Неврастения представляет собой род зачаточного сумасшествия, и поэтому в отдельных случаях она должна иметь одинаковые с ним последствия. Неврастения имеет гораздо более широкое распространение, чем душевные болезни, и число жертв её неуклонно возрастает.
Вполне понятно, конечно, что неврастения предрасполагает к самоубийству, так как неврастеники по своему темпераменту как бы предназначены к страданию. Известно, что страдание в общем вытекает из чрезмерного потрясения нервной системы: слишком сильная нервная волна бывает чаще всего очень болезненной. Но это максимальное напряжение нервной системы, за пределом которого начинается страдание, изменяется в зависимости от индивида: предел этот выше у людей с более крепкими нервами и ниже — у людей слабых. Таким образом, у последних полоса страдания начинается скорее, чем у первых. Каждое получаемое впечатление дает неврастенику повод к дурному расположению духа, каждое движение вызывает усталость, нервы его, как и поверхность кожи, раздражаются при малейшем прикосновении.
Правда, что в противовес этому полоса наслаждений начинается у таких индивидов также гораздо ниже, потому что чрезмерная чувствительность ослабевшей нервной системы делает её восприимчивой к такому возбуждению, которое ничем не отозвалось бы на нормальном организме. Незначительное событие может явиться для подобного субъекта источником безграничного удовольствия.
Итак, по-видимому, то, что неврастеник теряет в одном отношении, он возмещает в другом и благодаря этой компенсации не менее приспособлен для всякой борьбы, чем все прочие люди.
В силу чрезвычайной чувствительности нервной системы мысли и чувства его находятся в полной неуравновешенности: каждое самое легкое впечатление находит в его душе ненормально сильный отзвук; его духовный мир ежеминутно потрясается до самых глубин, и под влиянием этих непрекращающихся внешних толчков ум его не может найти себе точки опоры и находится в непрерывном процессе преобразования.
Благодаря тому состоянию неуравновешенности, в котором он находится, обстоятельства застают его зачастую врасплох; не будучи подготовлен к тому, чтобы реагировать на них надлежащим образом, он должен каждый раз заново измышлять для себя правила поведения. Из этой необходимости рождается хорошо известное пристрастие неврастеника ко всему новому. Но когда встает вопрос о приспособлении к какому-нибудь традиционному условию, его импровизированным комбинациям приходится отступать перед теми, которые уже освящены многолетним опытом, потому что иначе он в огромном большинстве случаев потерпел бы неудачу.
Мы видим таким образом, что, чем большей определенностью обладает известная социальная система, тем тяжелее в ней себя чувствует такой малоуравновешенный человек, как неврастеник.
Эмиль Дюркгейм «Самоубийство: социологический этюд»
Вполне понятно, конечно, что неврастения предрасполагает к самоубийству, так как неврастеники по своему темпераменту как бы предназначены к страданию. Известно, что страдание в общем вытекает из чрезмерного потрясения нервной системы: слишком сильная нервная волна бывает чаще всего очень болезненной. Но это максимальное напряжение нервной системы, за пределом которого начинается страдание, изменяется в зависимости от индивида: предел этот выше у людей с более крепкими нервами и ниже — у людей слабых. Таким образом, у последних полоса страдания начинается скорее, чем у первых. Каждое получаемое впечатление дает неврастенику повод к дурному расположению духа, каждое движение вызывает усталость, нервы его, как и поверхность кожи, раздражаются при малейшем прикосновении.
Правда, что в противовес этому полоса наслаждений начинается у таких индивидов также гораздо ниже, потому что чрезмерная чувствительность ослабевшей нервной системы делает её восприимчивой к такому возбуждению, которое ничем не отозвалось бы на нормальном организме. Незначительное событие может явиться для подобного субъекта источником безграничного удовольствия.
Итак, по-видимому, то, что неврастеник теряет в одном отношении, он возмещает в другом и благодаря этой компенсации не менее приспособлен для всякой борьбы, чем все прочие люди.
В силу чрезвычайной чувствительности нервной системы мысли и чувства его находятся в полной неуравновешенности: каждое самое легкое впечатление находит в его душе ненормально сильный отзвук; его духовный мир ежеминутно потрясается до самых глубин, и под влиянием этих непрекращающихся внешних толчков ум его не может найти себе точки опоры и находится в непрерывном процессе преобразования.
