у меня сегодня прямо в центре города украли телефон. я шла перед тренировкой купить книжек - совершенно ненужных французских книжек - решила, мол, повторять язык. и, выйдя из шумного книжного, решила сходить за черешней. сочной такой черешней. люблю ее. и пошла на рынок. по иронии судьбы, от книжного магазина до рынка - два шага. тут-то я их и встретила.
ласковых мужчин, мило уступающих мне дорогу. я еще подумала - вот странно, и такое, знаете, ощущение грязи сразу, что хоть в церковь иди. вытащили из сумки прямо в центре города. сейчас вообще, говорят, этим промышляют. два взрослых дяди, бог им судья. улыбчивых и высоких.
дай бог вам всем никогда не узнать, что я пережила в последние шесть часов. никогда-никогда. когда ты захлебываешься, бежишь, ищешь помощи, и находишь ее - в малых толиках - в совсем незнакомых людях.
спасибо девушке, за руку меня отведшей к охране торгового центра, спасибо богу, что дал мне сил не закричать "как так можно" прямо в центре города. спасибо охраннику, который проводил меня до отделения полиции.
спасибо молодому парню в погонах на входе, который, несмотря на свою юность, с участием пытался хотя бы взглядом оказать мне поддержку, пока прочие наблюдали, как я медленно стекаю, схожу на нет.
спасибо маме, что взяла телефон. единственный номер, который я помнила наизусть. мне очень жаль, что эти два часа, что она ко мне ехала с коробкой от моего белоснежного друга, завернутого в чехол с розовым кроликом, дались мне с таким трудом.
знаете, когда решетки белых чугунных окон, обшарпанный край батареи, кузова мимо проезжающих мимо машин и их фары - сливаются воедино. я давно не плакала так, как сегодня. и дело даже не в телефоне. и не в хранившихся в нем стихах. я все не решалась публиковать их. потому что нужно быть смелым. или предусмотрительным. или осторожным. дело совсем не в этом.
дело в том, что я все никак не могла поверить в случившееся. вот я еще держала его в руках, вот разговаривала с друзьями у кассы. у меня вообще, как я поняла, проблемы с восприятием окружающей действительности. я словно живу в своей - поделом. понятия не имею, как я проснусь завтра в 9 утра, пойду куда-то, наверное, я буду похожа на гриб.
но я есть гриб. только гриб может ходить по городу сочи - нараспашку не только с сумкой, но и душой. впрочем, сегодня мне неплохо ее так вытряхнули. за 4 часа, что я провела в кабинете опера, я будто бы прожила шесть жизней. не знаю.
убивает даже не то, что случилось, а то, как случилось. если бы мне дали дубинкой по голове, раздели, отобрали сумку - я хотя бы ощутила насилие. а так я не ощутила вообще ничего - только ощущение профессиональной, незыблемой, страшной грязи. как будто тебя ей облили, пока ты думал, что ты ты свободен. это противоречие, эта ложь, трусость, подлость - убивают.
не знаю, есть ли шанс или нет. я и не хочу знать. я знаю, что очень важно, чтобы вокруг вас в такие моменты оказывались родные. и даже не семья, нет, а просто родные люди.
знаете, очень страшно, когда тебе нужна помощь, а ты даже не можешь сказать об этом. ни физически, ни мысленно, никак. когда внутри отключается лампочка, и включается забытие.
я сидела на этой лавочке, ждала, пока придет опер, и в кабинет заводили разных задержанных - черных, белых, грязных, неясных. а я сидела и плакала. и мне было решительно все равно, смешно им или же весело, грустно или же хорошо. люди такие разные. как и их судьбы.
я вообще не думаю, что я пришла в правильное место. я думаю, правильным местом был бы, скажем, какой-то храм. не церковь, нет, такой храм доброй воли. где ты придешь, а тебя обнимут, возьмут за руку, где просто скажут: я тут, с тобой.
