О БРАТЬЯХ И СЕСТРАХ
В апреле 1941 г. нацисты вторглись в Югославию. Сараево стали бомбить с воздуха. Еврейская семья Кавильо спасалась от бомбардировки в горах; они не пострадали, но их квартира была разрушена.
Кавильо принадлежала небольшая семейная фабрика, здание которой они арендовали у Мустафы Харгада – их хорошего знакомого-мусульманина. Туда они и отправились. Встретивший их по дороге Мустафа тут же предложил им поселиться у него в доме.
Вся семья Харгада – он, его жена Зейнаб, брат Изет с женой Бахрией – были строго соблюдающими мусульманами. Женщины перед незнакомцами закрывали лицо. Ночевать в их доме незнакомому мужчине с семьей, да еще иноверцам, было делом крайне необычным. Но решение оставалось за мужчинами. И как рассказывала Зейнаб много лет спустя, братья Харгада твердо заявили: отныне семья Кавильо станет частью их семьи: "Иосиф – ты наш брат. Ривка – ты наша сестра. Ваши дети – наши дети. Наш дом – ваш дом". Для подтверждения этого заявления женщинам было велено не скрывать свои лица пред Иосифом Кавильо – новым членом семьи. И в плату за спасение Иосиф отдал Харгада все семейные драгоценности.
Кавильо прожили недолгое время у Харгада, после чего Иосиф смог по поддельным документам переправить жену и детей в Мостар, территория которого находилась под контролем итальянцев и где евреи пользовались относительной безопасностью. Сам Кавильо задержался, чтобы ликвидировать свой бизнес, и вскоре был арестован усташами. Однако сильный снегопад помешал переправить пленников в знаменитый лагерь Ясеновац под Загребом, где усташи методически уничтожали сербов, евреев и цыган. Тогда пленников, со скованными цепями ногами, заставили разгребать дороги от снега. Зейнаб там и увидела Иосифа. Позже он вспоминал: она стояла рядом на углу улицы, лицо, по обыкновению было закрыто платком, из-под которого катились слезы. Иосиф понял, что это Зейнаб. Они с Бахрией в течение месяца начали носить еду заключенным, невзирая на опасность.
У счастью, Иосифу удалось бежать, и он снова укрылся в доме Харгада. Хозяева встретили его, плача от радости. Оказалось, что все это время они при любой возможности передавали деньги семье Иосифа в Мостар. Он быстро восстановил силы после мучительных работ. Поблизости от дома находилось управление гестапо и Харгада сильно рисковали: все стены домов были увешаны предупреждениями, что всякий прячущий сербов и евреев, будет расстрелян. Евреев городе практически уже не было. Не желая подвергать Харгада опасности, Иосиф решил пробраться в Мостар и воссоединиться с семьей.
К октябрю 1943 г. итальянские территории оказались под контролем немцев, и Кавильо снова пришлось бежать. Они ушли в горы и присоединились к партизанам. Уже после войны они вернулись в Сараево и на первое время снова поселились у Харгада.
Тогда же они узнали, что отец Зейнаб, Ахмед Садик, прятал в своем доме еврея по имени Паппо. Но Ахмеду повезло меньше: он был арестован и расстрелян в Ясеноваце.
Со временем семья Кавильо эмигрировала в Израиль. В 1984 г. они обратились в Яд-Вашем с просьбой признать Мустафу, Зейнаб, Изета, Бахрию Харгада и Ахмеда Садика Праведниками народов мира, что и случилось 29 января 1984 г. Через год Зейнаб Харгада посадила в Саду праведников дерево в честь своей семьи. Имя Ахмеда Садика выбито на памятнике в числе еврейских имен - жертв и бойцов Сопротивления, павших от рук нацистов.
Через пятьдесят лет после Холокоста, когда Сараево было уже под обстрелом сербов, Яд-Вашем через "Джойнт" обратился к президенту Боснии разрешить Зейнаб приехать в Израиль, и в феврале 1994 г. Зейнаб с дочерью, зятем и внуком приехали в Израиль, где их встречали правительственные чиновники, представители Яд-Вашем и семейство Кавильо. Израиль отдал свой долг.
Дочь Зейнаб позже во всей семьей приняла иудаизм. Круг замкнулся: она стала работать в Яд-Вашем, где экспонируются материала подвига их семьи.
