Едва слышно шумящие верхушки пальм. Безупречно-абсолютное, безоблачное небо.
Что-то внутри распахивается, срываясь где-то в районе ключиц, - и падает тяжелым шаром талого льда, мутной воды - в самый низ тела. Разбивается. Рассасывается. Рассредотачивается. Исчезает.
Мне становится трудней дышать, я закусываю губу, чтобы сдержать эти теплые и соленые, но настолько необязательные - слезы.
Воздух проникает в каждую клеточку - не в праве сопротивляться, я только расстегиваю толстовку и расправляю руки навстречу этому настойчивому, но такому нежному порыву теплого ветра.
Весна.
Господи, Весна.
Низко кружащие в потрясающе кольцевой симметрии - тяжелые , но такие ослепительно белоснежные чайки - словно не летят, а парят - в этих окутывающих порывах теплого воздуха.
Парят и кружат, впитывая в тяжелые крылья первые, но столь явственно ощутимые лучи разогретого, апельсинового солнца.
Весна.
Гладь океана рябит, разбегаясь тысячей мелких бликов в даль, к самому горизонту, и я успеваю заметить проблеск какого-то зелено чешуйчатого существа в этих насыщенных водах морской воды - даже рыбы, скользкие и холодные, подпрыгивают в этом манящем, переполняющем предвкушении.
Весна.
Я медленным жестом стягиваю с волос тугую резинку - ветер взбивает мне в волосы, раскидывая их, швыряет пряди в лицо, наполняет легкие свободой.
Я щурюсь и смотрю вдаль.
Дышу так жадно, словно действительно начинаю не только чувствовать, но и понимать, - все позади.
Все позади, моя маленькая.
Зима отступила. Зима наконец-то раскололась. Раскололась где-то внутри, отступив в бесконечной, утомительной, однообразной борьбе. Раскололась под одним из бросков этого теплого ветра, отогретая каким то незамеченным лучом солнца - надломилась с хрустом, словно гигантским ледоколом, - и отступила.
Отступила назад, распахнув в сияющем, абсолютно чистом разрезе - новый свет. Новые горизонты. Новую веру.
Вот и все. Никаких изломов, хождений по тонконатянутым, никаких больше вздернутых воротов, толчков, кидающих на тысячи миль вперед в порыве нескончаемого 'еще', никаких барьеров и защит.
Свет. Пронизывающий, переполняющий, всеобьемлющий.
Я стою на тонкой выкройке асфальта, отделяющий меня и поток машин на проезжей части, спиной чувствуя скорость этих смешивающихся в одно автомобилей, и чувствую, что сзади - нет ничего.
Только белая нега. Только искрящийся, переливающийся поток света. Только крылья.
Я дышу, плачу, и улыбаюсь.
Наверное, только то, что дается таким трудом, ценится по-настоящему. До дрожи. До промилли. Насквозь.
Господи, ребята.
Весна.
Что-то внутри распахивается, срываясь где-то в районе ключиц, - и падает тяжелым шаром талого льда, мутной воды - в самый низ тела. Разбивается. Рассасывается. Рассредотачивается. Исчезает.
Мне становится трудней дышать, я закусываю губу, чтобы сдержать эти теплые и соленые, но настолько необязательные - слезы.
Воздух проникает в каждую клеточку - не в праве сопротивляться, я только расстегиваю толстовку и расправляю руки навстречу этому настойчивому, но такому нежному порыву теплого ветра.
Весна.
Господи, Весна.
Низко кружащие в потрясающе кольцевой симметрии - тяжелые , но такие ослепительно белоснежные чайки - словно не летят, а парят - в этих окутывающих порывах теплого воздуха.
Парят и кружат, впитывая в тяжелые крылья первые, но столь явственно ощутимые лучи разогретого, апельсинового солнца.
Весна.
Гладь океана рябит, разбегаясь тысячей мелких бликов в даль, к самому горизонту, и я успеваю заметить проблеск какого-то зелено чешуйчатого существа в этих насыщенных водах морской воды - даже рыбы, скользкие и холодные, подпрыгивают в этом манящем, переполняющем предвкушении.
Весна.
Я медленным жестом стягиваю с волос тугую резинку - ветер взбивает мне в волосы, раскидывая их, швыряет пряди в лицо, наполняет легкие свободой.
Я щурюсь и смотрю вдаль.
Дышу так жадно, словно действительно начинаю не только чувствовать, но и понимать, - все позади.
Все позади, моя маленькая.
Зима отступила. Зима наконец-то раскололась. Раскололась где-то внутри, отступив в бесконечной, утомительной, однообразной борьбе. Раскололась под одним из бросков этого теплого ветра, отогретая каким то незамеченным лучом солнца - надломилась с хрустом, словно гигантским ледоколом, - и отступила.
Отступила назад, распахнув в сияющем, абсолютно чистом разрезе - новый свет. Новые горизонты. Новую веру.
Вот и все. Никаких изломов, хождений по тонконатянутым, никаких больше вздернутых воротов, толчков, кидающих на тысячи миль вперед в порыве нескончаемого 'еще', никаких барьеров и защит.