единственная загвоздка общения со всеми этими славными мужчинами в погонах была в том, что они думали, что я ищу возмездия. или же телефон. а я ищу правду. просто правду. истину. где она?
приехавшая ко мне мама начала бить меня по щекам, что, правда, только усугубило ситуацию, но иначе поступить я, знаете, не могла. когда в какой-то момент перестает вдруг хватать дыхания, ты начинаешь дышать сердцем. сердце издает странные звуки.
я не то, что не верю, что так бывает, нет, глупо думать, что мир не жесток. да и не жестокость ведь это - как говорится, спасибо, что взяли деньгами. проблема, конечно, во мне - я слишком близко соотношу мир и себя, и верю, что люди - люди. а люди - звери. верю, что наш мир мы создаем сами.
и все никак не могу понять - неужели это тот мир, который мы хотели создать? неужели это действительно так?
господи, дай мне сил дожить до двадцати, хотя бы, восьми, родить троих мальчиков, воспитать их иначе, чем тех, кого я сегодня встретила.
уехать из этого города, строя, мира, системы, построить дом, разводить коров, вставать с рассветом, выращивать виноград, помидоры, укроп, капусту. не знать ничего про строй, конституцию, про систему, про то, как всех нас порабощают.
общаться с животными, смотреть в их глаза, собирать вокруг себя только тех людей, в ком все бьется сердце. тех, кто умеет обнимать, понимать и слушать. я еще никогда не чувствовала себя так беспомощно, как сегодня. но завтра будет новый день. и он начнется по-новому.
что касается мерзости, воровства и выгоды - пользуйтесь на здоровье. смотрите на белого зайца на том чехле, пусть он будет вам знаменем.
и стихи друг другу читайте - может быть, поумнеете. или, как бы сказать, "очеловечнетесь". это тем, кто на такое способен. и кто так делает. бог с вами.
и очень важный момент, который я сегодня как нельзя ощутила. хорошие мое, выучите номера тех, кто вам действительно дорог. или хотя бы перепишите.
и дайте им об этом знать, что вы их, да, любите.
может быть, завтра у вас отберут не телефон, а жизнь. доброй ночи.
27-07-15
ласковых мужчин, мило уступающих мне дорогу. я еще подумала - вот странно, и такое, знаете, ощущение грязи сразу, что хоть в церковь иди. вытащили из сумки прямо в центре города. сейчас вообще, говорят, этим промышляют. два взрослых дяди, бог им судья. улыбчивых и высоких.
дай бог вам всем никогда не узнать, что я пережила в последние шесть часов. никогда-никогда. когда ты захлебываешься, бежишь, ищешь помощи, и находишь ее - в малых толиках - в совсем незнакомых людях.
спасибо девушке, за руку меня отведшей к охране торгового центра, спасибо богу, что дал мне сил не закричать "как так можно" прямо в центре города. спасибо охраннику, который проводил меня до отделения полиции.
спасибо молодому парню в погонах на входе, который, несмотря на свою юность, с участием пытался хотя бы взглядом оказать мне поддержку, пока прочие наблюдали, как я медленно стекаю, схожу на нет.
спасибо маме, что взяла телефон. единственный номер, который я помнила наизусть. мне очень жаль, что эти два часа, что она ко мне ехала с коробкой от моего белоснежного друга, завернутого в чехол с розовым кроликом, дались мне с таким трудом.
знаете, когда решетки белых чугунных окон, обшарпанный край батареи, кузова мимо проезжающих мимо машин и их фары - сливаются воедино. я давно не плакала так, как сегодня. и дело даже не в телефоне. и не в хранившихся в нем стихах. я все не решалась публиковать их. потому что нужно быть смелым. или предусмотрительным. или осторожным. дело совсем не в этом.
дело в том, что я все никак не могла поверить в случившееся. вот я еще держала его в руках, вот разговаривала с друзьями у кассы. у меня вообще, как я поняла, проблемы с восприятием окружающей действительности. я словно живу в своей - поделом. понятия не имею, как я проснусь завтра в 9 утра, пойду куда-то, наверное, я буду похожа на гриб.
