"Сторонний наблюдатель из какого-нибудь заросшего липами захолустного переулка, попадая в Петербург, испытывал в минуты внимания сложное чувство умственного возбуждения и душевной придавленности.
Бродя по прямым и туманным улицам, мимо мрачных домов с темными окнами, с дремлющими дворниками у ворот, глядя подолгу на многоводный и хмурый простор Невы, на голубоватые линии мостов с зажженными еще до темноты фонарями, с колоннадами неуютных и нерадостных дворцов, с нерусской, пронзительной высотой Петропавловского собора, с бедными лодочками, ныряющими в темной воде, с бесчисленными барками сырых дров вдоль гранитных набережных, заглядывая в лица прохожих - озабоченные и бледные, с глазами, как городская муть, - видя и внимая всему этому, сторонний наблюдатель - благонамеренный - прятал голову поглубже в воротник, а неблагонамеренный начинал думать, что хорошо бы ударить со всей силой, разбить вдребезги это застывшее очарование".
Алексей Толстой. "Хождение по мукам".
Бродя по прямым и туманным улицам, мимо мрачных домов с темными окнами, с дремлющими дворниками у ворот, глядя подолгу на многоводный и хмурый простор Невы, на голубоватые линии мостов с зажженными еще до темноты фонарями, с колоннадами неуютных и нерадостных дворцов, с нерусской, пронзительной высотой Петропавловского собора, с бедными лодочками, ныряющими в темной воде, с бесчисленными барками сырых дров вдоль гранитных набережных, заглядывая в лица прохожих - озабоченные и бледные, с глазами, как городская муть, - видя и внимая всему этому, сторонний наблюдатель - благонамеренный - прятал голову поглубже в воротник, а неблагонамеренный начинал думать, что хорошо бы ударить со всей силой, разбить вдребезги это застывшее очарование".
Алексей Толстой. "Хождение по мукам".
"An outside observer from a provincial lane overgrown with lindens, getting to St. Petersburg, in the moments of attention experienced a complex sense of mental excitement and emotional depression.
Wandering along straight and foggy streets, past gloomy houses with dark windows, dozing janitors at the gates, looking for a long time at the Neva's watery and gloomy expanse, at the bluish lines of bridges with lanterns lit even before dark, with colonnades of uncomfortable and joyless palaces, from non-Russian, the piercing height of the Peter and Paul Cathedral, with poor boats diving in dark water, with countless barks of raw firewood along the granite embankments, looking into the faces of passers-by, preoccupied and pale, with eyes like city dregs - seeing and listening to all this, an outside observer is well-intentioned - he hid his head deeper into the collar, and the unintentional began to think that it would be good to hit with all his strength, to smash this frozen charm. "
Alexey Tolstoy. "The Road to Calvary".
Wandering along straight and foggy streets, past gloomy houses with dark windows, dozing janitors at the gates, looking for a long time at the Neva's watery and gloomy expanse, at the bluish lines of bridges with lanterns lit even before dark, with colonnades of uncomfortable and joyless palaces, from non-Russian, the piercing height of the Peter and Paul Cathedral, with poor boats diving in dark water, with countless barks of raw firewood along the granite embankments, looking into the faces of passers-by, preoccupied and pale, with eyes like city dregs - seeing and listening to all this, an outside observer is well-intentioned - he hid his head deeper into the collar, and the unintentional began to think that it would be good to hit with all his strength, to smash this frozen charm. "
Alexey Tolstoy. "The Road to Calvary".
У записи 19 лайков,
1 репостов,
510 просмотров.
1 репостов,
510 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Константин Макаров