Благодаря тому состоянию неуравновешенности, в котором он находится, обстоятельства застают его зачастую врасплох; не будучи подготовлен к тому, чтобы реагировать на них надлежащим образом, он должен каждый раз заново измышлять для себя правила поведения. Из этой необходимости рождается хорошо известное пристрастие неврастеника ко всему новому. Но когда встает вопрос о приспособлении к какому-нибудь традиционному условию, его импровизированным комбинациям приходится отступать перед теми, которые уже освящены многолетним опытом, потому что иначе он в огромном большинстве случаев потерпел бы неудачу.
Мы видим таким образом, что, чем большей определенностью обладает известная социальная система, тем тяжелее в ней себя чувствует такой малоуравновешенный человек, как неврастеник.
Эмиль Дюркгейм «Самоубийство: социологический этюд»
Neurasthenia is a kind of rudimentary insanity, and therefore, in some cases, it must have the same consequences. Neurasthenia is much more widespread than mental illness, and the number of its victims is steadily increasing.
It is quite understandable, of course, that neurasthenia predisposes to suicide, since neurasthenics, by their temperament, are, as it were, destined for suffering. It is known that suffering generally follows from an excessive shock of the nervous system: too strong a nervous wave is most often very painful. But this maximum tension of the nervous system, beyond which the suffering begins, varies depending on the individual: this limit is higher in people with stronger nerves and lower in people with weak ones. Thus, in the latter, the streak of suffering begins sooner than in the former. Every impression he receives gives the neurasthenic a reason for a bad mood, every movement causes fatigue, his nerves, like the surface of his skin, are irritated at the slightest touch.
It is true that, in contrast to this, the band of pleasure begins in such individuals also much lower, because the excessive sensitivity of a weakened nervous system makes it susceptible to such excitement, which would not have responded to a normal organism. An insignificant event can be a source of unlimited pleasure for such a subject.
So, apparently, what the neurasthenic loses in one respect, he compensates in another and, thanks to this compensation, is no less adapted for any struggle than all other people.
Due to the extreme sensitivity of the nervous system, his thoughts and feelings are in complete imbalance: every lightest impression finds an abnormally strong echo in his soul; his spiritual world is shaken to the very depths every minute, and under the influence of these incessant external impulses his mind cannot find a fulcrum for itself and is in a continuous process of transformation.
Due to the state of imbalance in which he is, circumstances often take him by surprise; not being prepared to respond to them appropriately, he must re-invent rules of conduct for himself each time. This necessity gives rise to the well-known addiction of the neurasthenic to everything new. But when the question of adapting to some traditional condition arises, his improvised combinations have to give way to those that have already been sanctified by many years of experience, because otherwise he would have failed in the vast majority of cases.
We see in this way that the more certainty a certain social system possesses, the more difficult it is for such an unbalanced person as a neurasthenic to feel in it.
Emile Durkheim "Suicide: A Sociological Study"
It is quite understandable, of course, that neurasthenia predisposes to suicide, since neurasthenics, by their temperament, are, as it were, destined for suffering. It is known that suffering generally follows from an excessive shock of the nervous system: too strong a nervous wave is most often very painful. But this maximum tension of the nervous system, beyond which the suffering begins, varies depending on the individual: this limit is higher in people with stronger nerves and lower in people with weak ones. Thus, in the latter, the streak of suffering begins sooner than in the former. Every impression he receives gives the neurasthenic a reason for a bad mood, every movement causes fatigue, his nerves, like the surface of his skin, are irritated at the slightest touch.
It is true that, in contrast to this, the band of pleasure begins in such individuals also much lower, because the excessive sensitivity of a weakened nervous system makes it susceptible to such excitement, which would not have responded to a normal organism. An insignificant event can be a source of unlimited pleasure for such a subject.
So, apparently, what the neurasthenic loses in one respect, he compensates in another and, thanks to this compensation, is no less adapted for any struggle than all other people.
Due to the extreme sensitivity of the nervous system, his thoughts and feelings are in complete imbalance: every lightest impression finds an abnormally strong echo in his soul; his spiritual world is shaken to the very depths every minute, and under the influence of these incessant external impulses his mind cannot find a fulcrum for itself and is in a continuous process of transformation.
Due to the state of imbalance in which he is, circumstances often take him by surprise; not being prepared to respond to them appropriately, he must re-invent rules of conduct for himself each time. This necessity gives rise to the well-known addiction of the neurasthenic to everything new. But when the question of adapting to some traditional condition arises, his improvised combinations have to give way to those that have already been sanctified by many years of experience, because otherwise he would have failed in the vast majority of cases.
We see in this way that the more certainty a certain social system possesses, the more difficult it is for such an unbalanced person as a neurasthenic to feel in it.
Emile Durkheim "Suicide: A Sociological Study"
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Валерий Красиков
