Питер,
На мне привычные к ходьбе ноги
И старый свитер.
Питер,
Мое тело вырвалось из берлоги,
Сползло с дивана,
Послушать, как решетка Летнего сада
Звенит на ветру.
Питер,
Даже цари здесь когда-то вставали рано,
Бродить во главе парада.
Питер,
Мне надоело бестолковье телеэкрана -
Ленинград, мать его, точка.ру
Питер,
Здесь уже с утра наступает вечер.
Карамельные купола Спаса,
Расцветки моего матраса
Отражают
Милые сердцу уютные представления о рае,
Но мне умирать нечем.
Не мы, Питер нас выбирает,
Остальные живут в другом граде,
Бродят
В многоэтажном, тысячеглазом стаде,
С застывшими в почках обломками Петрова камня.
Я когда-то там был и помню,
Как балансировать между парфюмом и вонью,
Но не верю уже весам я.
Питер,
Марсово поле,
Ленэнерго, белые сны без соли.
Питер,
Блокадник-кондитер,
Сыплющий черствые дольки счастья
В голодные рты.
У Вечного огня - тени,
Греют замерзшие руки.
Всклокоченные и непокорные бомжи,
Отражая звуки,
Становятся на колени
И вспарывают себе животы.
Банзай, Питер!
На постаменте Юпитер.
Суворов - слеза ребенка,
Приваренная к мечу.
Детские игры стали
Совокуплением крови и стали.
Верным слугам Империи
Даже Родина по плечу!
"Музыка весьма пользительна,
Особливо барабан,
помогает ходить строем".
На марше и под конвоем
Приподнимает дух
Этот подъемный кран.
Питер,
Вязь монархических литер,
Еще продолжает быть.
Sine me de me, без меня обо мне, bitter,
Стоит ли говорить?
Питер,
Старый больной репетитор
Утюжит дурные и буйные, недоразвитые мозги,
Что через несколько лет
прекращают мочиться в подъездах
И выступают на писательских съездах,
Посланцы степей и туманов
Азиаты суровой зги.
Питер,
Нева с пепельными лоскутьями льда,
Который ворохом старых писем
Стынет в темных взглядах прохожих.
Близость суровой смерти и ледяная вода
Делают нас моложе.
Я на Троицком мосту - всегда расту.
Питер -
Собаки, вороны, храмы.
Проходняки от БГ до Ламы.
На рекламном щите с кокотством,
Какая-то юная дева,
С бананами и утюгами.
Буржуазная королева
Констатирует наше
с тобой физическое уродство.
Питер,
А где-то цветут заморские страны.
Обдолбанные афроамериканцы,
В объятиях нирваны,
На Hollywood avenue
Требуют только одно - увеличенное меню.
А мы там всегда засранцы,
Мы печальное этих стран отражение,
Мы - гамлетовская тень, вытекающая из раны,
Мы - поражение любой европейской идеи,
Выползаешь на Бродвей, и мысль в башке:
"Иде я?!"
Мы слыхали про политкорректность,
Но то, что дозволено Юпитеру,
Не разрешено быку.
Олухи уплотнительных застроек
В бетонном соку
С упоением вытирают ноги
О ржавый фасад города -
Растреллиевское ку-ка-ре-ку.
Питер -
Конец природы,
Всплески крутой свободы,
Выкидыши и роды,
Горький в чаду машин.
Век на плечах.
Соцреализм - чугунный, пустой кувшин,
Соцреализм - пепел в надгробных речах,
Картины типа "Большая уха на Селигере",
Пьесы типа "Сталевары" -
Пылятся на площадях эти
антикварные пионеры
Революционного перегара.
Питер,
Не пересыхающий мой литр.
Выпивать здесь всегда красиво.
Романтизм, ар-деко, барокко.
Прет классическая перспектива
Альтернативой подпольного рока.
Пили Герцен и Достоевский,
Исторический овердрайв,
Как Распутин блевал на Невский,
Голося: "Rock'n'roll is live!".
