Когда сегодня узнал о бесславном конце Сашко Музычки и нелегких взаимоотношениях господина Авакова с бойцами "Правого сектора" вспомнилось два фрагмента из "Трудно быть Богом":
"– Поменьше думайте о государственной необходимости, – сказал Румата, – и побольше думайте о собственной шкуре.
– Вы правы, – сказал дон Рэба и щелкнул пальцами.
Румата быстро напряг и вновь распустил мышцы. Кажется, тело работало. Из-за портьеры снова выскочили трое монахов. Все с той же неуловимой быстротой и точностью, свидетельствующими об огромном опыте, они сомкнулись вокруг еще продолжавшего умильно улыбаться брата Аба, схватили его и завернули руки за спину.
– Ой-ей-ей-ей!.. – завопил брат Аба. Толстое лицо его исказилось от боли.
– Скорее, скорее, не задерживайтесь! – брезгливо сказал дон Рэба.
Толстяк бешено упирался, пока его тащили за портьеры. Слышно было, как он кричит и взвизгивает, затем он вдруг заорал жутким, неузнаваемым голосом и сразу затих. Дон Рэба встал и осторожно разрядил арбалет. Румата ошарашенно следил за ним."
"брат Аба – нехорошо говорить дурно о покойниках, но это был очень жестокий человек, я его терпел с трудом, признаться..."
"– Поменьше думайте о государственной необходимости, – сказал Румата, – и побольше думайте о собственной шкуре.
– Вы правы, – сказал дон Рэба и щелкнул пальцами.
Румата быстро напряг и вновь распустил мышцы. Кажется, тело работало. Из-за портьеры снова выскочили трое монахов. Все с той же неуловимой быстротой и точностью, свидетельствующими об огромном опыте, они сомкнулись вокруг еще продолжавшего умильно улыбаться брата Аба, схватили его и завернули руки за спину.
– Ой-ей-ей-ей!.. – завопил брат Аба. Толстое лицо его исказилось от боли.
– Скорее, скорее, не задерживайтесь! – брезгливо сказал дон Рэба.
Толстяк бешено упирался, пока его тащили за портьеры. Слышно было, как он кричит и взвизгивает, затем он вдруг заорал жутким, неузнаваемым голосом и сразу затих. Дон Рэба встал и осторожно разрядил арбалет. Румата ошарашенно следил за ним."
"брат Аба – нехорошо говорить дурно о покойниках, но это был очень жестокий человек, я его терпел с трудом, признаться..."
When today I learned about the inglorious end of Sashko Muzychka and Mr. Avakov’s difficult relationship with the fighters of the Right Sector, I recalled two fragments from It Is Hard to Be a God:
“- Think less about state necessity,” said Rumata, “and think more about your own skin.”
“You are right,” said Don Reba, and snapped his fingers.
Rumata quickly strained and again unclenched his muscles. The body seems to be working. Three monks again jumped out from behind the curtains. With the same elusive speed and accuracy, testifying to the great experience, they closed around brother Ab, who continued to smile emphatically, grabbed him and wrapped his hands behind his back.
“Oh-she-she-she! ..” Aba screamed. His thick face was contorted in pain.
- Rather, rather, do not hold back! Said Don Reba squeamishly.
The fat man rested furiously while he was dragged by the curtains. It was audible how he screamed and squealed, then he suddenly yelled in a creepy, unrecognizable voice and immediately fell silent. Don Rabe stood up and carefully discharged the crossbow. Rumata stunned him.
"Aba’s brother - it’s not good to talk badly about the dead, but he was a very cruel man, I put up with it with difficulty, to confess ..."
“- Think less about state necessity,” said Rumata, “and think more about your own skin.”
“You are right,” said Don Reba, and snapped his fingers.
Rumata quickly strained and again unclenched his muscles. The body seems to be working. Three monks again jumped out from behind the curtains. With the same elusive speed and accuracy, testifying to the great experience, they closed around brother Ab, who continued to smile emphatically, grabbed him and wrapped his hands behind his back.
“Oh-she-she-she! ..” Aba screamed. His thick face was contorted in pain.
- Rather, rather, do not hold back! Said Don Reba squeamishly.
The fat man rested furiously while he was dragged by the curtains. It was audible how he screamed and squealed, then he suddenly yelled in a creepy, unrecognizable voice and immediately fell silent. Don Rabe stood up and carefully discharged the crossbow. Rumata stunned him.
"Aba’s brother - it’s not good to talk badly about the dead, but he was a very cruel man, I put up with it with difficulty, to confess ..."
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Константин Макаров
