Мария танцует фламенко.
Ей — пять, и она не боится
дядек, пока те смеются,
и дремлют в углу таверны
их злые страшные ружья.
Кто их разберет, безумцев -
Троцкисты или франкисты.
Она станцует фламенко,
и будет каша на ужин.
Марии уже шестнадцать,
она совсем не ребенок,
Она танцует фламенко,
и руки как дикие змеи.
От губ его торопливых
везде, по всему телу
вся кровь её разгорится.
Мария танцует фламенко.
Она любви не боится.
Марии всего тридцать восемь
и талия чуть располнела.
Крестины четвертого сына.
Мария танцует фламенко.
Младенец спит в колыбели,
Шумит большое застолье,
звенит гитара нестройно.
Мария опять танцует,
она не боится боли.
Марии - семьдесят девять.
Старуха, а что вы хотели?
Она схоронила внука
буквально на той неделе.
Какой героин? Враки!
Диего - мальчик хороший!
Суставы болят. О Боже!
Босыми ногами землю
худая старуха вертит.
Мария танцует фламенко.
Она не боится смерти.
Людмила Астахова
Ей — пять, и она не боится
дядек, пока те смеются,
и дремлют в углу таверны
их злые страшные ружья.
Кто их разберет, безумцев -
Троцкисты или франкисты.
Она станцует фламенко,
и будет каша на ужин.
Марии уже шестнадцать,
она совсем не ребенок,
Она танцует фламенко,
и руки как дикие змеи.
От губ его торопливых
везде, по всему телу
вся кровь её разгорится.
Мария танцует фламенко.
Она любви не боится.
Марии всего тридцать восемь
и талия чуть располнела.
Крестины четвертого сына.
Мария танцует фламенко.
Младенец спит в колыбели,
Шумит большое застолье,
звенит гитара нестройно.
Мария опять танцует,
она не боится боли.
Марии - семьдесят девять.
Старуха, а что вы хотели?
Она схоронила внука
буквально на той неделе.
Какой героин? Враки!
Диего - мальчик хороший!
Суставы болят. О Боже!
Босыми ногами землю
худая старуха вертит.
Мария танцует фламенко.
Она не боится смерти.
Людмила Астахова
Maria is dancing flamenco.
She is five and she is not afraid
uncles while they laugh
and doze in the corner of the tavern
their evil scary guns.
Who will take them apart, madmen -
Trotskyists or Francoists.
She will dance flamenco
and there will be porridge for dinner.
Mary is already sixteen
she is not a child at all
She dances flamenco
and hands like wild snakes.
From his haste lips
everywhere, all over the body
all her blood will burn.
Maria is dancing flamenco.
She is not afraid of love.
Mary is only thirty-eight
and the waist is a little fat.
Christening of the fourth son.
Maria is dancing flamenco.
The baby sleeps in the cradle
A big feast is rustling,
the guitar sounds out of tune.
Maria is dancing again
she is not afraid of pain.
Mary is seventy-nine.
Old woman, what did you want?
She buried her grandson
literally that week.
What heroin? Vraki!
Diego is a good boy!
The joints hurt. Oh my God!
Bare feet on the ground
the thin old woman twirls.
Maria is dancing flamenco.
She is not afraid of death.
Lyudmila Astakhova
She is five and she is not afraid
uncles while they laugh
and doze in the corner of the tavern
their evil scary guns.
Who will take them apart, madmen -
Trotskyists or Francoists.
She will dance flamenco
and there will be porridge for dinner.
Mary is already sixteen
she is not a child at all
She dances flamenco
and hands like wild snakes.
From his haste lips
everywhere, all over the body
all her blood will burn.
Maria is dancing flamenco.
She is not afraid of love.
Mary is only thirty-eight
and the waist is a little fat.
Christening of the fourth son.
Maria is dancing flamenco.
The baby sleeps in the cradle
A big feast is rustling,
the guitar sounds out of tune.
Maria is dancing again
she is not afraid of pain.
Mary is seventy-nine.
Old woman, what did you want?
She buried her grandson
literally that week.
What heroin? Vraki!
Diego is a good boy!
The joints hurt. Oh my God!
Bare feet on the ground
the thin old woman twirls.
Maria is dancing flamenco.
She is not afraid of death.
Lyudmila Astakhova
У записи 20 лайков,
0 репостов,
276 просмотров.
0 репостов,
276 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Мария Браунс
