. Finally, I realized that I had lost. I thought I should have sent him to hell with this hundred, but caught himself in time - the great commanders do not abandon their wounded. Without saying goodbye, he left the playing hall. Already on the street I realized that my soul and my pocket felt better. Lighter on forty-nine thousand nine hundred, who laid down their heads for me in an unequal battle.
I knew that tonight they were going to go to the battlefield, I knew that few would be lucky to return from there, I knew that it was just my whim, but I could not help myself, and they resignedly accepted their fate and only waited for a wave of my hand. Fifty thousand, holding the line and not breaking the severity of the lines. Not a single fold, not a single weak point for the entire fifty thousand.
Finally the hour of the battle came. The line of the horizon in the west had already swallowed the smoldering sun, when I, sighing at last with all my chest, shouted with all my might: "Forward, my brave warriors!" Fifty thousand, loyal to me to the last breath, closed ranks and rushed to the enemy.
I was not going to sit in the rear, I wanted to be at the epicenter of events, and I was there and saw how inexorably and swiftly the faithful and devoted to me disappear forever, leave irrevocably. The losses were great, but every time a messenger bringing news of the fallen, he also reported that the enemy was seriously bled and would soon be forced to kneel down to save his miserable life. The green grass was covered with a red and black blanket of the bodies of those who gave their lives for my incorrigible passion. The smell of imminent victory intoxicated me, turned my troubled head, and I continued and continued to send more thousands to death with an already intoxicated, and therefore not so firm and confident hand.
By morning, the carnage was over. The hops gradually faded away, and I suddenly thought that I had not heard the solemn sounds of drums and trumpets singing my victory for a long time. And I was not so sure of the victory itself. I looked around. All around was empty. From somewhere in the distance the last hundred survivors returned, wrinkled and battered.
- You have only one hundred rubles left. Unfortunately, we do not accept such low rates. Perhaps you want to deliver valuable items?
The croupier handed me a bill over a green cloth. I stared at her with dull alcohol and sleepless nights, trying in vain to figure something out. Finally, I realized that I had lost. I thought I should have sent him to hell with this hundred, but caught himself in time - the great commanders do not abandon their wounded. Without saying goodbye, he left the playing hall. Already on the street I realized that my soul and my pocket felt better. Lighter on forty-nine thousand nine hundred, who laid down their heads for me in an unequal battle.
У записи 12 лайков,
1 репостов,
269 просмотров.
1 репостов,
269 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Егор Бычков
