Ирада в открытках #Буквоед #ирадавовненко #писатели #амфора Начнём - Запись на стене пользователя Александр Правилов в Вконтакте. Комментарии и лайки к записи.

Александр Правилов NEKO

Ирада в открытках

#Буквоед #ирадавовненко #писатели #амфора

Начнём с главного: она не писательница в классическом представлении о женщине, которая пишет тексты и издаёт книги. Она по-мужски льстит своему возрасту, предпочитая опыт юному блеску глаз. Она с откровенностью непубличного человека чуть слегка искренна перед публикой. У неё никогда не было влечения к литературным жанрам, а всегда хотелось доставать из большого сундука воспоминаний открытки с реальными историями о людях, которые были и есть, о жизнях, которые случались. Она несовременно не стремится быть во всём лучше мужчин, как и не ставила себе цели заработать писательством славу и богатство. Первая написанная ею книга была побегом от диссонанса между любовью и ненавистью, не желанием говорить, когда молчать не можешь, а желанием заставить замолчать внутренний голос. Всё началось с терапии, но смыслом жизни так и не стало. Потому что смысл жизни для неё в ином – в муже и двух сыновьях, в классических операх, в любимой маме, в приносящей радость работе. Работа – это особый элемент: сначала государственный музей-заповедник «Царское Село», в настоящее время – Исаакиевский собор. Такая работа сама по себе способна утолить желание творить и прикасаться к искусству, к живой истории. А книги… книги – это так: возможность иногда открыть сундук с открытками, чтобы, перебирая их, читать в полустёршихся чернильных строчках на обороте чьи-то воспоминания.
Ирада Вовненко – на Невском, 46. Она пришла представить свою новую книгу «Открытка». Всю встречу можно покадрово разобрать на отдельные изображения. Среди бликов света и бархатных крылышек тьмы из отдельных фраз складывались строчки письма ко всем, кто хотел её услышать.
Кадр первый. Она появляется в тёмном и строгом, в чём-то даже слегка декадентском зале – с этой неуклюжей сценой, детсадовскими стульями, вчерашним плющом задника сцены и рыбьим глазом представлений о парке посреди города. И нарочитая непритязательность места встречи становится чуть светлее, изящнее и домашнее с её появлением. Идеальное сочетание белого и чёрного, включая светлые волосы, с которыми представляешь её лучше, чем с тёмными.
Она прекрасно несовременна. Из тех времён, когда женщины понимали смысл простых слов: женственность, индивидуальность, стиль, простота, привлекательность. Уже не эпоха расцвета голливудского чёрно-белого кино и не европейская «новая волна», но первое, что приходит на ум – это именно монохромный кадр, при котором белое и чёрное смотрятся идеально. Кадр из любого фильма с молодой Катрин Денёв. Открытка-воспоминание. Открытка-кино.

«Открытка – иллюстрация нашей души. Перебирая старые открытки, мы пролистываем память – одновременно и свою и тех, кому принадлежали эти частички истории».

Кадр второй. Глядя в зал с лёгкой улыбкой, она начинает говорить. Рассказывает о новой книге. И обращается одновременно ко всему залу и к каждому. Кажется, что она говорит лично с тобой, а вокруг – так, тени. Воспоминания. И среди этих теней так легко быть искренним. Говоришь ты о новой книге или о том, что случается, когда в жизни разочарование приходит на смену радости.

«Я все эти истории подслушала. Сама книга началась с истории, подслушанной у Николая Бурова (директора Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор»). Позже появились другие рассказы, которые мне показалось возможным объединить в одной книге. Все они – разные, но настоящие, о реальных людях. Их объединяет ещё одна общая тема – ответственности человека перед своей жизнью. Каждый рассказ – это всего лишь яркий момент жизни, но и некое весьма важное событие. Как открытка, которой когда-то люди поверяли важные моменты своей жизни, превращая их в память. Для меня открытки – а я очень любила их рассматривать, прикасаться к ним, доставая из бабушкиного сундука, - это связь с прошлым. И эта связь, вопреки мнению, что прошлое затягивает, лишая будущего, порой является для нас единственно надёжной возможностью ощутить себя в настоящем моменте. Воспоминания и память являются связующим звеном с чем-то важным, с тем, что формирует наше настоящее. И для меня материальным выражением этой связи с прошлым являются открытки».

Кадр третий. Момент возвращения грусти из вороха воспоминаний. И грусть видна даже в изгибе бровей, в блеске глаз.

«Для меня первая книга стала заменой сеанса у психолога. Это была терапия. Я даже помню этот момент – это было перед самым Новым годом, когда я поняла, что невозможно убежать от всего, что накопилось в душе, но можно закрыть себя от всего мира, спрятаться от света в тёмной комнате, заперев дверь, и не пускать никого. Внутри было так темно и неуютно, что, казалось, выхода из этого состояния никакого нет. Книга, которую я набрала на своём верном нетбуке, стала спасением от разочарования людьми, в особенности – мужчинами, стала тем отвлечением, которое не позволило мне сломаться, уберегло от потери внутреннего стержня».

