Каждый раз когда собираюсь сделать свой последний, благородный, шаг в петлю, напоминаю себе, что в жизни ещё возможны такие душевные потрясения, как сегодняшняя 3-часовая встреча с Питером Хёгом в «Эрарте».
Когда этот скромный, взъерошенный жилистый человек с резкими чертами лица делает сосредоточенную паузу перед тем, как ответить на вопрос, кажется, что 500 человек в зале пытаются расслышать его дыхание.
Всячески отрицая собственную значимость, он на самом деле хорошо знает, что делает: ставит писателя (и себя как такового) в положение шамана, медиума, которому дано преображать разлитое в невидимых слоях атмосферы универсальное знание о мире, частью которого мы являемся. И завораживающий — экспромт или заготовка, пересказанный сон, галлюцинация или что это было? — о встрече со своим двойником у утонувшего в тумане озера в Ютландии, во время которого не я один наверняка подумал, что Хёг (ага!) немного сумасшедший, явное тому подтверждение.
Жаль, никто не спросил о его 10-летнем затворничестве и буддизме — там, должно быть, с десяток танцующих скелетов.
Как писал Кафка своему (несостоявшемуся) тестю, я весь — литература и ничем иным не могу и не хочу быть.
Когда этот скромный, взъерошенный жилистый человек с резкими чертами лица делает сосредоточенную паузу перед тем, как ответить на вопрос, кажется, что 500 человек в зале пытаются расслышать его дыхание.
Всячески отрицая собственную значимость, он на самом деле хорошо знает, что делает: ставит писателя (и себя как такового) в положение шамана, медиума, которому дано преображать разлитое в невидимых слоях атмосферы универсальное знание о мире, частью которого мы являемся. И завораживающий — экспромт или заготовка, пересказанный сон, галлюцинация или что это было? — о встрече со своим двойником у утонувшего в тумане озера в Ютландии, во время которого не я один наверняка подумал, что Хёг (ага!) немного сумасшедший, явное тому подтверждение.
Жаль, никто не спросил о его 10-летнем затворничестве и буддизме — там, должно быть, с десяток танцующих скелетов.
Как писал Кафка своему (несостоявшемуся) тестю, я весь — литература и ничем иным не могу и не хочу быть.
Every time I am going to take my last, noble, step into the loop, I remind myself that such emotional upheavals as today's 3-hour meeting with Peter Hög at Erarta are still possible.
When this shy, disheveled, wiry man with sharp features pauses in concentration before answering a question, it seems like 500 people in the audience are trying to hear his breathing.
Denying his own significance in every possible way, he actually knows well what he is doing: he puts the writer (and himself as such) in the position of a shaman, a medium, who is given to transform the universal knowledge of the world of which we are a part, spread in the invisible layers of the atmosphere. And bewitching - an impromptu or a blank, a retold dream, a hallucination, or what was it? - about a meeting with his double at a lake in Jutland drowned in fog, during which I was not the only one who thought that Hög (aha!) Was a little crazy, a clear confirmation of this.
It's a shame no one asked about his 10-year retreat and Buddhism - there must be a dozen dancing skeletons.
As Kafka wrote to his (failed) father-in-law, I am all literature and I can not and do not want to be anything else.
When this shy, disheveled, wiry man with sharp features pauses in concentration before answering a question, it seems like 500 people in the audience are trying to hear his breathing.
Denying his own significance in every possible way, he actually knows well what he is doing: he puts the writer (and himself as such) in the position of a shaman, a medium, who is given to transform the universal knowledge of the world of which we are a part, spread in the invisible layers of the atmosphere. And bewitching - an impromptu or a blank, a retold dream, a hallucination, or what was it? - about a meeting with his double at a lake in Jutland drowned in fog, during which I was not the only one who thought that Hög (aha!) Was a little crazy, a clear confirmation of this.
It's a shame no one asked about his 10-year retreat and Buddhism - there must be a dozen dancing skeletons.
As Kafka wrote to his (failed) father-in-law, I am all literature and I can not and do not want to be anything else.
У записи 14 лайков,
1 репостов,
1664 просмотров.
1 репостов,
1664 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Валерий Красиков
