"Дело было вечером, у Виктора дома. Не то чтобы он сильно мне нравился, просто я так же как и он умирал в тот вечер с тоски. Ей Богу, бывают такие дни, когда хоть на стенку лезь. Конечно, всегда можно напиться, но в тот вечер не помогала даже выпивка. Тоска смертная. И почему так происходит? Вообще непонятно. И вот мы сидели у него в комнате на полу и прихлебывали, значит, то вино, то чай. Голова моя из-за вина варила плохо, отопление не работало, со стены на меня глазело чучело медведя, из чучельной пасти которого ужасно воняло, а внизу сосед избивал другого соседа, который переспал с его, соседа, женой, и теперь хотел с ней жить. Словом, чувствовал я себя весьма скверно, а вдобавок еще и простыл: окна были широко раскрыты, чтобы выветрить вонь от чучельной пасти.
И вот мы стали придумывать, чем бы заняться, чтобы убить этот вечер. Думалось неохотно. Создавалось ощущение, что мы только раздражаем друг друга, и лучше было бы просто разойтись по домам, но мы продолжали сидеть и придумывать, чем бы таким заняться, чтобы убить этот вечер. Наконец сошлись на мнении, что нам обоим следует заглянуть под его, Виктора, старинную кровать, возвышавшуюся посреди комнаты. Кровать была громоздкая, красивая и вправду старинная, такие мне доводилось видеть лишь в музеях да старых антикварных магазинах. Мы подумали, наверняка там куча всяких интересных штук, вроде пожелтевшей макулатуры, изъеденной молью шинели, писем с фронта, старого заржавевшего кортика, виниловых пластинок, грамофона, музыкальной шкатулки, поблекших фотографий и прочего добра. Однако, пошарив под кроватью в радиусе полуметра, мы извлекли на свет лишь комья пыли да груду старого вонючего тряпья.
- Это что, все? - моему разочарованию не было предела.
- Погоди, - ответил Виктор, - сейчас заберусь поглубже.
И он стал забираться глубже. Было это непросто, учитывая маленький зазор между кроватью и полом. Виктор долго извивался и пыхтел, прежде чем его тело, покрытое испариной, исчезло наполовину. Все это время я стоял рядом, глядел на его застрявшую задницу, размышлял о том, что вечер безнадежно загублен, прихлебывал то вино, то чай, и ждал, когда же он наконец выберется из этой вонючей дыры.
А потом что-то произошло, там, внутри. Виктор принялся колотить по полу ногами и кричать, как резанный:
- Вытащи меня! Твою мать! Здесь что-то есть и оно меня кусает!
Я обхватил его ноги и стал изо всех сил тянуть, но что-то крепко его держало. Он не переставал визжать, как сумасшедший.
- Какого черта! - кричал я, - Виктор, вылезай!
Надежно упершись ногами в кровать, я стал тянуть изо всей мочи. Кружки с чаем и вином покатились по полу, залив весь ковер, глаза чучела зловеще сверкнули. Вскоре я почувствовал, что тело Виктора подается. Через несколько минут я вытащил его из-под кровати, всего в крови и царапинах; вместе с ним из-под старинной кровати вынырнуло существо, крепко вцепившееся в его правую руку. При ближайшем рассмотрении, существо оказалось абсолютно голой женщиной, все тело которой было покрыто густыми рыжими волосами, слепые альбиносьи глаза выражали неподдельный испуг, тонкие худые руки напоминали плети с длинными ногтями на концах, которыми она бешено лупила по сторонам.
Мне пришлось прокусить ее руку до крови, чтобы освободить Виктора.
- Сволочь! Не трогай меня! - хрипела женщина, извиваясь на полу в припадке, - Сволочи! ВЫ ГРЯЗНЫЕ СВОЛОЧИ! Я жила здесь еще в то время, когда ты не заехал!
В следующий момент женщина поползла по полу с такой скоростью, что мы не успели среагировать. Мгновение - и она рассекла мое бедро в кровь. Я закричал и упал на пол.
