— Видишь ли, Артем, ты, видимо, родом со станции, где часы исправны и все с благоговением смотрят на них, сверяя время на своих наручных часах с теми красными цифрами над входом в туннели. У вас — время одно на всех, как и свет. Здесь — все наоборот: никому нет дела до других. Никому не нужно обеспечивать светом всех, кого сюда занесло. Подойди к людям и предложи им это — твоя идея покажется им совершенно абсурдной. Каждый, кому нужен свет, должен принести его сюда с собой — и тогда у него здесь будет свой свет. То же и со временем: каждый, кто нуждается во времени, боясь хаоса, приносит сюда свое время. Здесь у каждого — собственное время, у всех оно разное, в зависимости от того, кто когда сбился со счета, но все одинаково правы, и каждый верит в него, подчиняет свою жизнь его ритмам. У меня сейчас — вечер, у тебя — утро, ну и что? Такие, как ты, хранят в своих странствиях часы так же бережно, как древние люди берегли тлеющий уголек в обожженном черепке, надеясь воскресить из него огонь. Но есть и другие — они потеряли, а может, выбросили свой уголек. Ты знаешь, здесь ведь, в сущности, всегда ночь, поэтому в метро время не имеет смысла, если за ним тщательно не следить. Разбей свои часы, и ты увидишь, во что превратится время, это очень любопытно. Оно изменится, и ты его больше не узнаешь. Оно перестанет быть раздробленным, разбитым на отрезки, часы, минуты, секунды. Время — как ртуть: раздробишь его, а оно тут же срастется, вновь обретет свою целостность и неопределенность. Люди приручили его, посадили его на цепочку от своих карманных часов и секундомеров, и для тех, кто держит его на цепи, оно течет одинаково. Но попробуй освободи его — и ты увидишь: для разных людей оно течет по-разному, для кого-то медленно и тягуче, измерямое выкуренными сигаретами, вдохами и выдохами, для кого-то мчится, и измерить его можно только прожитыми жизнями. Ты думаешь, сейчас утро? Есть определенная вероятность того, что ты прав — приблизительно одна четвертая. Тем не менее, это утро не имеет никакого смысла, ведь оно там, на поверхности. Но там больше нет жизни. Во всяком случае, людей там больше не осталось. Имеет ли значение, что происходит сверху для тех, кто никогда там не бывает? Нет; поэтому я и говорю тебе «добрый вечер», а ты, если хочешь, можешь ответить мне «доброе утро». Что же до самой станции, у нее и вовсе нет никакого времени, кроме, пожалуй, одного, и престранного: сейчас четыреста девятнадцать дней, и отсчет идет в обратную сторону.
(с) дмитрий глуховский "метро 2033"
img (c) www
(с) дмитрий глуховский "метро 2033"
img (c) www
- You see, Artyom, you, apparently, come from the station, where the clock is working and everyone looks at it with awe, checking the time on their wristwatch with those red numbers above the entrance to the tunnels. You have one time for all, like the light. Here, the opposite is true: no one cares about others. No one needs to provide light to everyone who is brought here. Come up to people and offer them this - your idea will seem completely absurd to them. Anyone who needs light must bring it here with them - and then they will have their own light here. It's the same with time: everyone who needs time, fearing chaos, brings his time here. Here everyone has their own time, everyone has it different, depending on who lost the count when, but everyone is equally right, and everyone believes in him, subordinates his life to his rhythms. It's evening for me now, morning for you, so what? People like you keep watches in their wanderings as carefully as ancient people cherished a smoldering ember in a burnt shard, hoping to resurrect fire from it. But there are others - they have lost, or maybe thrown away their coal. You know, here, after all, in fact, it is always night, so in the subway, time does not make sense if you do not follow it carefully. Break your watch and you will see what time will turn into, this is very curious. It will change and you will no longer recognize it. It will cease to be fragmented, divided into segments, hours, minutes, seconds. Time is like mercury: you crush it, and it will immediately grow together, regain its integrity and uncertainty. People have tamed it, put it on a chain from their pocket watches and stopwatches, and for those who keep it on the chain, it flows the same way. But try to free it - and you will see: for different people it flows in different ways, for someone it is slow and viscous, measured by smoked cigarettes, inhaling and exhaling, for someone it rushes, and it can only be measured by lived lives. Do you think it's morning? There is a certain probability that you are right - about one fourth. However, this morning does not make any sense, because it is there, on the surface. But there is no more life there. In any case, there are no more people left there. Does it matter what happens above for those who never go there? Not; that's why I say "good evening" to you, and you can answer me "good morning" if you want. As for the station itself, it does not have any time at all, except, perhaps, one, and a strange one: now it is four hundred and nineteen days, and the countdown is going in the opposite direction.
(c) Dmitry Glukhovsky "Metro 2033"
img (c) www
(c) Dmitry Glukhovsky "Metro 2033"
img (c) www
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгения Сатаева