Кадр четвёртый. Обретение себя. Воспоминания об этом сопровождаются лёгкими взмахами рук и жестами, когда, так по-женски естественно поправляя волосы, словно находишь единственное правильное слово.

«Мы разные. У нас много лиц. И только от нашего нравственного стержня, от нашего понимания, кто мы есть, зависит, в каком образе нас по-настоящему запомнят».

«Когда человек рассматривает старые фото, перебирая застывшие кадры своей прежней жизни и жизней других людей, он, всматриваясь в лица и моменты, задаёт себе вопрос: “А кто я?”. Найти ответ на этот вопрос очень важно, и его можно обрести только самому. Человек только тогда будет способен к отношениям, когда поймёт, кто он есть, и, обретя себя, научится отвечать за себя, не перебрасывая ответственность за это на кого-то другого».

Кадр пятый. Говорить о книгах – это, прежде всего, говорить о людях. Потому что всё начинается с человека. Им же и заканчивается. Герой, читатель, критик – порой всё это один и тот же человек.

«Мой старший сын Максим до “Открытки” не читал никаких моих текстов. Честно мне признался, что это не его. Когда я работала над новой книгой, как-то, уходя из дома, оставила на столе листы с рукописью, он их нашёл, ради интереса начал читать – и прочёл целиком. Я вернулась домой, а он уже ждал меня, чтобы сказать: “Это лучшее, что ты написала!”».

«Первая книга, которую я написала, была детской. Я её писала, когда ждала своего второго ребёнка, Петра. Поэтому и называется она “Приключения Петьки в Царском Селе”. В то время я там работала. Это был период, когда возрождалась Янтарная комната. И мне захотелось рассказать об этом, привлечь внимание к великолепному памятнику архитектуры. Я хотела не просто обратить внимание на то, как там красиво, мной двигало желание вернуть уважение людей к нашей общей истории. Детская книжка – уже об истории Михайловского театра – стала первой, которую мне заказало издательство, как и первой, за которую я получила гонорар».

«Я не хочу никого обижать, но если говорить о моих личных предпочтениях, меня никогда не тянуло к литературным жанрам, где всё строится на вымысле – к детективам, фантастике. Но у меня всегда была склонность к краткому жанру. Более всего я любила Саган и Чехова. Меня даже как-то одна журналистка назвала “новой Франсуазой Саган”. Надо признаться, было очень приятно, потому что для меня такая похвала очень много значит».

Кадр шестой. Все женщины мечтают. У всех женщин есть желания. Но не каждой достаёт терпения и целеустремлённости для того, чтобы эти желания осуществились. Порой – мечты воплощаются в реальность просто из мыслей. Кажущаяся простота силы желания.

«Мне всегда очень нравились работы Никаса Сафронова, и он сам был крайне интересен мне – как человек, как художник. Я очень хотела, чтобы он проиллюстрировал к мою книгу, но не искала специально с ним знакомства, не наводила мосты. Всё произошло случайно. Я познакомилась с Никасом через моего хорошего друга Александра Галибина. Помнится, как-то был момент, когда меня потянуло что-то изменить в моей жизни, и Александр как раз в тот момент ехал в Москву, руководить театром. И он позвал меня с собой, а я согласилась. Правда, почти сразу я поняла, что это не моё, что я не хочу в театр. И Александр не уговаривал меня, не протестовал, а вместо этого предложил, пока я не уехала домой, посидеть где-нибудь, поговорить, и, если я не буду против, к нам присоединится его друг. И этим другом оказался Никас Сафронов. И так вышло, что почти сразу, как только я заговорила о том, что я пишу книгу, Никас предложил сделать для неё обложку, а, если надо, то и проиллюстрировать полностью».

«Так же случился и мой творческий дуэт с Янушем Леоном Вишневским. Когда я ещё преподавала немецкий язык в университете, одна из студенток подарила мне книгу “Одиночество в сети”. Я её прочитала и подумала: если я когда-нибудь и захочу написать совместно книгу с кем-нибудь, то это будет только он. И через несколько лет я случайно встретилась с ним в Петербурге. Вишневский ведь в основном говорит по-немецки, и я, встретив его совершенно случайно, обратилась к нему как раз по-немецки, не найдя ничего лучше (я просто растерялась), как предложить выпить вместе кофе. Он согласился. И уже за кофе я рассказала ему о своей мечте написать с ним совместную книгу. Помню, что я убеждала его в том, что я его не подведу, что, если надо, я вышлю ему свои уже вышедшие книги, чтобы он увидел, что я умею писать. Но он сказал, что ему это всё не нужно, что он готов написать вместе со мной книгу просто так, без всяких предварительных договоренностей. Он сказал мне, что увидел в моих глазах нечто, что его сразу расположило. И так появился роман “Любовь и прочие диссонансы”, в которой истории героя и героини мы писали отдельно, отправляя друг другу уже готовые части книги. И герои романа сходятся вместе в одном общем отрывке уже в самом финале».