- Ах ты больная сука! - Виктор наотмашь ударил ее по лицу. Женщина затихла и обмякла на полу, изредка подрагивая и метая безумные взгляды слепыми глазами.
Тогда Виктор схватил ее в охапку, вытолкал на улицу и бросил в сугроб. Рядом ходили люди, и уже скоро рядом с женщиной собралась небольшая толпа зевак, некоторые из них показывали на нее пальцем, кто-то звонил друзьям, кто-то смеялся, а один человек воткнул в снег новогоднюю хлопушку и поджег. Вскоре небо осветилось красивым цветком фейерверка и какое-то время все любовались им, задрав высоко головы. Молодой отец подсадил сынишку на плечи и показал куда-то далеко в небо: "Видишь яркую звезду вон там? Запомни, это Сириус. А вот Полукс. Когда-то давно мой отец, твой дед, также показывал мне звезды." А потом все стали медленно расходиться." (с)
И вот мы стали придумывать, чем бы заняться, чтобы убить этот вечер. Думалось неохотно. Создавалось ощущение, что мы только раздражаем друг друга, и лучше было бы просто разойтись по домам, но мы продолжали сидеть и придумывать, чем бы таким заняться, чтобы убить этот вечер. Наконец сошлись на мнении, что нам обоим следует заглянуть под его, Виктора, старинную кровать, возвышавшуюся посреди комнаты. Кровать была громоздкая, красивая и вправду старинная, такие мне доводилось видеть лишь в музеях да старых антикварных магазинах. Мы подумали, наверняка там куча всяких интересных штук, вроде пожелтевшей макулатуры, изъеденной молью шинели, писем с фронта, старого заржавевшего кортика, виниловых пластинок, грамофона, музыкальной шкатулки, поблекших фотографий и прочего добра. Однако, пошарив под кроватью в радиусе полуметра, мы извлекли на свет лишь комья пыли да груду старого вонючего тряпья.
- Это что, все? - моему разочарованию не было предела.
- Погоди, - ответил Виктор, - сейчас заберусь поглубже.
И он стал забираться глубже. Было это непросто, учитывая маленький зазор между кроватью и полом. Виктор долго извивался и пыхтел, прежде чем его тело, покрытое испариной, исчезло наполовину. Все это время я стоял рядом, глядел на его застрявшую задницу, размышлял о том, что вечер безнадежно загублен, прихлебывал то вино, то чай, и ждал, когда же он наконец выберется из этой вонючей дыры.
А потом что-то произошло, там, внутри. Виктор принялся колотить по полу ногами и кричать, как резанный:
- Вытащи меня! Твою мать! Здесь что-то есть и оно меня кусает!
Я обхватил его ноги и стал изо всех сил тянуть, но что-то крепко его держало. Он не переставал визжать, как сумасшедший.
- Какого черта! - кричал я, - Виктор, вылезай!
Надежно упершись ногами в кровать, я стал тянуть изо всей мочи. Кружки с чаем и вином покатились по полу, залив весь ковер, глаза чучела зловеще сверкнули. Вскоре я почувствовал, что тело Виктора подается. Через несколько минут я вытащил его из-под кровати, всего в крови и царапинах; вместе с ним из-под старинной кровати вынырнуло существо, крепко вцепившееся в его правую руку. При ближайшем рассмотрении, существо оказалось абсолютно голой женщиной, все тело которой было покрыто густыми рыжими волосами, слепые альбиносьи глаза выражали неподдельный испуг, тонкие худые руки напоминали плети с длинными ногтями на концах, которыми она бешено лупила по сторонам.
Мне пришлось прокусить ее руку до крови, чтобы освободить Виктора.
- Сволочь! Не трогай меня! - хрипела женщина, извиваясь на полу в припадке, - Сволочи! ВЫ ГРЯЗНЫЕ СВОЛОЧИ! Я жила здесь еще в то время, когда ты не заехал!
В следующий момент женщина поползла по полу с такой скоростью, что мы не успели среагировать. Мгновение - и она рассекла мое бедро в кровь. Я закричал и упал на пол.
