вдогонку к предыдущему!))
|Ясно, что это слабое и трусливое существо, как бы многочисленны ни были его ocoби, не может уцелеть, что из-за своих качеств оно не должно играть в мире иной роли, чем роль стада ягнят среди рыщущих волков. И все же мы видим, что хотя во времена, когда правят натуры сильные, мещанина сразу же припирают к стене, он тем не менее никогда не погибает, а порой даже вроде бы и владычествует над миром. Как же так? Ни многочисленность его стада, ни добродетель, ни здравый смысл, ни организация не в состоянии, казалось бы, спасти его от гибели. Тому, чьи жизненные силы с самого начала подорваны, не продлит жизнь никакое лекарство на свете. И все-таки мещанство живет, оно могуче, оно процветает. Почему?
Ответ: благодаря степным волкам. На самом деле жизненная сила мещанства держится вовсе не на свойствах нормальных его представителей, а на свойствах необычайно большого числа аутсайдеров, которых оно, мещанство, вследствие расплывчатости и растяжимости своих идеалов, включает в себя. Внутри мещанства всегда живет множество сильных и диких натур. Наш Степной волк Гарри – характерный пример тому. Хотя развитие в нем индивидуальности, личности ушло далеко за доступный мещанину предел, хотя блаженство самосозерцания знакомо ему не меньше, чем мрачная радость ненависти и самоненавистничества, хотя он презирает закон, добродетель и здравый смысл, он все-таки пленник мещанства и вырваться из плена не может. Таким образом, настоящее мещанство окружено, как ядро, широкими слоями человечества, тысячами жизней и умов, хоть и переросших мещанство, хоть и призванных не признавать оговорок, воспарить к абсолюту, но привязанных к мещанской сфере инфантильными чувствами, но ощутимо зараженных подорванностью ее жизненной силы, а потому как-то закосневших в мещанстве, как-то подчиненных, чем-то обязанных и в чем-то покорных ему. Ибо мещанство придерживается принципа, противоположного принципу великих, – «Кто не против меня, тот за меня».|
|Ясно, что это слабое и трусливое существо, как бы многочисленны ни были его ocoби, не может уцелеть, что из-за своих качеств оно не должно играть в мире иной роли, чем роль стада ягнят среди рыщущих волков. И все же мы видим, что хотя во времена, когда правят натуры сильные, мещанина сразу же припирают к стене, он тем не менее никогда не погибает, а порой даже вроде бы и владычествует над миром. Как же так? Ни многочисленность его стада, ни добродетель, ни здравый смысл, ни организация не в состоянии, казалось бы, спасти его от гибели. Тому, чьи жизненные силы с самого начала подорваны, не продлит жизнь никакое лекарство на свете. И все-таки мещанство живет, оно могуче, оно процветает. Почему?
Ответ: благодаря степным волкам. На самом деле жизненная сила мещанства держится вовсе не на свойствах нормальных его представителей, а на свойствах необычайно большого числа аутсайдеров, которых оно, мещанство, вследствие расплывчатости и растяжимости своих идеалов, включает в себя. Внутри мещанства всегда живет множество сильных и диких натур. Наш Степной волк Гарри – характерный пример тому. Хотя развитие в нем индивидуальности, личности ушло далеко за доступный мещанину предел, хотя блаженство самосозерцания знакомо ему не меньше, чем мрачная радость ненависти и самоненавистничества, хотя он презирает закон, добродетель и здравый смысл, он все-таки пленник мещанства и вырваться из плена не может. Таким образом, настоящее мещанство окружено, как ядро, широкими слоями человечества, тысячами жизней и умов, хоть и переросших мещанство, хоть и призванных не признавать оговорок, воспарить к абсолюту, но привязанных к мещанской сфере инфантильными чувствами, но ощутимо зараженных подорванностью ее жизненной силы, а потому как-то закосневших в мещанстве, как-то подчиненных, чем-то обязанных и в чем-то покорных ему. Ибо мещанство придерживается принципа, противоположного принципу великих, – «Кто не против меня, тот за меня».|
in pursuit of the previous one!))
| It is clear that this weak and cowardly creature, no matter how numerous his troubles may be, cannot survive, that because of his qualities it should not play any other role in the world than that of a herd of lambs among the prowling wolves. And yet we see that although in times when strong natures rule, the bourgeoisie is immediately pinned to the wall, he nevertheless never perishes, and sometimes even seems to have dominion over the world. How so? Neither the large number of his herd, nor virtue, nor common sense, nor the organization, it would seem, are able to save him from death. Anyone whose vitality has been undermined from the very beginning, no medicine in the world will prolong his life. And yet philistinism lives, it is powerful, it flourishes. Why?
Answer: thanks to the steppe wolves. In fact, the life force of the bourgeoisie rests not at all on the properties of its normal representatives, but on the properties of an unusually large number of outsiders, whom it, the bourgeoisie, includes, due to the vagueness and extensibility of its ideals. Many strong and wild natures always live within the middle class. Our Steppenwolf Harry is a typical example of this. Although the development of individuality in him, personality has gone far beyond the limit accessible to the bourgeois, although the bliss of self-contemplation is familiar to him no less than the dark joy of hatred and self-hatred, although he despises the law, virtue and common sense, he is still a prisoner of philistinism and does not escape from captivity can. Thus, the real philistinism is surrounded, as a nucleus, by wide layers of humanity, with thousands of lives and minds, although they have outgrown philistinism, although they are called upon not to recognize reservations, soar to the absolute, but tied to the philistine sphere by infantile feelings, but tangibly infected by the undermining of its vitality , and therefore somehow stagnant in the bourgeoisie, somehow subordinate, somehow obliged and somewhat obedient to him. For the bourgeoisie adheres to the principle opposite to the principle of the great - "He who is not against me is for me."
| It is clear that this weak and cowardly creature, no matter how numerous his troubles may be, cannot survive, that because of his qualities it should not play any other role in the world than that of a herd of lambs among the prowling wolves. And yet we see that although in times when strong natures rule, the bourgeoisie is immediately pinned to the wall, he nevertheless never perishes, and sometimes even seems to have dominion over the world. How so? Neither the large number of his herd, nor virtue, nor common sense, nor the organization, it would seem, are able to save him from death. Anyone whose vitality has been undermined from the very beginning, no medicine in the world will prolong his life. And yet philistinism lives, it is powerful, it flourishes. Why?
Answer: thanks to the steppe wolves. In fact, the life force of the bourgeoisie rests not at all on the properties of its normal representatives, but on the properties of an unusually large number of outsiders, whom it, the bourgeoisie, includes, due to the vagueness and extensibility of its ideals. Many strong and wild natures always live within the middle class. Our Steppenwolf Harry is a typical example of this. Although the development of individuality in him, personality has gone far beyond the limit accessible to the bourgeois, although the bliss of self-contemplation is familiar to him no less than the dark joy of hatred and self-hatred, although he despises the law, virtue and common sense, he is still a prisoner of philistinism and does not escape from captivity can. Thus, the real philistinism is surrounded, as a nucleus, by wide layers of humanity, with thousands of lives and minds, although they have outgrown philistinism, although they are called upon not to recognize reservations, soar to the absolute, but tied to the philistine sphere by infantile feelings, but tangibly infected by the undermining of its vitality , and therefore somehow stagnant in the bourgeoisie, somehow subordinate, somehow obliged and somewhat obedient to him. For the bourgeoisie adheres to the principle opposite to the principle of the great - "He who is not against me is for me."
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ефим Мельник