но я есть гриб. только гриб может ходить по городу сочи - нараспашку не только с сумкой, но и душой. впрочем, сегодня мне неплохо ее так вытряхнули. за 4 часа, что я провела в кабинете опера, я будто бы прожила шесть жизней. не знаю.
убивает даже не то, что случилось, а то, как случилось. если бы мне дали дубинкой по голове, раздели, отобрали сумку - я хотя бы ощутила насилие. а так я не ощутила вообще ничего - только ощущение профессиональной, незыблемой, страшной грязи. как будто тебя ей облили, пока ты думал, что ты ты свободен. это противоречие, эта ложь, трусость, подлость - убивают.
не знаю, есть ли шанс или нет. я и не хочу знать. я знаю, что очень важно, чтобы вокруг вас в такие моменты оказывались родные. и даже не семья, нет, а просто родные люди.
знаете, очень страшно, когда тебе нужна помощь, а ты даже не можешь сказать об этом. ни физически, ни мысленно, никак. когда внутри отключается лампочка, и включается забытие.
я сидела на этой лавочке, ждала, пока придет опер, и в кабинет заводили разных задержанных - черных, белых, грязных, неясных. а я сидела и плакала. и мне было решительно все равно, смешно им или же весело, грустно или же хорошо. люди такие разные. как и их судьбы.
я вообще не думаю, что я пришла в правильное место. я думаю, правильным местом был бы, скажем, какой-то храм. не церковь, нет, такой храм доброй воли. где ты придешь, а тебя обнимут, возьмут за руку, где просто скажут: я тут, с тобой.
единственная загвоздка общения со всеми этими славными мужчинами в погонах была в том, что они думали, что я ищу возмездия. или же телефон. а я ищу правду. просто правду. истину. где она?
приехавшая ко мне мама начала бить меня по щекам, что, правда, только усугубило ситуацию, но иначе поступить я, знаете, не могла. когда в какой-то момент перестает вдруг хватать дыхания, ты начинаешь дышать сердцем. сердце издает странные звуки.
я не то, что не верю, что так бывает, нет, глупо думать, что мир не жесток. да и не жестокость ведь это - как говорится, спасибо, что взяли деньгами. проблема, конечно, во мне - я слишком близко соотношу мир и себя, и верю, что люди - люди. а люди - звери. верю, что наш мир мы создаем сами.
и все никак не могу понять - неужели это тот мир, который мы хотели создать? неужели это действительно так?
господи, дай мне сил дожить до двадцати, хотя бы, восьми, родить троих мальчиков, воспитать их иначе, чем тех, кого я сегодня встретила.
уехать из этого города, строя, мира, системы, построить дом, разводить коров, вставать с рассветом, выращивать виноград, помидоры, укроп, капусту. не знать ничего про строй, конституцию, про систему, про то, как всех нас порабощают.
общаться с животными, смотреть в их глаза, собирать вокруг себя только тех людей, в ком все бьется сердце. тех, кто умеет обнимать, понимать и слушать. я еще никогда не чувствовала себя так беспомощно, как сегодня. но завтра будет новый день. и он начнется по-новому.
что касается мерзости, воровства и выгоды - пользуйтесь на здоровье. смотрите на белого зайца на том чехле, пусть он будет вам знаменем.
и стихи друг другу читайте - может быть, поумнеете. или, как бы сказать, "очеловечнетесь". это тем, кто на такое способен. и кто так делает. бог с вами.
и очень важный момент, который я сегодня как нельзя ощутила. хорошие мое, выучите номера тех, кто вам действительно дорог. или хотя бы перепишите.
и дайте им об этом знать, что вы их, да, любите.
может быть, завтра у вас отберут не телефон, а жизнь. доброй ночи.