- Ах ты больная сука! - Виктор наотмашь ударил ее по лицу. Женщина затихла и обмякла на полу, изредка подрагивая и метая безумные взгляды слепыми глазами.
Тогда Виктор схватил ее в охапку, вытолкал на улицу и бросил в сугроб. Рядом ходили люди, и уже скоро рядом с женщиной собралась небольшая толпа зевак, некоторые из них показывали на нее пальцем, кто-то звонил друзьям, кто-то смеялся, а один человек воткнул в снег новогоднюю хлопушку и поджег. Вскоре небо осветилось красивым цветком фейерверка и какое-то время все любовались им, задрав высоко головы. Молодой отец подсадил сынишку на плечи и показал куда-то далеко в небо: "Видишь яркую звезду вон там? Запомни, это Сириус. А вот Полукс. Когда-то давно мой отец, твой дед, также показывал мне звезды." А потом все стали медленно расходиться." (с)
"It was in the evening, at Victor's house. Not that I liked him very much, it's just that I was dying that evening from melancholy just like he did that evening. By God, there are days when at least climb the wall. Of course, you can always get drunk, But that evening, even the drink did not help. Mortal anguish. And why is this happening? Generally incomprehensible. And so we sat in his room on the floor and sipped, then wine, then tea. My head because of the wine was cooking badly, the heating did not work, a stuffed bear stared at me from the wall, whose stuffed mouth smelled terribly, and downstairs a neighbor was beating another neighbor who had slept with his neighbor's wife and now wanted to live with her. In a word, I felt very bad, and on top of that, he had a cold: the windows were wide open to weather the stench from the stuffed mouth.
And so we began to figure out what to do to kill this evening. It was thought reluctantly. There was a feeling that we were only annoying each other, and it would be better to just go home, but we continued to sit and figure out what to do to kill this evening. Finally, we agreed that we should both look under his, Victor, the antique bed that rose in the middle of the room. The bed was bulky, beautiful and really old, such I have seen only in museums and old antique shops. We thought there must be a bunch of interesting things, like yellowed waste paper, moth-eaten overcoat, letters from the front, an old rusted dagger, vinyl records, a gramophone, a music box, faded photographs and other goodies. However, having rummaged under the bed within a radius of half a meter, we brought out only lumps of dust and a pile of old stinking rags.
- Is that all? - my disappointment knew no bounds.
- Wait, - Victor answered, - now I'll get deeper.
And he began to climb deeper. It was not easy given the small gap between the bed and the floor. Viktor squirmed and puffed for a long time before his body, covered in sweat, was half gone. All this time I stood nearby, looked at his stuck ass, thought that the evening was hopelessly ruined, sipped now wine, now tea, and waited for him to finally get out of this stinking hole.
And then something happened, inside. Victor began pounding on the floor with his feet and shouting as if cut:
- Get me out! Your mother! There is something here and it bites me!
I grabbed his legs and began to pull with all my might, but something was holding him tight. He didn’t stop screaming like crazy.
- What the heck! - I shouted, - Victor, get out!
With my feet firmly on the bed, I began to pull with all my urine. Mugs of tea and wine rolled across the floor, filling the entire carpet, the scarecrow's eyes glittering ominously. Soon I felt that Victor's body was being fed. A few minutes later I pulled him out from under the bed, covered in blood and scratches; with him a creature emerged from under the old bed, clinging tightly to his right arm. On closer inspection, the creature turned out to be an absolutely naked woman, whose entire body was covered with thick red hair, blind albino eyes expressed genuine fear, thin thin arms resembled whips with long nails at the ends, with which she frenziedly thrashed on the sides.
I had to bite her arm through to the blood to free Victor.
- You bastard! Dont touch me! - the woman wheezed, writhing on the floor in a fit, - Bastards! YOU DIRTY BASTONS! I lived here at a time when you did not call!
The next moment, the woman crawled across the floor with such speed that we did not have time to react. A moment - and she cut my thigh in blood. I screamed and fell to the floor.
