ЭФФЕКТ ГОРБУШКИ-БУМЕРАНГА
Рассказ Иннокентия Смоктуновского:
«Я, может, и жив только потому, что верую в Господа. Я через все тяготы войны прошёл, когда со мной ну только смерти не было, она просто случайно мимо прошла. Он, наверное, берег меня для каких-то маленьких моих свершений… До войны я жил у тётки, мне было шесть лет, в какой-то праздник она дала мне тридцать рублей: «Пойди в церковь, отдай на храм». Тридцать рублей! Я помню, они были такие длинные, красненькие. А мороженое, которое я так любил, стоило двадцать копеек. На эти деньги года полтора можно есть мороженое! Нет, не отдам я тридцать рублей каким-то тётям и дядям в храме. Я уже принял решение, что оставлю деньги себе, а тётке скажу, что отнёс. И тем не менее почему-то всё равно иду к храму. Сам не понимаю, как с зажатым кулаком я оказался около церкви. Зашёл внутрь, там было так красиво, я стоял весь разомлевший, а потом легко подошёл к служителю и сказал: «Возьмите на храм, возьмите, пожалуйста»… И вот сейчас я убеждён, что это Господь меня испытывал. С той поры я понял, что Кто-то на Небе поверил в меня. Если бы тогда я не отдал эти деньги, я не смог бы пройти войну, плен, тюрьму».
… Однажды я рассказал эту историю Олегу Табакову. Он удивился и сказал, что с ним была почти такая же история. Он с бабушкой жил на окраине Саратова. Недалеко был лагерь немецких военнопленных. В 1944 году в нескольких городах прошли прогоны немецких военнопленных по улицам. Шла репетиция такого прогона и в Саратове. Немцев построили, прогнали к замёрзшей Волге. Там они помёрзли с часик, и потом их погнали обратно в бараки. «И моя бабушка, - говорит Табаков, - почему-то сжалилась над ними. Это странно, потому что у неё к этому времени один сын пропал без вести на войне с немцами, другой сын вернулся с неё калекой. А она, увидев, как они мёрзнут, отрезала им от своего пайково-карточного хлебушка половину и говорит: «Олежек, отнеси!»… Мне было так страшно – я боялся наших конвоиров, я боялся овчарок, я боялся этих немцев… Но я пошёл и отнёс им этот хлеб и – бегом назад. И я убеждён, что Господь за этот хлеб меня отблагодарил: в 1992 году, когда гайдаровские реформы довели до голода, было впору закрывать театр. И вдруг, в самую трудную минуту, звонок из Ленинградского морского порта: «Вам пришёл контейнер с гуманитарной помощью из Германии». Оказывается, какие-то театры в Германии решили собрать помощь театру Олега Табакова. Несколько раз в году они присылали эти контейнеры, и это помогло выжить артистам, не закрыть театр… Я убеждён, что так вот та горбушка мне вернулась от Бога»…
Рассказ Иннокентия Смоктуновского:
«Я, может, и жив только потому, что верую в Господа. Я через все тяготы войны прошёл, когда со мной ну только смерти не было, она просто случайно мимо прошла. Он, наверное, берег меня для каких-то маленьких моих свершений… До войны я жил у тётки, мне было шесть лет, в какой-то праздник она дала мне тридцать рублей: «Пойди в церковь, отдай на храм». Тридцать рублей! Я помню, они были такие длинные, красненькие. А мороженое, которое я так любил, стоило двадцать копеек. На эти деньги года полтора можно есть мороженое! Нет, не отдам я тридцать рублей каким-то тётям и дядям в храме. Я уже принял решение, что оставлю деньги себе, а тётке скажу, что отнёс. И тем не менее почему-то всё равно иду к храму. Сам не понимаю, как с зажатым кулаком я оказался около церкви. Зашёл внутрь, там было так красиво, я стоял весь разомлевший, а потом легко подошёл к служителю и сказал: «Возьмите на храм, возьмите, пожалуйста»… И вот сейчас я убеждён, что это Господь меня испытывал. С той поры я понял, что Кто-то на Небе поверил в меня. Если бы тогда я не отдал эти деньги, я не смог бы пройти войну, плен, тюрьму».