Питер,
Проясняет случайность твоего существования.
Питер - экзистенциальная
и метафизическая свобода.
А если проще -
никому ты здесь на хрен не нужен,
Не вписывается твоя гармонь
В его симфоническую партитуру.
Этот конь,
В пространстве, изнасилованном архитектурой,
Поедает тебя на ужин.
И поэтому здесь уже не существует народа
В понимании объема нации.
Здесь каждый, если хотите, инопланетного рода.
Пассионарят лишь скинхеды-наци, и
На каждое их "бля" -
Одиночество твоего "я".
Питер, Питер,
Я устал,
Я устал,
Я устал от плевел отделять зерно,
Я устал от гнилой контркультуры,
От попсовой своей натуры,
От "Тойот", "Жигулей" и "Рено",
Я устал
На-гора выдавать говно,
Я устал наблюдать в метели
Эротизм Петропавловской щели.
Я устал жить во тьме, в бреду.
Вечно в очереди, нулем в ряду.
И хоть мучит меня бессилье,
Я не с "Единой Россией".
Я пространство люблю не хором,
Интонирую частным взором.
Ведь ты тоже индивидуалист, Питер,
И мы кладем на них всех с прибором.
На мне привычные к ходьбе ноги
И старый свитер.
Питер,
Мое тело вырвалось из берлоги,
Сползло с дивана,
Послушать, как решетка Летнего сада
Звенит на ветру.
Питер,
Даже цари здесь когда-то вставали рано,
Бродить во главе парада.
Питер,
Мне надоело бестолковье телеэкрана -
Ленинград, мать его, точка.ру
Питер,
Здесь уже с утра наступает вечер.
Карамельные купола Спаса,
Расцветки моего матраса
Отражают
Милые сердцу уютные представления о рае,
Но мне умирать нечем.
Не мы, Питер нас выбирает,
Остальные живут в другом граде,
Бродят
В многоэтажном, тысячеглазом стаде,
С застывшими в почках обломками Петрова камня.
Я когда-то там был и помню,
Как балансировать между парфюмом и вонью,
Но не верю уже весам я.
Питер,
Марсово поле,
Ленэнерго, белые сны без соли.
Питер,
Блокадник-кондитер,
Сыплющий черствые дольки счастья
В голодные рты.
У Вечного огня - тени,
Греют замерзшие руки.
Всклокоченные и непокорные бомжи,
Отражая звуки,
Становятся на колени
И вспарывают себе животы.
Банзай, Питер!
На постаменте Юпитер.
Суворов - слеза ребенка,
Приваренная к мечу.
Детские игры стали
Совокуплением крови и стали.
Верным слугам Империи
Даже Родина по плечу!
"Музыка весьма пользительна,
Особливо барабан,
помогает ходить строем".
На марше и под конвоем
Приподнимает дух
Этот подъемный кран.
Питер,
Вязь монархических литер,
Еще продолжает быть.
Sine me de me, без меня обо мне, bitter,
Стоит ли говорить?
Питер,
Старый больной репетитор
Утюжит дурные и буйные, недоразвитые мозги,
Что через несколько лет
прекращают мочиться в подъездах
И выступают на писательских съездах,
Посланцы степей и туманов
Азиаты суровой зги.
Питер,
Нева с пепельными лоскутьями льда,
Который ворохом старых писем
Стынет в темных взглядах прохожих.
Близость суровой смерти и ледяная вода
Делают нас моложе.
Я на Троицком мосту - всегда расту.
Питер -
Собаки, вороны, храмы.
Проходняки от БГ до Ламы.
На рекламном щите с кокотством,
Какая-то юная дева,
С бананами и утюгами.
Буржуазная королева
Констатирует наше
с тобой физическое уродство.
Питер,
А где-то цветут заморские страны.
Обдолбанные афроамериканцы,
В объятиях нирваны,
На Hollywood avenue
Требуют только одно - увеличенное меню.
