Американский психопат. Брет Истон Эллис
...существует представление о Патрике Бэйтмене, некая абстракция, но нет меня настоящего, только какая-то иллюзорная сущность, и хотя я могу скрыть мой холодный взор, и мою руку можно пожать и даже ощутить хватку моей плоти, можно даже почувствовать, что ваш образ жизни, возможно, сопоставим с моим. Меня просто нет. Я не имею значения ни на каком уровне. Я – фальшивка, аберрация. Я – невозможный человек. Моя личность поверхностна и бесформенна, я глубоко и устойчиво бессердечен. Совесть, жалость, надежды исчезли давным-давно (вероятно, в Гарварде), если вообще когда-нибудь существовали. Границы переходить больше не надо. Я превзошел все неконтролируемое и безумное, порочное и злое, все увечья, которые я нанес, и собственное полное безразличие. Хотя я по-прежнему придерживаюсь одной суровой истины: никто не спасется, ничто не искупит. И все же на мне нет вины. Каждая модель человеческого поведения предполагает какое-то обоснование. Разве зло – это мы? Или наши поступки? Я испытываю постоянную острую боль, и не надеюсь на лучший мир, ни для кого. На самом деле мне хочется передать мою боль другим. Я хочу, чтобы никто не избежал ее. Но даже признавшись в этом – а я делал это бесчисленное количество раз, после практически каждого содеянного мной поступка, — взглянув в лицо этой правде, я не чувствую катарсис. Я не могу узнать себя лучше, и из моего повествования нельзя понять что-то новое. Не надо было рассказывать вам об этом. Это признание не означает ровным счетом ничего…
...существует представление о Патрике Бэйтмене, некая абстракция, но нет меня настоящего, только какая-то иллюзорная сущность, и хотя я могу скрыть мой холодный взор, и мою руку можно пожать и даже ощутить хватку моей плоти, можно даже почувствовать, что ваш образ жизни, возможно, сопоставим с моим. Меня просто нет. Я не имею значения ни на каком уровне. Я – фальшивка, аберрация. Я – невозможный человек. Моя личность поверхностна и бесформенна, я глубоко и устойчиво бессердечен. Совесть, жалость, надежды исчезли давным-давно (вероятно, в Гарварде), если вообще когда-нибудь существовали. Границы переходить больше не надо. Я превзошел все неконтролируемое и безумное, порочное и злое, все увечья, которые я нанес, и собственное полное безразличие. Хотя я по-прежнему придерживаюсь одной суровой истины: никто не спасется, ничто не искупит. И все же на мне нет вины. Каждая модель человеческого поведения предполагает какое-то обоснование. Разве зло – это мы? Или наши поступки? Я испытываю постоянную острую боль, и не надеюсь на лучший мир, ни для кого. На самом деле мне хочется передать мою боль другим. Я хочу, чтобы никто не избежал ее. Но даже признавшись в этом – а я делал это бесчисленное количество раз, после практически каждого содеянного мной поступка, — взглянув в лицо этой правде, я не чувствую катарсис. Я не могу узнать себя лучше, и из моего повествования нельзя понять что-то новое. Не надо было рассказывать вам об этом. Это признание не означает ровным счетом ничего…
American psychopath. Bret Easton Ellis
... there is an idea of Patrick Bateman, a kind of abstraction, but there is no real me, only some illusory essence, and although I can hide my cold gaze, and you can shake my hand and even feel the grip of my flesh, you can even feel that your lifestyle may be comparable to mine. I'm just not there. I don't matter at any level. I am fake, aberration. I am an impossible person. My personality is shallow and formless; I am deeply and persistently heartless. Conscience, pity, hopes disappeared a long time ago (probably at Harvard), if ever existed. Borders no longer need to be crossed. I surpassed everything uncontrollable and insane, vicious and evil, all the injuries that I inflicted, and my own complete indifference. Although I still adhere to one harsh truth: no one will be saved, nothing will redeem. And yet I have no fault. Every model of human behavior suggests some kind of rationale. Is it evil that we are? Or our actions? I am in constant sharp pain, and I do not hope for a better world, for anyone. In fact, I want to pass my pain on to others. I want no one to escape her. But even after admitting this - and I have done it countless times, after almost every act I have done - when I look this truth in the face, I do not feel catharsis. I cannot get to know myself better, and nothing new can be understood from my story. I shouldn't have told you about it. This recognition means absolutely nothing ...
... there is an idea of Patrick Bateman, a kind of abstraction, but there is no real me, only some illusory essence, and although I can hide my cold gaze, and you can shake my hand and even feel the grip of my flesh, you can even feel that your lifestyle may be comparable to mine. I'm just not there. I don't matter at any level. I am fake, aberration. I am an impossible person. My personality is shallow and formless; I am deeply and persistently heartless. Conscience, pity, hopes disappeared a long time ago (probably at Harvard), if ever existed. Borders no longer need to be crossed. I surpassed everything uncontrollable and insane, vicious and evil, all the injuries that I inflicted, and my own complete indifference. Although I still adhere to one harsh truth: no one will be saved, nothing will redeem. And yet I have no fault. Every model of human behavior suggests some kind of rationale. Is it evil that we are? Or our actions? I am in constant sharp pain, and I do not hope for a better world, for anyone. In fact, I want to pass my pain on to others. I want no one to escape her. But even after admitting this - and I have done it countless times, after almost every act I have done - when I look this truth in the face, I do not feel catharsis. I cannot get to know myself better, and nothing new can be understood from my story. I shouldn't have told you about it. This recognition means absolutely nothing ...
У записи 8 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарья Варновская
![Илья Дрейман [id]](https://pp.userapi.com/c837724/v837724846/665fc/8X9J_cqfGPM.jpg "Илья Дрейман [id]")
