Иосиф Бродский был похоронен на протестантском участке кладбища острова Сан-Микеле, поскольку на католическом и православном не разрешается хоронить людей без вероисповедания. За кирпичной кладбищенской стеной плещутся волны венецианской лагуны. Сюзан Зонтаг заметила, что Венеция– идеальное место для могилы Бродского, поскольку Венеция нигде. «Нигде» – это тот же обратный адрес, который Бродский дает в начале одного из своих самых прекрасных лирических стихотворений: «Ниоткуда с любовью...». Об истории его перезахоронения и перевозки из Америки в Венецию пишет на общелит.ру Аркадий Бельман со ссылкой на оригинал публикации:
«За две недели до смерти он купил себе место на кладбище. Смерти он боялся жутко, не хотел быть ни зарытым, ни сожженным, его устроило бы, если бы он оказался куда-нибудь замурованным. Так оно поначалу и получилось. Он купил место в маленькой часовенке на ужасном нью-йоркском кладбище, находящемся на границе с плохим Бродвеем. Это была его воля...
А потом было перезахоронение в Венеции. Это вообще гоголевская история, о которой в России тоже почти никто не знает. Бродский не был ни иудеем, ни христианином по той причине, что человеку, может быть, воздается не по вере его, а по его деяниям, хотя его вдова Мария Содзани (они женились в сентябре 1990 года, а через три года у Бродского родилась дочь) хоронила его по католическому обряду. У Иосифа было для себя два определения: русский поэт и американский эссеист. И все. Итак, о перезахоронении. Мистика началась уже в самолете: гроб в полете открылся. Надо сказать, что в Америке гробы не забивают гвоздями, их закрывают на шурупы и болты, они не открываются даже от перепадов высоты и давления. Иногда и при авиакатастрофах не открываются, а тут — ни с того ни с сего. В Венеции стали грузить гроб на катафалк, он переломился пополам. Пришлось тело перекладывать в другую домовину. Напомню, что это было год спустя после кончины. Дальше на гондолах его доставили на остов Сан Микеле. Первоначальный план предполагал его погребение на русской половине кладбища, между могилами Стравинского и Дягилева. Оказалось, что это невозможно, поскольку необходимо разрешение Русской православной церкви в Венеции, а она его не дает, потому что православным он не был... В результате принимается решение похоронить его на евангелистской стороне. Но там нет свободных мест, в то время как на русской — сколько душе угодно. Тем не менее место нашли — в ногах у Эзры Паунда. ( Паунда как человека и антисемита Бродский не выносил, но как поэта ценил очень высоко... Короче, не самое лучшее место упокоения для гения.) Начали копать — прут черепа да кости, хоронить невозможно. В конце концов бедного Иосифа Александровича в новом гробу отнесли к стене, за которой воют электропилы и прочая техника, положив ему бутылку его любимого виски и пачку любимых сигарет, захоронили практически на поверхности, едва присыпав землей. Потом в головах поставили крест. Ну что ж, думаю, он вынесет и этот крест».
И еще одно обстоятельство, о котором писали только в Италии. Президент России Ельцин отправил на похороны Бродского шесть кубометров желтых роз. Михаил Барышников со товарищи перенес все эти розы на могилу Эзры Паунда. Ни одного цветка от российской власти на могиле русского поэта не осталось и нет до сих пор. Что, собственно, отвечает его воле."
«За две недели до смерти он купил себе место на кладбище. Смерти он боялся жутко, не хотел быть ни зарытым, ни сожженным, его устроило бы, если бы он оказался куда-нибудь замурованным. Так оно поначалу и получилось. Он купил место в маленькой часовенке на ужасном нью-йоркском кладбище, находящемся на границе с плохим Бродвеем. Это была его воля...
А потом было перезахоронение в Венеции. Это вообще гоголевская история, о которой в России тоже почти никто не знает. Бродский не был ни иудеем, ни христианином по той причине, что человеку, может быть, воздается не по вере его, а по его деяниям, хотя его вдова Мария Содзани (они женились в сентябре 1990 года, а через три года у Бродского родилась дочь) хоронила его по католическому обряду. У Иосифа было для себя два определения: русский поэт и американский эссеист. И все. Итак, о перезахоронении. Мистика началась уже в самолете: гроб в полете открылся. Надо сказать, что в Америке гробы не забивают гвоздями, их закрывают на шурупы и болты, они не открываются даже от перепадов высоты и давления. Иногда и при авиакатастрофах не открываются, а тут — ни с того ни с сего. В Венеции стали грузить гроб на катафалк, он переломился пополам. Пришлось тело перекладывать в другую домовину. Напомню, что это было год спустя после кончины. Дальше на гондолах его доставили на остов Сан Микеле. Первоначальный план предполагал его погребение на русской половине кладбища, между могилами Стравинского и Дягилева. Оказалось, что это невозможно, поскольку необходимо разрешение Русской православной церкви в Венеции, а она его не дает, потому что православным он не был... В результате принимается решение похоронить его на евангелистской стороне. Но там нет свободных мест, в то время как на русской — сколько душе угодно. Тем не менее место нашли — в ногах у Эзры Паунда. ( Паунда как человека и антисемита Бродский не выносил, но как поэта ценил очень высоко... Короче, не самое лучшее место упокоения для гения.) Начали копать — прут черепа да кости, хоронить невозможно. В конце концов бедного Иосифа Александровича в новом гробу отнесли к стене, за которой воют электропилы и прочая техника, положив ему бутылку его любимого виски и пачку любимых сигарет, захоронили практически на поверхности, едва присыпав землей. Потом в головах поставили крест. Ну что ж, думаю, он вынесет и этот крест».