И в завершение маленькая деталь: в конце войны Харгада вернули в целости и сохранности все драгоценности семье Кавильо. Все до последнего колечка, в той же шкатулке.
На фото: 1941 г., на улице Сараево. Зейнаб (крайняя справа), Захрия (крайняя слева), посредине Ривка со своими детьми. Зейнаб краем платка прикрывает желтую звезду на левой руке Ривки
В апреле 1941 г. нацисты вторглись в Югославию. Сараево стали бомбить с воздуха. Еврейская семья Кавильо спасалась от бомбардировки в горах; они не пострадали, но их квартира была разрушена.
Кавильо принадлежала небольшая семейная фабрика, здание которой они арендовали у Мустафы Харгада – их хорошего знакомого-мусульманина. Туда они и отправились. Встретивший их по дороге Мустафа тут же предложил им поселиться у него в доме.
Вся семья Харгада – он, его жена Зейнаб, брат Изет с женой Бахрией – были строго соблюдающими мусульманами. Женщины перед незнакомцами закрывали лицо. Ночевать в их доме незнакомому мужчине с семьей, да еще иноверцам, было делом крайне необычным. Но решение оставалось за мужчинами. И как рассказывала Зейнаб много лет спустя, братья Харгада твердо заявили: отныне семья Кавильо станет частью их семьи: "Иосиф – ты наш брат. Ривка – ты наша сестра. Ваши дети – наши дети. Наш дом – ваш дом". Для подтверждения этого заявления женщинам было велено не скрывать свои лица пред Иосифом Кавильо – новым членом семьи. И в плату за спасение Иосиф отдал Харгада все семейные драгоценности.
Кавильо прожили недолгое время у Харгада, после чего Иосиф смог по поддельным документам переправить жену и детей в Мостар, территория которого находилась под контролем итальянцев и где евреи пользовались относительной безопасностью. Сам Кавильо задержался, чтобы ликвидировать свой бизнес, и вскоре был арестован усташами. Однако сильный снегопад помешал переправить пленников в знаменитый лагерь Ясеновац под Загребом, где усташи методически уничтожали сербов, евреев и цыган. Тогда пленников, со скованными цепями ногами, заставили разгребать дороги от снега. Зейнаб там и увидела Иосифа. Позже он вспоминал: она стояла рядом на углу улицы, лицо, по обыкновению было закрыто платком, из-под которого катились слезы. Иосиф понял, что это Зейнаб. Они с Бахрией в течение месяца начали носить еду заключенным, невзирая на опасность.
У счастью, Иосифу удалось бежать, и он снова укрылся в доме Харгада. Хозяева встретили его, плача от радости. Оказалось, что все это время они при любой возможности передавали деньги семье Иосифа в Мостар. Он быстро восстановил силы после мучительных работ. Поблизости от дома находилось управление гестапо и Харгада сильно рисковали: все стены домов были увешаны предупреждениями, что всякий прячущий сербов и евреев, будет расстрелян. Евреев городе практически уже не было. Не желая подвергать Харгада опасности, Иосиф решил пробраться в Мостар и воссоединиться с семьей.
К октябрю 1943 г. итальянские территории оказались под контролем немцев, и Кавильо снова пришлось бежать. Они ушли в горы и присоединились к партизанам. Уже после войны они вернулись в Сараево и на первое время снова поселились у Харгада.
Тогда же они узнали, что отец Зейнаб, Ахмед Садик, прятал в своем доме еврея по имени Паппо. Но Ахмеду повезло меньше: он был арестован и расстрелян в Ясеноваце.
Со временем семья Кавильо эмигрировала в Израиль. В 1984 г. они обратились в Яд-Вашем с просьбой признать Мустафу, Зейнаб, Изета, Бахрию Харгада и Ахмеда Садика Праведниками народов мира, что и случилось 29 января 1984 г. Через год Зейнаб Харгада посадила в Саду праведников дерево в честь своей семьи. Имя Ахмеда Садика выбито на памятнике в числе еврейских имен - жертв и бойцов Сопротивления, павших от рук нацистов.
Через пятьдесят лет после Холокоста, когда Сараево было уже под обстрелом сербов, Яд-Вашем через "Джойнт" обратился к президенту Боснии разрешить Зейнаб приехать в Израиль, и в феврале 1994 г. Зейнаб с дочерью, зятем и внуком приехали в Израиль, где их встречали правительственные чиновники, представители Яд-Вашем и семейство Кавильо. Израиль отдал свой долг.