А мы там всегда засранцы,
Мы печальное этих стран отражение,
Мы - гамлетовская тень, вытекающая из раны,
Мы - поражение любой европейской идеи,
Выползаешь на Бродвей, и мысль в башке:
"Иде я?!"
Мы слыхали про политкорректность,
Но то, что дозволено Юпитеру,
Не разрешено быку.
Олухи уплотнительных застроек
В бетонном соку
С упоением вытирают ноги
О ржавый фасад города -
Растреллиевское ку-ка-ре-ку.
Питер -
Конец природы,
Всплески крутой свободы,
Выкидыши и роды,
Горький в чаду машин.
Век на плечах.
Соцреализм - чугунный, пустой кувшин,
Соцреализм - пепел в надгробных речах,
Картины типа "Большая уха на Селигере",
Пьесы типа "Сталевары" -
Пылятся на площадях эти
антикварные пионеры
Революционного перегара.
Питер,
Не пересыхающий мой литр.
Выпивать здесь всегда красиво.
Романтизм, ар-деко, барокко.
Прет классическая перспектива
Альтернативой подпольного рока.
Пили Герцен и Достоевский,
Исторический овердрайв,
Как Распутин блевал на Невский,
Голося: "Rock'n'roll is live!".
Питер,
Проясняет случайность твоего существования.
Питер - экзистенциальная
и метафизическая свобода.
А если проще -
никому ты здесь на хрен не нужен,
Не вписывается твоя гармонь
В его симфоническую партитуру.
Этот конь,
В пространстве, изнасилованном архитектурой,
Поедает тебя на ужин.
И поэтому здесь уже не существует народа
В понимании объема нации.
Здесь каждый, если хотите, инопланетного рода.
Пассионарят лишь скинхеды-наци, и
На каждое их "бля" -
Одиночество твоего "я".
Питер, Питер,
Я устал,
Я устал,
Я устал от плевел отделять зерно,
Я устал от гнилой контркультуры,
От попсовой своей натуры,
От "Тойот", "Жигулей" и "Рено",
Я устал
На-гора выдавать говно,
Я устал наблюдать в метели
Эротизм Петропавловской щели.
Я устал жить во тьме, в бреду.
Вечно в очереди, нулем в ряду.
И хоть мучит меня бессилье,
Я не с "Единой Россией".
Я пространство люблю не хором,
Интонирую частным взором.
Ведь ты тоже индивидуалист, Питер,
И мы кладем на них всех с прибором.
Peter,
My legs are used to walking
And the old sweater.
Peter,
My body burst out of the den,
Slid off the couch,
Listen to how the grill of the Summer Garden
Rings in the wind.
Peter,
Even the kings here once got up early
Wander at the head of the parade.
Peter,
I'm tired of the confusion of the telescreen -
Leningrad, his mother, dot.ru
Peter,
Here in the morning evening comes.
Caramel domes of the Savior,
The colors of my mattress
Reflect
Lovely heart cozy ideas about paradise,
But I have nothing to die.
Not we, Peter chooses us,
The rest live in a different city,
Roam
In a high-rise, thousand-eyed herd,
With frozen in the kidney fragments of Petrov stone.
I once was there and remember
How to balance between perfume and stench
But I do not believe the scales already.
Peter,
Field of Mars,
Lenenergo, white dreams without salt.
Peter,
Confectioner blocker,
Pouring stale slices of happiness
In hungry mouths.
At the Eternal Flame - the shadow,
Warm frozen hands.
Disheveled and rebellious bums,
Reflecting the sounds
Kneel down
And rip their bellies.
Banzai, Peter!
On the pedestal of Jupiter.
Suvorov - a child’s tear,
Welded to the sword.
Children's games have become
The copulation of blood and steel.
Faithful servants of the Empire
Even the homeland on the shoulder!
"The music is very user friendly,
Especially the drum,
helps to walk systems. "
On the march and under escort
Elevates the spirit
This crane.