27-07-15
I have a phone stolen right in the center of the city today. I went before training to buy books — completely unnecessary French books — I decided to repeat the language. and, coming out of a noisy book, decided to go for the cherry. juicy such cherries. love her. and went to the market. ironically, from the bookstore to the market - two steps. it was then that I met them.
gentle men nicely giving way to me. I still thought - this is strange, and you know, the feeling of dirt right away, that at least go to church. pulled out of the bag right in the city center. now generally, they say, they trade. two adult uncles, god be their judge. smiling and tall.
God forbid you all to never know what I experienced in the last six hours. never ever. when you choke, run, look for help, and find it - in small parts - in completely unfamiliar people.
Thanks to the girl who otvedshey for the protection of the shopping center, thank God that he gave me the strength not to scream "as you can" right in the city center. Thanks to the guard who escorted me to the police station.
thanks to a young guy in uniform at the entrance, who, despite his youth, with participation tried to at least give me a look to support me, while the others watched as I slowly flow down, I disappear.
Thanks mom for taking the phone. the only number i memorized. I am very sorry that these two hours, that she traveled to me with a box from my snow-white friend, wrapped in a cover with a pink rabbit, were given to me with such difficulty.
you know, when the grates of white cast-iron windows, the shabby edge of the battery, the bodies past the cars passing by, and their headlights merge together. I have not cried like today. and it's not even in the phone. and not in the verses kept in it. I did not dare to publish them. because you have to be brave. or prudent. or careful. that's not the point.
The fact is that I still could not believe what had happened. here I was still holding it in my hands, talking to my friends at the ticket office. I have, as I understood it, problems with perception of the surrounding reality. I seem to live in my own - rightly so. I have no idea how I will wake up tomorrow at 9 am, go somewhere, I guess I will look like a mushroom.
but I am a mushroom. Only a mushroom can walk around the city of Sochi - wide-open, not only with a bag, but also with a soul. However, today, I shook it so well. in the 4 hours that I spent in the office of the opera, I supposedly lived six lives. I do not know.
kills not even what happened, but how it happened. if they gave me a club on the head, stripped me, took the bag - I at least felt violence. and so I did not feel anything at all - just a sense of professional, unshakable, terrible dirt. as if they poured you on her while you thought you were free. this contradiction, this lie, cowardice, meanness - kill.
I do not know if there is a chance or not. I don't want to know. I know that it is very important for relatives to be around you at such moments. and not even family, no, but just kindred people.
you know, it's very scary when you need help, and you can't even tell about it. neither physically, nor mentally, in any way. when the light is turned off inside, and forgetting is turned on.
I sat on this bench, waited for operas to arrive, and brought various detainees — black, white, dirty, unclear — to the office. and I sat and cried. and I didn’t care at all whether it was funny or fun, sad or good. people are so different. like their fate.
I don’t think I’ve come to the right place. I think the right place would be, say, some kind of temple. not a church, no, such a temple of goodwill. where you will come, and they will hug you, take you by the hand, where they will simply say: I am here, with you.
the only hitch to communicate with all these nice men in uniform was that they thought I was looking for retribution. or phone. I'm looking for the truth. just the truth. the truth. where is she?
My mother came to me and began to beat me on the cheeks, which, however, only aggravated the situation, but I, you know, could not do otherwise. when at some point suddenly stops breathing, you begin to breathe in your heart. the heart makes strange sounds.
I am not that I do not believe that this happens, no, it's silly to think that the world is not cruel. Yes, and not cruelty because it is - as they say, thank you for taking the money. The problem, of course, is in me - I relate the world too closely to the world and myself, and I believe that people are people. and people are beasts. I believe that we create our world ourselves.
and I still can not understand - is this really the world we wanted to create? Is this really true?
God, give me strength to live to twenty, at least, eight, to give birth to three boys, to raise them differently than those whom I met today.
to leave this city, build the world, the system, build a house, breed cows, get up at dawn, grow grapes, tomatoes, dill, cabbage. do not know anything about the system, the constitution, about the system, about how we all enslave.
communicate with animals, look into their eyes, gather around them only those people in whom everything beats the heart. those who can hug,
gentle men nicely giving way to me. I still thought - this is strange, and you know, the feeling of dirt right away, that at least go to church. pulled out of the bag right in the city center. now generally, they say, they trade. two adult uncles, god be their judge. smiling and tall.