И еще одно обстоятельство, о котором писали только в Италии. Президент России Ельцин отправил на похороны Бродского шесть кубометров желтых роз. Михаил Барышников со товарищи перенес все эти розы на могилу Эзры Паунда. Ни одного цветка от российской власти на могиле русского поэта не осталось и нет до сих пор. Что, собственно, отвечает его воле."
Joseph Brodsky was buried in the Protestant section of the cemetery on the island of San Michele, since it is not allowed to bury people without religion in the Catholic and Orthodox ones. The waves of the Venetian lagoon are lapping behind the brick cemetery wall. Susan Sontag noted that Venice is the ideal place for Brodsky's grave, since Venice is nowhere. "Nowhere" is the same return address that Brodsky gives at the beginning of one of his most beautiful lyric poems: "Nowhere with love ...". Arkady Belman writes about the history of his reburial and transportation from America to Venice on obschelit.ru with reference to the original publication:
“Two weeks before his death, he bought himself a place in the cemetery. He was terribly afraid of death, did not want to be either buried or burned, he would have been satisfied if he had been walled up somewhere. So it happened at first. He bought a place in a small chapel in a ghastly New York cemetery on the border of bad Broadway. It was his will ...
And then there was a reburial in Venice. This is generally a Gogol story, which in Russia, too, almost no one knows about. Brodsky was neither a Jew nor a Christian for the reason that perhaps a person is rewarded not by his faith, but by his deeds, although his widow Maria Sodzani (they married in September 1990, and three years later Brodsky had a daughter ) buried him according to the Catholic rite. Joseph had two definitions for himself: a Russian poet and an American essayist. And that's all. So, about reburial. The mysticism began already on the plane: the coffin was opened in flight. I must say that in America coffins are not hammered in with nails, they are closed with screws and bolts, they do not open even from changes in height and pressure. Sometimes they do not open even in case of plane crashes, but here - for no reason. In Venice, they began to load the coffin on the hearse, it broke in half. I had to move the body to another domina. Let me remind you that this was a year after his death. Then he was taken by gondolas to the island of San Michele. The original plan involved his burial in the Russian half of the cemetery, between the graves of Stravinsky and Diaghilev. It turned out that this is impossible, since the permission of the Russian Orthodox Church in Venice is necessary, but she does not give it, because he was not Orthodox ... As a result, a decision was made to bury him on the Evangelical side. But there are no empty seats, while in Russian - as much as you like. Nevertheless, a place was found - at the feet of Ezra Pound. (Brodsky could not stand Pound as a person and an anti-Semite, but he valued him very highly as a poet ... In short, not the best resting place for a genius.) They started digging - a rod of skull and bones, it is impossible to bury. In the end, poor Joseph Alexandrovich, in a new coffin, was carried to the wall behind which electric saws and other equipment were howling; they put a bottle of his favorite whiskey and a pack of his favorite cigarettes on him, and buried him practically on the surface, barely sprinkling it with earth. Then they put a cross in their heads. Well, I think he will bear this cross too. "
And one more circumstance, which was reported only in Italy. Russian President Yeltsin sent six cubic meters of yellow roses to Brodsky's funeral. Mikhail Baryshnikov and his comrades transferred all these roses to the grave of Ezra Pound. Not a single flower from the Russian authorities has remained on the grave of the Russian poet, and is still not present. Which, in fact, responds to his will. "
“Two weeks before his death, he bought himself a place in the cemetery. He was terribly afraid of death, did not want to be either buried or burned, he would have been satisfied if he had been walled up somewhere. So it happened at first. He bought a place in a small chapel in a ghastly New York cemetery on the border of bad Broadway. It was his will ...
And then there was a reburial in Venice. This is generally a Gogol story, which in Russia, too, almost no one knows about. Brodsky was neither a Jew nor a Christian for the reason that perhaps a person is rewarded not by his faith, but by his deeds, although his widow Maria Sodzani (they married in September 1990, and three years later Brodsky had a daughter ) buried him according to the Catholic rite. Joseph had two definitions for himself: a Russian poet and an American essayist. And that's all. So, about reburial. The mysticism began already on the plane: the coffin was opened in flight. I must say that in America coffins are not hammered in with nails, they are closed with screws and bolts, they do not open even from changes in height and pressure. Sometimes they do not open even in case of plane crashes, but here - for no reason. In Venice, they began to load the coffin on the hearse, it broke in half. I had to move the body to another domina. Let me remind you that this was a year after his death. Then he was taken by gondolas to the island of San Michele. The original plan involved his burial in the Russian half of the cemetery, between the graves of Stravinsky and Diaghilev. It turned out that this is impossible, since the permission of the Russian Orthodox Church in Venice is necessary, but she does not give it, because he was not Orthodox ... As a result, a decision was made to bury him on the Evangelical side. But there are no empty seats, while in Russian - as much as you like. Nevertheless, a place was found - at the feet of Ezra Pound. (Brodsky could not stand Pound as a person and an anti-Semite, but he valued him very highly as a poet ... In short, not the best resting place for a genius.) They started digging - a rod of skull and bones, it is impossible to bury. In the end, poor Joseph Alexandrovich, in a new coffin, was carried to the wall behind which electric saws and other equipment were howling; they put a bottle of his favorite whiskey and a pack of his favorite cigarettes on him, and buried him practically on the surface, barely sprinkling it with earth. Then they put a cross in their heads. Well, I think he will bear this cross too. "
And one more circumstance, which was reported only in Italy. Russian President Yeltsin sent six cubic meters of yellow roses to Brodsky's funeral. Mikhail Baryshnikov and his comrades transferred all these roses to the grave of Ezra Pound. Not a single flower from the Russian authorities has remained on the grave of the Russian poet, and is still not present. Which, in fact, responds to his will. "
У записи 8 лайков,
2 репостов,
268 просмотров.
2 репостов,
268 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Марон