Peter,
Ligature monarchical letters,
Still continues to be.
Sine me de me, without me about me, bitter,
Is it worth talking?
Peter,
Old patient tutor
Ironing bad and unruly, underdeveloped brains,
What a few years
stop urinating in doorways
And speak at writers congresses,
Ambassadors of the steppes and fogs
Asians harsh zg.
Peter,
Neva with ashen patches of ice
Which is a heap of old letters
Feel cold in the dark glances of passers-by.
The proximity of harsh death and ice water
Make us younger.
I'm on the Trinity Bridge - always growing.
Peter -
Dogs, crows, temples.
Prohodnyaki from BG to Lama.
On a billboard with cocoon,
Some young maid
With bananas and irons.
Bourgeois queen
Ascertains our
with you is a physical deformity.
Peter,
And somewhere overseas countries are blooming.
Stoned African Americans,
In the arms of Nirvana,
On Hollywood Avenue
They require only one thing - an enlarged menu.
And we are always assholes there,
We are sad reflection of these countries,
We are the Hamlet shadow, flowing from the wound,
We are the defeat of any European idea,
You crawl out onto Broadway, and the thought in your head:
"Ide I?"
We heard about political correctness,
But what is allowed to Jupiter,
Not allowed to the bull.
Olukha sealing buildings
In concrete juice
Wipe their feet with gusto
O rusty facade of the city -
Rastrelli's ku-ka-re-ku.
Peter -
The end of nature
Bursts of cool freedom
Miscarriages and childbirth,
Bitter in the daze of machines.
Century on the shoulders.
Social Realism - cast iron, empty jug,
Social Realism - ashes in gravestone speeches,
Pictures like "Big ear on Seliger",
Plays like "Steelworkers" -
Dusting in these areas
antique pioneers
Revolutionary fume.
Peter,
Not drying my liter.
Drinking here is always beautiful.
Romanticism, Art Deco, Baroque.
Pret classic perspective
An alternative to underground rock.
They drank Herzen and Dostoevsky,
Historic overdrive
Like Rasputin barking at Nevsky,
Votes: "Rock'n'roll is live!".
Peter,
Clarifies the randomness of your existence.
Peter - existential
and metaphysical freedom.
And if it is easier -
no one here you need a damn
Your accordion doesn't fit
In his symphonic score.
This horse,
In space, raped by architecture,
Eats you for dinner.
And therefore there is no longer a people
In understanding the size of the nation.
Everyone here, if you will, is of the alien kind.
Passionate only skinheads-Nazis, and
For each of their "fuck" -
The loneliness of your "I".
Peter, Peter,
I'm tired,
I'm tired,
I'm tired of chaff to separate the grain,
I'm tired of rotten counterculture,
From pop her nature,
From Toyota, Zhiguli and Renault,
I'm tired
On-mountain issue shit,
I'm tired of watching in the snowstorm
Eroticism of the Peter and Paul gap.
I'm tired of living in darkness, delirious.
Always in line, zero in the row.
And though I am tormented by impotence,
I am not with United Russia.
I don't like space in unison,
Intoning with a private eye.
You are also an individualist, Peter,
And we put on them all with the device.
My legs are used to walking
And the old sweater.
Peter,
My body burst out of the den,
Slid off the couch,
Listen to how the grill of the Summer Garden
Rings in the wind.
Peter,
Even the kings here once got up early
Wander at the head of the parade.
Peter,
I'm tired of the confusion of the telescreen -
Leningrad, his mother, dot.ru
Peter,
Here in the morning evening comes.
Caramel domes of the Savior,
The colors of my mattress
Reflect
Lovely heart cozy ideas about paradise,
But I have nothing to die.
Not we, Peter chooses us,
The rest live in a different city,
Roam
In a high-rise, thousand-eyed herd,
With frozen in the kidney fragments of Petrov stone.