Открытки. Ворох ярких цветных и пожелтевших от времени, слегка ломких прямоугольничков плотной бумаги. Каждый из них – всего лишь миг жизни, который когда-то для кого-то был очень важен. Настолько, что хотелось оставить о нём память. Или просто сказ

Irada in postcards

# Bukvoed # Iradavovnenko # Writers # Amphora

Let's start with the main thing: she is not a writer in the classic idea of a woman who writes texts and publishes books. She flatter her age like a man, preferring experience to youthful sparkle of eyes. With the frankness of a non-public person, she is slightly slightly sincere in front of the public. She never had an attraction to literary genres, but always wanted to get postcards from the big chest of memories with real stories about people who were and are, about lives that happened. She does not unreasonably strive to be better than men in everything, nor did she set herself the goal of earning fame and fortune by writing. The first book she wrote was an escape from the dissonance between love and hate, not the desire to speak when you cannot be silent, but the desire to silence the inner voice. It all started with therapy, but it never became the meaning of life. Because the meaning of life for her is different - in her husband and two sons, in classical operas, in her beloved mother, in work that brings joy. Work is a special element: first, the Tsarskoye Selo State Museum-Reserve, now the St. Isaac's Cathedral. Such work in itself is capable of satisfying the desire to create and touch art, living history. And books… books are like this: the opportunity sometimes to open a chest with postcards, so that, sorting through them, read in the half-erased ink lines on the back of someone's memories.
Irada Vovnenko - on Nevsky, 46. She came to present her new book "Postcard". The entire meeting can be broken down into separate images frame by frame. Among the glare of light and velvet wings of darkness, separate phrases formed the lines of a letter to everyone who wanted to hear it.
The first shot. She appears in a dark and austere, in something even slightly decadent hall - with this awkward stage, kindergarten chairs, yesterday's ivy on the backdrop of the stage and the fish-eye of the park in the middle of the city. And the deliberate simplicity of the meeting place becomes a little lighter, more elegant and homely with its appearance. The perfect blend of white and black, including blonde hair that makes her look better than dark hair.
It is beautifully out of date. From those times when women understood the meaning of simple words: femininity, individuality, style, simplicity, attractiveness. It is no longer the heyday of Hollywood black-and-white cinema and not the European “new wave”, but the first thing that comes to mind is precisely a monochrome frame in which white and black look perfect. A shot from any film with young Catherine Deneuve. Postcard memory. Postcard movie.

“The postcard is an illustration of our soul. Going through old postcards, we leaf through the memory - both our own and those to whom these parts of history belonged. "

Second frame. Looking into the hall with a slight smile, she begins to speak. Tells about a new book. And he addresses the entire audience and everyone at the same time. It seems that she speaks personally to you, and around - so, shadows. Memories. And among these shadows it is so easy to be sincere. Are you talking about a new book or what happens when disappointment replaces joy in life.

“I overheard all these stories. The book itself began with a story overheard by Nikolai Burov (director of the St. Isaac's Cathedral State Museum). Later, other stories appeared, which seemed to me possible to combine in one book. They are all different, but real, about real people. They are united by another common theme - the responsibility of a person to his life. Each story is just a bright moment in life, but also some very important event. Like a postcard that people used to confide in important moments of their lives, turning them into memory. For me, postcards - and I loved looking at them, touching them, taking them out of my grandmother's chest - are a connection with the past. And this connection, contrary to the opinion that the past drags on, depriving the future, sometimes is for us the only reliable opportunity to feel ourselves in the present moment. Memories and memory are the link to something important, to something that shapes our present. And for me the postcards are the material expression of this connection with the past. "

Third frame. The moment of return of sadness from a heap of memories. And sadness is visible even in the arch of the eyebrows, in the glitter of the eyes.

“For me, the first book was a substitute for a session with a psychologist. It was therapy. I even remember this moment - it was just before the New Year, when I realized that it is impossible to escape from everything that has accumulated in the soul, but you can close yourself from the whole world, hide from the light in a dark room, locking the door, and not let anyone in ... It was so dark and uncomfortable inside that there seemed to be no way out of this state. The book I typed on my trusty netbook became a salvation from disappointment with people, especially men, it became that distraction that did not allow me to break, saved me from losing my inner core.

The fourth frame. Finding yourself. Memories of this are accompanied by light waves of hands and gestures when, t