Свет. Пронизывающий, переполняющий, всеобьемлющий.
Я стою на тонкой выкройке асфальта, отделяющий меня и поток машин на проезжей части, спиной чувствуя скорость этих смешивающихся в одно автомобилей, и чувствую, что сзади - нет ничего.
Только белая нега. Только искрящийся, переливающийся поток света. Только крылья.
Я дышу, плачу, и улыбаюсь.
Наверное, только то, что дается таким трудом, ценится по-настоящему. До дрожи. До промилли. Насквозь.
Господи, ребята.
Весна.
Barely audible tops of the palms. Impeccable absolute, cloudless sky.
Something inside swings open, breaking somewhere in the region of the collarbone, and falls with a heavy ball of thawed ice, muddy water - into the very bottom of the body. It breaks down. Absorbs. Spread out. Disappears.
It becomes harder for me to breathe, I bite my lip to hold back those warm and salty, but tears are so optional.
The air penetrates into every cell - not the right to resist, I just unbutton the sweatshirt and straighten my hands to meet this persistent, but such a gentle gust of warm wind.
Spring.
Lord, Spring.
Low circling in a stunningly annular symmetry - heavy, but such dazzlingly white seagulls - do not seem to fly, but soar - in these enveloping gusts of warm air.
Soar and circle, soaking in the heavy wings of the first, but so clearly tangible rays of the heated, orange sun.
Spring.
The expanse of the ocean ripples, scattering thousands of small glare into the distance, to the very horizon, and I manage to notice a glimpse of some green scaly creature in these saturated waters of sea water - even fish, slippery and cold, jump in this alluring, overwhelming anticipation.
Spring.
I slowly tightened my hair with a tight gum - the wind beats me into my hair, throwing them away, throws the strands in my face, fills my lungs with freedom.
I squint and look into the distance.
I breathe so eagerly, as if I really begin not only to feel, but also to understand, all behind.
All behind, my little one.
Winter retreated. Winter is finally split. Splintered somewhere inside, retreating in an endless, tedious, monotonous struggle. It broke under one of the throws of this warm wind, warmed up by some unnoticed ray of the sun - it cracked with a crunch like a giant icebreaker - and retreated.
She stepped back, opening wide in a radiant, absolutely clean cut - a new light. New Horizons. New faith.
That's all. No kinks, walking on thin, no more upturned thrusts, thrusts, throwing thousands of miles ahead in a rush of endless 'else', no barriers and defenses.
Shine. Penetrating, overflowing, alluding.
I stand on a thin pattern of asphalt, separating me and the flow of cars on the roadway, my back feeling the speed of these cars mixed in one, and I feel that there is nothing behind.
Only white bliss. Just a sparkling, iridescent stream of light. Only wings.
I breathe, cry, and smile.
Probably, only that which is given by such labor is truly valued. To shiver. Before promilli. Through.
Lord, guys.
Spring.
Something inside swings open, breaking somewhere in the region of the collarbone, and falls with a heavy ball of thawed ice, muddy water - into the very bottom of the body. It breaks down. Absorbs. Spread out. Disappears.
It becomes harder for me to breathe, I bite my lip to hold back those warm and salty, but tears are so optional.
The air penetrates into every cell - not the right to resist, I just unbutton the sweatshirt and straighten my hands to meet this persistent, but such a gentle gust of warm wind.
Spring.
Lord, Spring.
Low circling in a stunningly annular symmetry - heavy, but such dazzlingly white seagulls - do not seem to fly, but soar - in these enveloping gusts of warm air.
Soar and circle, soaking in the heavy wings of the first, but so clearly tangible rays of the heated, orange sun.
Spring.
The expanse of the ocean ripples, scattering thousands of small glare into the distance, to the very horizon, and I manage to notice a glimpse of some green scaly creature in these saturated waters of sea water - even fish, slippery and cold, jump in this alluring, overwhelming anticipation.
Spring.
I slowly tightened my hair with a tight gum - the wind beats me into my hair, throwing them away, throws the strands in my face, fills my lungs with freedom.
I squint and look into the distance.
I breathe so eagerly, as if I really begin not only to feel, but also to understand, all behind.
All behind, my little one.
Winter retreated. Winter is finally split. Splintered somewhere inside, retreating in an endless, tedious, monotonous struggle. It broke under one of the throws of this warm wind, warmed up by some unnoticed ray of the sun - it cracked with a crunch like a giant icebreaker - and retreated.
She stepped back, opening wide in a radiant, absolutely clean cut - a new light. New Horizons. New faith.
That's all. No kinks, walking on thin, no more upturned thrusts, thrusts, throwing thousands of miles ahead in a rush of endless 'else', no barriers and defenses.
Shine. Penetrating, overflowing, alluding.
I stand on a thin pattern of asphalt, separating me and the flow of cars on the roadway, my back feeling the speed of these cars mixed in one, and I feel that there is nothing behind.
Only white bliss. Just a sparkling, iridescent stream of light. Only wings.
I breathe, cry, and smile.
Probably, only that which is given by such labor is truly valued. To shiver. Before promilli. Through.
Lord, guys.
Spring.
У записи 15 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ксения Никитина