Дочь Зейнаб позже во всей семьей приняла иудаизм. Круг замкнулся: она стала работать в Яд-Вашем, где экспонируются материала подвига их семьи.
И в завершение маленькая деталь: в конце войны Харгада вернули в целости и сохранности все драгоценности семье Кавильо. Все до последнего колечка, в той же шкатулке.
На фото: 1941 г., на улице Сараево. Зейнаб (крайняя справа), Захрия (крайняя слева), посредине Ривка со своими детьми. Зейнаб краем платка прикрывает желтую звезду на левой руке Ривки
ABOUT BROTHERS AND SISTERS
In April 1941, the Nazis invaded Yugoslavia. Sarajevo was bombed from the air. The Cavillo Jewish family was fleeing the bombing in the mountains; they were not harmed, but their apartment was destroyed.
Cavillo owned a small family factory, the building of which they rented from Mustafa Hargada, a good Muslim friend of theirs. They went there. Mustafa, who met them on the way, immediately invited them to settle in his house.
The entire Khargada family - he, his wife Zeinab, brother Izet and his wife Bahriya - were strictly observant Muslims. Women covered their faces in front of strangers. It was extremely unusual to spend the night in their house for a stranger with his family, and even for the Gentiles. But the decision remained with the men. And as Zeinab told many years later, the Khargada brothers firmly declared: from now on the Cavillo family will become part of their family: "Joseph are our brother. Rivka are our sister. Your children are our children. Our home is your home." To confirm this statement, the women were told not to hide their faces in front of Joseph Cavillo, the new member of the family. And in payment for his salvation, Joseph gave Khargada all the family jewelry.
The Cavillo lived for a short time at Hargada, after which Joseph was able, using forged documents, to transport his wife and children to Mostar, the territory of which was under the control of the Italians and where the Jews enjoyed relative safety. Cavillo himself delayed to liquidate his business, and was soon arrested by the Ustasha. However, heavy snow prevented the transfer of the captives to the famous Jasenovac camp near Zagreb, where the Ustashi methodically exterminated Serbs, Jews and Gypsies. Then the captives, with their legs shackled, were forced to clear the roads from the snow. Zeynab saw Joseph there. Later he recalled: she was standing nearby on the corner of the street, her face, as usual, was covered with a handkerchief, from under which tears rolled. Joseph realized that it was Zeynab. Within a month, she and Bahriya began carrying food to prisoners, despite the danger.
Fortunately, Joseph managed to escape, and he again took refuge in Khargad's house. The owners greeted him, crying with joy. It turned out that all this time, at every opportunity, they transferred money to Joseph's family in Mostar. He quickly recovered from the painful labor. The Gestapo headquarters were located near the house, and Khargada took great risks: all the walls of the houses were hung with warnings that anyone hiding Serbs and Jews would be shot. There were practically no Jews in the city. Not wanting to endanger Hargada, Joseph decided to sneak into Mostar and reunite with his family.
By October 1943, the Italian territories were under German control, and Cavillo had to flee again. They went to the mountains and joined the partisans. After the war, they returned to Sarajevo and for the first time settled again at Khargada.
Then they learned that Zeinab's father, Ahmed Sadik, was hiding a Jew named Pappo in his house. But Ahmed was less fortunate: he was arrested and shot in Jasenovac.
Over time, the Cavillo family emigrated to Israel. In 1984, they turned to Yad Vashem with a request to recognize Mustafa, Zeynab, Izet, Bahriya Khargad and Ahmed Sadiq as Righteous among the Nations, which happened on January 29, 1984. A year later, Zeynab Khargada planted a tree in the Garden of the Righteous in honor of her family. The name of Ahmed Sadik is engraved on the monument among the Jewish names - the victims and fighters of the Resistance who died at the hands of the Nazis.
Fifty years after the Holocaust, when Sarajevo was already under fire from the Serbs, Yad Vashem, through the Joint, applied to the President of Bosnia to allow Zeinab to come to Israel, and in February 1994 Zeinab and his daughter, son-in-law and grandson arrived in Israel, where their were greeted by government officials, representatives of Yad Vashem and the Cavillo family. Israel paid its debt.
Daughter Zeinab later converted to Judaism in the whole family. The circle has closed: she began to work in Yad Vashem, where the materials of the feat of their family are exhibited.
And finally, a small detail: at the end of the war, Hargada returned safe and sound all the jewelry to the Cavillo family. Everything to the last ring, in the same box.