I once was there and remember
How to balance between perfume and stench
But I do not believe the scales already.
Peter,
Field of Mars,
Lenenergo, white dreams without salt.
Peter,
Confectioner blocker,
Pouring stale slices of happiness
In hungry mouths.
At the Eternal Flame - the shadow,
Warm frozen hands.
Disheveled and rebellious bums,
Reflecting the sounds
Kneel down
And rip their bellies.
Banzai, Peter!
On the pedestal of Jupiter.
Suvorov - a child’s tear,
Welded to the sword.
Children's games have become
The copulation of blood and steel.
Faithful servants of the Empire
Even the homeland on the shoulder!
"The music is very user friendly,
Especially the drum,
helps to walk systems. "
On the march and under escort
Elevates the spirit
This crane.
Peter,
Ligature monarchical letters,
Still continues to be.
Sine me de me, without me about me, bitter,
Is it worth talking?
Peter,
Old patient tutor
Ironing bad and unruly, underdeveloped brains,
What a few years
stop urinating in doorways
And speak at writers congresses,
Ambassadors of the steppes and fogs
Asians harsh zg.
Peter,
Neva with ashen patches of ice
Which is a heap of old letters
Feel cold in the dark glances of passers-by.
The proximity of harsh death and ice water
Make us younger.
I'm on the Trinity Bridge - always growing.
Peter -
Dogs, crows, temples.
Prohodnyaki from BG to Lama.
On a billboard with cocoon,
Some young maid
With bananas and irons.
Bourgeois queen
Ascertains our
with you is a physical deformity.
Peter,
And somewhere overseas countries are blooming.
Stoned African Americans,
In the arms of Nirvana,
On Hollywood Avenue
They require only one thing - an enlarged menu.
And we are always assholes there,
We are sad reflection of these countries,
We are the Hamlet shadow, flowing from the wound,
We are the defeat of any European idea,
You crawl out onto Broadway, and the thought in your head:
"Ide I?"
We heard about political correctness,
But what is allowed to Jupiter,
Not allowed to the bull.
Olukha sealing buildings
In concrete juice
Wipe their feet with gusto
O rusty facade of the city -
Rastrelli's ku-ka-re-ku.
Peter -
The end of nature
Bursts of cool freedom
Miscarriages and childbirth,
Bitter in the daze of machines.
Century on the shoulders.
Social Realism - cast iron, empty jug,
Social Realism - ashes in gravestone speeches,
Pictures like "Big ear on Seliger",
Plays like "Steelworkers" -
Dusting in these areas
antique pioneers
Revolutionary fume.
Peter,
Not drying my liter.
Drinking here is always beautiful.
Romanticism, Art Deco, Baroque.
Pret classic perspective
An alternative to underground rock.
They drank Herzen and Dostoevsky,
Historic overdrive
Like Rasputin barking at Nevsky,
Votes: "Rock'n'roll is live!".
Peter,
Clarifies the randomness of your existence.
Peter - existential
and metaphysical freedom.
And if it is easier -
no one here you need a damn
Your accordion doesn't fit
In his symphonic score.
This horse,
In space, raped by architecture,
Eats you for dinner.
And therefore there is no longer a people
In understanding the size of the nation.
Everyone here, if you will, is of the alien kind.
Passionate only skinheads-Nazis, and
For each of their "fuck" -
The loneliness of your "I".
Peter, Peter,
I'm tired,
I'm tired,
I'm tired of chaff to separate the grain,
I'm tired of rotten counterculture,
From pop her nature,
From Toyota, Zhiguli and Renault,
I'm tired
On-mountain issue shit,
I'm tired of watching in the snowstorm
Eroticism of the Peter and Paul gap.
I'm tired of living in darkness, delirious.
Always in line, zero in the row.
And though I am tormented by impotence,
I am not with United Russia.
I don't like space in unison,
Intoning with a private eye.
You are also an individualist, Peter,
And we put on them all with the device.
У записи 19 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Коля Уваров
