Ночь столетней годовщины расстрела семьи Николая II. Мне сейчас вспомнился фрагмент из мемуаров большевика Ивана Егорова об одной сцене, увиденной им студентом Петербургского университета. О некоторых высказываниях ректора и либерального деятеля Эрвина Гримма. Может Егоров и врет, но с другой стороны, а зачем придавать врагу советской власти более радикальные черты... В 1918 году Гримм, примерно в те самые дни, когда его мечта причудливо осуществилась, уехал из красного Петрограда на контрреволюционный юг...
"Запомнился мне один андриановский вторник, когда приехали артисты МХАТа. За столом И. М. Москвин много рассказывал о Федоре Ивановиче Шаляпине, умело копируя его жесты и манеру говорить. Москвин своими представлениями всех развеселил. Завязалась общая беседа. Суховатым, без интонаций голосом Гримм настойчиво объяснял кому-то, что высшее вдохновение просыпается в нем тогда, когда он играет в городки. Потом вдруг Эрвин Давидович, очевидно под влиянием винных паров, стал на чем свет стоит поносить Николая II.
- Я жду не дождусь, - говорил он, - когда его задушат преображенские солдаты!"
"Запомнился мне один андриановский вторник, когда приехали артисты МХАТа. За столом И. М. Москвин много рассказывал о Федоре Ивановиче Шаляпине, умело копируя его жесты и манеру говорить. Москвин своими представлениями всех развеселил. Завязалась общая беседа. Суховатым, без интонаций голосом Гримм настойчиво объяснял кому-то, что высшее вдохновение просыпается в нем тогда, когда он играет в городки. Потом вдруг Эрвин Давидович, очевидно под влиянием винных паров, стал на чем свет стоит поносить Николая II.
- Я жду не дождусь, - говорил он, - когда его задушат преображенские солдаты!"
The night of the centenary of the execution of the family of Nicholas II. I now recalled a fragment from the memoirs of the Bolshevik Ivan Egorov about a scene that he saw a student at St. Petersburg University. About some statements of the rector and liberal activist Erwin Grimm. Maybe Yegorov is lying, but on the other hand, why give the enemy of the Soviet regime more radical features ... In 1918, Grimm, about the very days when his dream had fantastically come true, left Red Petrograd for the counter-revolutionary south ...
“I remember one Andrian’s Tuesday when the Moscow Art Theater’s artists arrived. At the table I. M. Moskvin talked a lot about Fyodor Ivanovich Chaliapin, skillfully copying his gestures and manner of speaking. Moskvin amused everyone with his ideas. A general conversation ensued. A dry, without intonation, Grimm’s voice persistently explained to someone that the highest inspiration awakens in him when he plays in the towns.Then suddenly, Ervin Davidovich, apparently influenced by wine vapors, began to bear the blame on Nicholas II.
“I can’t wait,” he said, “when the Transfiguration soldiers strangle him!”
“I remember one Andrian’s Tuesday when the Moscow Art Theater’s artists arrived. At the table I. M. Moskvin talked a lot about Fyodor Ivanovich Chaliapin, skillfully copying his gestures and manner of speaking. Moskvin amused everyone with his ideas. A general conversation ensued. A dry, without intonation, Grimm’s voice persistently explained to someone that the highest inspiration awakens in him when he plays in the towns.Then suddenly, Ervin Davidovich, apparently influenced by wine vapors, began to bear the blame on Nicholas II.
“I can’t wait,” he said, “when the Transfiguration soldiers strangle him!”
У записи 4 лайков,
0 репостов,
474 просмотров.
0 репостов,
474 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Константин Макаров