In the photo: 1941, on Sarajevo street. Zeynab (far right), Zakhriya (far left), in the middle Rivka with her children. Zeynab covers the yellow star on Rivka's left arm with the edge of his scarf
In April 1941, the Nazis invaded Yugoslavia. Sarajevo was bombed from the air. The Cavillo Jewish family was fleeing the bombing in the mountains; they were not harmed, but their apartment was destroyed.
Cavillo owned a small family factory, the building of which they rented from Mustafa Hargada, a good Muslim friend of theirs. They went there. Mustafa, who met them on the way, immediately invited them to settle in his house.
The entire Khargada family - he, his wife Zeinab, brother Izet and his wife Bahriya - were strictly observant Muslims. Women covered their faces in front of strangers. It was extremely unusual to spend the night in their house for a stranger with his family, and even for the Gentiles. But the decision remained with the men. And as Zeinab told many years later, the Khargada brothers firmly declared: from now on the Cavillo family will become part of their family: "Joseph are our brother. Rivka are our sister. Your children are our children. Our home is your home." To confirm this statement, the women were told not to hide their faces in front of Joseph Cavillo, the new member of the family. And in payment for his salvation, Joseph gave Khargada all the family jewelry.
The Cavillo lived for a short time at Hargada, after which Joseph was able, using forged documents, to transport his wife and children to Mostar, the territory of which was under the control of the Italians and where the Jews enjoyed relative safety. Cavillo himself delayed to liquidate his business, and was soon arrested by the Ustasha. However, heavy snow prevented the transfer of the captives to the famous Jasenovac camp near Zagreb, where the Ustashi methodically exterminated Serbs, Jews and Gypsies. Then the captives, with their legs shackled, were forced to clear the roads from the snow. Zeynab saw Joseph there. Later he recalled: she was standing nearby on the corner of the street, her face, as usual, was covered with a handkerchief, from under which tears rolled. Joseph realized that it was Zeynab. Within a month, she and Bahriya began carrying food to prisoners, despite the danger.
Fortunately, Joseph managed to escape, and he again took refuge in Khargad's house. The owners greeted him, crying with joy. It turned out that all this time, at every opportunity, they transferred money to Joseph's family in Mostar. He quickly recovered from the painful labor. The Gestapo headquarters were located near the house, and Khargada took great risks: all the walls of the houses were hung with warnings that anyone hiding Serbs and Jews would be shot. There were practically no Jews in the city. Not wanting to endanger Hargada, Joseph decided to sneak into Mostar and reunite with his family.
By October 1943, the Italian territories were under German control, and Cavillo had to flee again. They went to the mountains and joined the partisans. After the war, they returned to Sarajevo and for the first time settled again at Khargada.
Then they learned that Zeinab's father, Ahmed Sadik, was hiding a Jew named Pappo in his house. But Ahmed was less fortunate: he was arrested and shot in Jasenovac.
Over time, the Cavillo family emigrated to Israel. In 1984, they turned to Yad Vashem with a request to recognize Mustafa, Zeynab, Izet, Bahriya Khargad and Ahmed Sadiq as Righteous among the Nations, which happened on January 29, 1984. A year later, Zeynab Khargada planted a tree in the Garden of the Righteous in honor of her family. The name of Ahmed Sadik is engraved on the monument among the Jewish names - the victims and fighters of the Resistance who died at the hands of the Nazis.
Fifty years after the Holocaust, when Sarajevo was already under fire from the Serbs, Yad Vashem, through the Joint, applied to the President of Bosnia to allow Zeinab to come to Israel, and in February 1994 Zeinab and his daughter, son-in-law and grandson arrived in Israel, where their were greeted by government officials, representatives of Yad Vashem and the Cavillo family. Israel paid its debt.
Daughter Zeinab later converted to Judaism in the whole family. The circle has closed: she began to work in Yad Vashem, where the materials of the feat of their family are exhibited.
And finally, a small detail: at the end of the war, Hargada returned safe and sound all the jewelry to the Cavillo family. Everything to the last ring, in the same box.
In the photo: 1941, on Sarajevo street. Zeynab (far right), Zakhriya (far left), in the middle Rivka with her children. Zeynab covers the yellow star on Rivka's left arm with the edge of his scarf
У записи 9 лайков,
1 репостов,
291 просмотров.
1 репостов,
291 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Марон
