Каждое буднее утро в 8:20 я вылетаю из дома. Хлопаю дверью, ныряю под арку и через несколько минут стою у светофора. В холодное время года рядом с ним у дороги или огромная лужа, или снежная каша, которую невозможно ни перепрыгнуть, ни переплыть, и мои ноги оказываются мокрыми в любой обуви. Потом я иду до метро в компании таких же людей. Мы двигаемся в одну сторону в темноте, у нас серые лица и пустые глаза, неяркая одежда. Иногда я оглядываюсь по сторонам и мне становится страшно: живем ли мы?
Я прохожу мимо ряда ларьков-магазинчиков, там продают хычины, трусы и мясо.Посреди них расположилась трамвайная остановка, по утрам на ней обычно спит какой-нибудь забулдыга, положив голову на колени. А вечером там располагается женщина-бомж Галина Алексеевна, которая достаточно агрессивно выпрашивает мелочь, а в случае игнора - может и матом обложить. Я испытываю некий пиетет к брутальным женщинам, но эту стараюсь обходить десятой дорогой: весной она поскользнулась рядом со мной, и, посчитав меня тому причиной, с криком "ах ты сука" хорошенько меня толкнула. Я была шокирована, но драться в ответ не полезла, теперь стараюсь обходить, себе дороже.
Если я иду на каблуках - то обычно несколько раз спотыкаюсь, дороги вокруг метро разбиты, а зимой еще и покрыты нетронутым ледком. Это Удельная, детка, здесь живут только сильные духом люди и женщины трудной судьбы. Отношу себя к последним.
Я дохожу до метро, прохожу мимо очередного бомжа в последней стадии гниения, огибаю тлеющую урну и захожу внутрь. Впереди меня ждет 10 минут сложных эмоций, главным мотивом которых будут ненависть и отвращение. Далее 5 минут пробки у эскалатора - и я поднимаюсь из глубин ада. Петроградка волшебна, встречает меня то запахом кофе, то криками чаек, то пушистыми снежными хлопьями, поэтому меня потихоньку отпускает, и к работе я чаще всего подхожу с улыбкой.
А где-то на другом краю света в 8:20 из дома выбегает другая девушка. У нее мое выражение глаз, мой розовый шрамик на загорелой коленке, и живет смешинка на верхней губе (стоит вспомнить про нее, как невольно растягивается рот до ушей). У нее короткое платье, как я люблю, и детские сандальки, как я люблю тоже. Она несется по нагретым белым бетонным ступеням, перепрыгивая через одну, мимо зарослей пряно пахнущих цветов, которые в это время издают едва ощутимый аромат, а через несколько часов запахнут совсем одуряюще. Она бежит по своим делам, а в нескольких сотнях метров от нее море, а то и океан, и воздух оттого свеж и вкусен, и хочется жить-жить-жить.
Эта девушка - не я. Но мысли про нее помогли мне пережить прошлую зиму и дожить до весны, не сойти с ума в черном мрачном безнадежном городе. Каждое утро мы выбегали из дома вместе.
Я прохожу мимо ряда ларьков-магазинчиков, там продают хычины, трусы и мясо.Посреди них расположилась трамвайная остановка, по утрам на ней обычно спит какой-нибудь забулдыга, положив голову на колени. А вечером там располагается женщина-бомж Галина Алексеевна, которая достаточно агрессивно выпрашивает мелочь, а в случае игнора - может и матом обложить. Я испытываю некий пиетет к брутальным женщинам, но эту стараюсь обходить десятой дорогой: весной она поскользнулась рядом со мной, и, посчитав меня тому причиной, с криком "ах ты сука" хорошенько меня толкнула. Я была шокирована, но драться в ответ не полезла, теперь стараюсь обходить, себе дороже.
Если я иду на каблуках - то обычно несколько раз спотыкаюсь, дороги вокруг метро разбиты, а зимой еще и покрыты нетронутым ледком. Это Удельная, детка, здесь живут только сильные духом люди и женщины трудной судьбы. Отношу себя к последним.
Я дохожу до метро, прохожу мимо очередного бомжа в последней стадии гниения, огибаю тлеющую урну и захожу внутрь. Впереди меня ждет 10 минут сложных эмоций, главным мотивом которых будут ненависть и отвращение. Далее 5 минут пробки у эскалатора - и я поднимаюсь из глубин ада. Петроградка волшебна, встречает меня то запахом кофе, то криками чаек, то пушистыми снежными хлопьями, поэтому меня потихоньку отпускает, и к работе я чаще всего подхожу с улыбкой.
А где-то на другом краю света в 8:20 из дома выбегает другая девушка. У нее мое выражение глаз, мой розовый шрамик на загорелой коленке, и живет смешинка на верхней губе (стоит вспомнить про нее, как невольно растягивается рот до ушей). У нее короткое платье, как я люблю, и детские сандальки, как я люблю тоже. Она несется по нагретым белым бетонным ступеням, перепрыгивая через одну, мимо зарослей пряно пахнущих цветов, которые в это время издают едва ощутимый аромат, а через несколько часов запахнут совсем одуряюще. Она бежит по своим делам, а в нескольких сотнях метров от нее море, а то и океан, и воздух оттого свеж и вкусен, и хочется жить-жить-жить.