- Oh, you sick bitch! - Victor backhand slapped her in the face. The woman fell silent and limp on the floor, occasionally trembling and throwing mad glances with blind eyes.
Then Victor grabbed her in an armful, pushed her out into the street and threw her into a snowdrift. People were walking nearby, and soon a small crowd of onlookers gathered next to the woman, some of them pointed fingers at her, someone called friends, someone laughed, and one person stuck a New Year's firecracker into the snow and set it on fire. Soon the sky lit up with a beautiful flower of fireworks and for some time everyone admired it with their heads high. The young father put his son on his shoulders and pointed somewhere far into the sky: "Do you see a bright star over there? Remember, this is Sirius. But Polux. Once upon a time my father, your grandfather, also showed me the stars." And then everyone began to slowly disperse. "(C)
And so we began to figure out what to do to kill this evening. It was thought reluctantly. There was a feeling that we were only annoying each other, and it would be better to just go home, but we continued to sit and figure out what to do to kill this evening. Finally, we agreed that we should both look under his, Victor, the antique bed that rose in the middle of the room. The bed was bulky, beautiful and really old, such I have seen only in museums and old antique shops. We thought there must be a bunch of interesting things, like yellowed waste paper, moth-eaten overcoat, letters from the front, an old rusted dagger, vinyl records, a gramophone, a music box, faded photographs and other goodies. However, having rummaged under the bed within a radius of half a meter, we brought out only lumps of dust and a pile of old stinking rags.
- Is that all? - my disappointment knew no bounds.
- Wait, - Victor answered, - now I'll get deeper.
And he began to climb deeper. It was not easy given the small gap between the bed and the floor. Viktor squirmed and puffed for a long time before his body, covered in sweat, was half gone. All this time I stood nearby, looked at his stuck ass, thought that the evening was hopelessly ruined, sipped now wine, now tea, and waited for him to finally get out of this stinking hole.
And then something happened, inside. Victor began pounding on the floor with his feet and shouting as if cut:
- Get me out! Your mother! There is something here and it bites me!
I grabbed his legs and began to pull with all my might, but something was holding him tight. He didn’t stop screaming like crazy.
- What the heck! - I shouted, - Victor, get out!
With my feet firmly on the bed, I began to pull with all my urine. Mugs of tea and wine rolled across the floor, filling the entire carpet, the scarecrow's eyes glittering ominously. Soon I felt that Victor's body was being fed. A few minutes later I pulled him out from under the bed, covered in blood and scratches; with him a creature emerged from under the old bed, clinging tightly to his right arm. On closer inspection, the creature turned out to be an absolutely naked woman, whose entire body was covered with thick red hair, blind albino eyes expressed genuine fear, thin thin arms resembled whips with long nails at the ends, with which she frenziedly thrashed on the sides.
I had to bite her arm through to the blood to free Victor.
- You bastard! Dont touch me! - the woman wheezed, writhing on the floor in a fit, - Bastards! YOU DIRTY BASTONS! I lived here at a time when you did not call!
The next moment, the woman crawled across the floor with such speed that we did not have time to react. A moment - and she cut my thigh in blood. I screamed and fell to the floor.
- Oh, you sick bitch! - Victor backhand slapped her in the face. The woman fell silent and limp on the floor, occasionally trembling and throwing mad glances with blind eyes.
Then Victor grabbed her in an armful, pushed her out into the street and threw her into a snowdrift. People were walking nearby, and soon a small crowd of onlookers gathered next to the woman, some of them pointed fingers at her, someone called friends, someone laughed, and one person stuck a New Year's firecracker into the snow and set it on fire. Soon the sky lit up with a beautiful flower of fireworks and for some time everyone admired it with their heads high. The young father put his son on his shoulders and pointed somewhere far into the sky: "Do you see a bright star over there? Remember, this is Sirius. But Polux. Once upon a time my father, your grandfather, also showed me the stars." And then everyone began to slowly disperse. "(C)
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ksenia Mcbell
