Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
А.С. Пушкин
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
А.С. Пушкин
With spiritual thirst we torment
In the dark desert I swung, -
And the six-winged seraph
At a crossroads I appeared.
Fingers light as sleep
He touched my pupils.
Prophetic zeniths opened,
Like a frightened eagle.
He touched my ears, -
And they were filled with noise and ringing:
And I listened to the sky shudder,
And the high flight of angels,
And reptile marine underwater course,
And the long vine stagnant.
And he took a liar to my mouth,
And wrested my sinful tongue,
And idle and sly,
And the sting of the wise serpent
My lips are frozen
Put a bloody right hand.
And he cut my chest with the sword,
And he took out his tender heart,
And coal that burns with fire
In the chest hole vodinul.
Like a corpse in the desert I lay,
And God cried to me:
"Arise, prophet, and see, and hear,
Fulfill my will
And, bypassing the sea and the land,
Verb burn the hearts of people. "
A.S. Pushkin
In the dark desert I swung, -
And the six-winged seraph
At a crossroads I appeared.
Fingers light as sleep
He touched my pupils.
Prophetic zeniths opened,
Like a frightened eagle.
He touched my ears, -
And they were filled with noise and ringing:
And I listened to the sky shudder,
And the high flight of angels,
And reptile marine underwater course,
And the long vine stagnant.
And he took a liar to my mouth,
And wrested my sinful tongue,
And idle and sly,
And the sting of the wise serpent
My lips are frozen
Put a bloody right hand.
And he cut my chest with the sword,
And he took out his tender heart,
And coal that burns with fire
In the chest hole vodinul.
Like a corpse in the desert I lay,
And God cried to me:
"Arise, prophet, and see, and hear,
Fulfill my will
And, bypassing the sea and the land,
Verb burn the hearts of people. "
A.S. Pushkin
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Алексей Ларичкин