Эта девушка - не я. Но мысли про нее помогли мне пережить прошлую зиму и дожить до весны, не сойти с ума в черном мрачном безнадежном городе. Каждое утро мы выбегали из дома вместе.
Every weekday morning at 8:20 am I fly out of the house. I slam the door, dive under the arch, and a few minutes later I stand at the traffic light. In the cold season, next to him by the road, there is either a huge puddle, or a snow porridge, which is impossible to jump over or swim across, and my feet turn out to be wet in any shoes. Then I go to the subway in the company of the same people. We move in one direction in the dark, we have gray faces and empty eyes, dull clothes. Sometimes I look around and I get scared: are we living?
I walk past a row of stalls selling khychins, underpants and meat. In the middle of them there is a tram stop, in the morning some bummer usually sleeps on it with his head on his knees. And in the evening there is a homeless woman, Galina Alekseevna, who quite aggressively begs for a trifle, and in case of ignorance, she can curse. I feel a certain reverence for brutal women, but I try to bypass this tenth way: in the spring she slipped next to me, and, considering me the reason, shouting "Oh, you bitch" gave me a good push. I was shocked, but I didn’t fight back, now I’m trying to bypass, my own preference.
If I walk in heels, I usually stumble several times, the roads around the metro are broken, and in winter they are also covered with untouched ice. This is Udelnaya, baby, only strong-minded people and women of difficult fate live here. I consider myself one of the latter.
I reach the subway, walk past another homeless person in the last stage of decay, go around the smoldering urn and go inside. Ahead of me is 10 minutes of complex emotions, the main motive of which will be hatred and disgust. Then 5 minutes of traffic jams at the escalator - and I rise from the depths of hell. Petrogradka is magical, it greets me with the smell of coffee, then with the cries of seagulls, or with fluffy snowflakes, so it slowly lets me go, and I usually approach work with a smile.
And somewhere on the other side of the world at 8:20, another girl runs out of the house. She has my expression in her eyes, my pink scar on her tanned knee, and there is a laugh on her upper lip (it is worth remembering how her mouth involuntarily stretches to ears). She has a short dress, as I like, and baby sandals, as I like. She rushes along the heated white concrete steps, jumping over one, past thickets of spicy-smelling flowers, which at this time emit a barely perceptible aroma, and after a few hours they will smell completely stupefying. She runs about her business, and a few hundred meters from her the sea, or even the ocean, and the air is therefore fresh and tasty, and you want to live, live, live.
This girl is not me. But thinking about her helped me to get through last winter and live until spring, not to go crazy in a black gloomy hopeless city. We ran out of the house together every morning.
I walk past a row of stalls selling khychins, underpants and meat. In the middle of them there is a tram stop, in the morning some bummer usually sleeps on it with his head on his knees. And in the evening there is a homeless woman, Galina Alekseevna, who quite aggressively begs for a trifle, and in case of ignorance, she can curse. I feel a certain reverence for brutal women, but I try to bypass this tenth way: in the spring she slipped next to me, and, considering me the reason, shouting "Oh, you bitch" gave me a good push. I was shocked, but I didn’t fight back, now I’m trying to bypass, my own preference.
If I walk in heels, I usually stumble several times, the roads around the metro are broken, and in winter they are also covered with untouched ice. This is Udelnaya, baby, only strong-minded people and women of difficult fate live here. I consider myself one of the latter.
I reach the subway, walk past another homeless person in the last stage of decay, go around the smoldering urn and go inside. Ahead of me is 10 minutes of complex emotions, the main motive of which will be hatred and disgust. Then 5 minutes of traffic jams at the escalator - and I rise from the depths of hell. Petrogradka is magical, it greets me with the smell of coffee, then with the cries of seagulls, or with fluffy snowflakes, so it slowly lets me go, and I usually approach work with a smile.
And somewhere on the other side of the world at 8:20, another girl runs out of the house. She has my expression in her eyes, my pink scar on her tanned knee, and there is a laugh on her upper lip (it is worth remembering how her mouth involuntarily stretches to ears). She has a short dress, as I like, and baby sandals, as I like. She rushes along the heated white concrete steps, jumping over one, past thickets of spicy-smelling flowers, which at this time emit a barely perceptible aroma, and after a few hours they will smell completely stupefying. She runs about her business, and a few hundred meters from her the sea, or even the ocean, and the air is therefore fresh and tasty, and you want to live, live, live.
This girl is not me. But thinking about her helped me to get through last winter and live until spring, not to go crazy in a black gloomy hopeless city. We ran out of the house together every morning.
У записи 11 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юля Лучшаявссср