… Однажды я рассказал эту историю Олегу Табакову. Он удивился и сказал, что с ним была почти такая же история. Он с бабушкой жил на окраине Саратова. Недалеко был лагерь немецких военнопленных. В 1944 году в нескольких городах прошли прогоны немецких военнопленных по улицам. Шла репетиция такого прогона и в Саратове. Немцев построили, прогнали к замёрзшей Волге. Там они помёрзли с часик, и потом их погнали обратно в бараки. «И моя бабушка, - говорит Табаков, - почему-то сжалилась над ними. Это странно, потому что у неё к этому времени один сын пропал без вести на войне с немцами, другой сын вернулся с неё калекой. А она, увидев, как они мёрзнут, отрезала им от своего пайково-карточного хлебушка половину и говорит: «Олежек, отнеси!»… Мне было так страшно – я боялся наших конвоиров, я боялся овчарок, я боялся этих немцев… Но я пошёл и отнёс им этот хлеб и – бегом назад. И я убеждён, что Господь за этот хлеб меня отблагодарил: в 1992 году, когда гайдаровские реформы довели до голода, было впору закрывать театр. И вдруг, в самую трудную минуту, звонок из Ленинградского морского порта: «Вам пришёл контейнер с гуманитарной помощью из Германии». Оказывается, какие-то театры в Германии решили собрать помощь театру Олега Табакова. Несколько раз в году они присылали эти контейнеры, и это помогло выжить артистам, не закрыть театр… Я убеждён, что так вот та горбушка мне вернулась от Бога»…
BOOMERANG PUMPET EFFECT
Innokenty Smoktunovsky's story:
“I may be alive only because I believe in the Lord. I went through all the hardships of the war, when, well, there was no death with me, she just accidentally passed by. He probably kept me for some small accomplishments ... Before the war, I lived with my aunt, I was six years old, on some holiday she gave me thirty rubles: "Go to church, give it to the temple." Thirty rubles! I remember they were so long and red. And the ice cream that I loved so much cost twenty kopecks. With this money, you can eat ice cream for a year and a half! No, I won't give thirty rubles to some aunts and uncles in the church. I have already made a decision that I will keep the money for myself, and tell my aunt what I took. And nevertheless, for some reason I still go to the temple. I myself don't understand how I ended up near the church with my fist clenched. I went inside, it was so beautiful, I stood all overwhelmed, and then I easily approached the minister and said: “Take it to the temple, take it, please” ... And now I am convinced that the Lord was testing me. From that time on, I realized that Someone in Heaven believed in me. If then I had not given this money, I would not have been able to go through the war, captivity, prison. "
... Once I told this story to Oleg Tabakov. He was surprised and said that it was almost the same story with him. He and his grandmother lived on the outskirts of Saratov. There was a camp of German prisoners of war nearby. In 1944, German prisoners of war were driven through the streets in several cities. There was a rehearsal for such a run in Saratov. The Germans were built, driven to the frozen Volga. There they froze to death for about an hour, and then they were driven back to the barracks. “And my grandmother,” says Tabakov, “somehow took pity on them. This is strange, because by this time one of her sons had gone missing in the war with the Germans, and the other son had returned from her crippled. And she, seeing how they were freezing, cut them off half of her ration-card bread and said: “Olezhek, take it!” ... I was so scared - I was afraid of our escorts, I was afraid of the sheep dogs, I was afraid of these Germans ... But I went and brought them this bread and - running back. And I am convinced that the Lord thanked me for this bread: in 1992, when Gaidar's reforms brought to hunger, it was time to close the theater. And suddenly, in the most difficult moment, a call from the Leningrad seaport: "You have received a container with humanitarian aid from Germany." It turns out that some theaters in Germany decided to collect help for Oleg Tabakov's theater. Several times a year they sent these containers, and this helped the artists survive, not to close the theater ... I am convinced that this little crump returned to me from God "...
Innokenty Smoktunovsky's story:
“I may be alive only because I believe in the Lord. I went through all the hardships of the war, when, well, there was no death with me, she just accidentally passed by. He probably kept me for some small accomplishments ... Before the war, I lived with my aunt, I was six years old, on some holiday she gave me thirty rubles: "Go to church, give it to the temple." Thirty rubles! I remember they were so long and red. And the ice cream that I loved so much cost twenty kopecks. With this money, you can eat ice cream for a year and a half! No, I won't give thirty rubles to some aunts and uncles in the church. I have already made a decision that I will keep the money for myself, and tell my aunt what I took. And nevertheless, for some reason I still go to the temple. I myself don't understand how I ended up near the church with my fist clenched. I went inside, it was so beautiful, I stood all overwhelmed, and then I easily approached the minister and said: “Take it to the temple, take it, please” ... And now I am convinced that the Lord was testing me. From that time on, I realized that Someone in Heaven believed in me. If then I had not given this money, I would not have been able to go through the war, captivity, prison. "
... Once I told this story to Oleg Tabakov. He was surprised and said that it was almost the same story with him. He and his grandmother lived on the outskirts of Saratov. There was a camp of German prisoners of war nearby. In 1944, German prisoners of war were driven through the streets in several cities. There was a rehearsal for such a run in Saratov. The Germans were built, driven to the frozen Volga. There they froze to death for about an hour, and then they were driven back to the barracks. “And my grandmother,” says Tabakov, “somehow took pity on them. This is strange, because by this time one of her sons had gone missing in the war with the Germans, and the other son had returned from her crippled. And she, seeing how they were freezing, cut them off half of her ration-card bread and said: “Olezhek, take it!” ... I was so scared - I was afraid of our escorts, I was afraid of the sheep dogs, I was afraid of these Germans ... But I went and brought them this bread and - running back. And I am convinced that the Lord thanked me for this bread: in 1992, when Gaidar's reforms brought to hunger, it was time to close the theater. And suddenly, in the most difficult moment, a call from the Leningrad seaport: "You have received a container with humanitarian aid from Germany." It turns out that some theaters in Germany decided to collect help for Oleg Tabakov's theater. Several times a year they sent these containers, and this helped the artists survive, not to close the theater ... I am convinced that this little crump returned to me from God "...
У записи 170 лайков,
22 репостов,
4046 просмотров.
22 репостов,
4046 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Анастасий Байков