God forbid you all to never know what I experienced in the last six hours. never ever. when you choke, run, look for help, and find it - in small parts - in completely unfamiliar people.
Thanks to the girl who otvedshey for the protection of the shopping center, thank God that he gave me the strength not to scream "as you can" right in the city center. Thanks to the guard who escorted me to the police station.
thanks to a young guy in uniform at the entrance, who, despite his youth, with participation tried to at least give me a look to support me, while the others watched as I slowly flow down, I disappear.
Thanks mom for taking the phone. the only number i memorized. I am very sorry that these two hours, that she traveled to me with a box from my snow-white friend, wrapped in a cover with a pink rabbit, were given to me with such difficulty.
you know, when the grates of white cast-iron windows, the shabby edge of the battery, the bodies past the cars passing by, and their headlights merge together. I have not cried like today. and it's not even in the phone. and not in the verses kept in it. I did not dare to publish them. because you have to be brave. or prudent. or careful. that's not the point.
The fact is that I still could not believe what had happened. here I was still holding it in my hands, talking to my friends at the ticket office. I have, as I understood it, problems with perception of the surrounding reality. I seem to live in my own - rightly so. I have no idea how I will wake up tomorrow at 9 am, go somewhere, I guess I will look like a mushroom.
but I am a mushroom. Only a mushroom can walk around the city of Sochi - wide-open, not only with a bag, but also with a soul. However, today, I shook it so well. in the 4 hours that I spent in the office of the opera, I supposedly lived six lives. I do not know.
kills not even what happened, but how it happened. if they gave me a club on the head, stripped me, took the bag - I at least felt violence. and so I did not feel anything at all - just a sense of professional, unshakable, terrible dirt. as if they poured you on her while you thought you were free. this contradiction, this lie, cowardice, meanness - kill.
I do not know if there is a chance or not. I don't want to know. I know that it is very important for relatives to be around you at such moments. and not even family, no, but just kindred people.
you know, it's very scary when you need help, and you can't even tell about it. neither physically, nor mentally, in any way. when the light is turned off inside, and forgetting is turned on.
I sat on this bench, waited for operas to arrive, and brought various detainees — black, white, dirty, unclear — to the office. and I sat and cried. and I didn’t care at all whether it was funny or fun, sad or good. people are so different. like their fate.
I don’t think I’ve come to the right place. I think the right place would be, say, some kind of temple. not a church, no, such a temple of goodwill. where you will come, and they will hug you, take you by the hand, where they will simply say: I am here, with you.
the only hitch to communicate with all these nice men in uniform was that they thought I was looking for retribution. or phone. I'm looking for the truth. just the truth. the truth. where is she?
My mother came to me and began to beat me on the cheeks, which, however, only aggravated the situation, but I, you know, could not do otherwise. when at some point suddenly stops breathing, you begin to breathe in your heart. the heart makes strange sounds.
I am not that I do not believe that this happens, no, it's silly to think that the world is not cruel. Yes, and not cruelty because it is - as they say, thank you for taking the money. The problem, of course, is in me - I relate the world too closely to the world and myself, and I believe that people are people. and people are beasts. I believe that we create our world ourselves.
and I still can not understand - is this really the world we wanted to create? Is this really true?
God, give me strength to live to twenty, at least, eight, to give birth to three boys, to raise them differently than those whom I met today.
to leave this city, build the world, the system, build a house, breed cows, get up at dawn, grow grapes, tomatoes, dill, cabbage. do not know anything about the system, the constitution, about the system, about how we all enslave.
communicate with animals, look into their eyes, gather around them only those people in whom everything beats the heart. those who can hug,
У записи 65 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ксения Никитина
