МИККИ РУРК.
У меня было все. И я все просрал.
Девять лет назад, когда я продал и потерял все, что у меня было — и друзей, и мотоциклы — моя жена сказала мне: «Если я останусь с тобой, то снова начну жрать наркотики. Ты убиваешь меня своим непостоянством». Она была права. И она ушла. Я плакал как ребенок, умолял ее не уходить. Я даже отрезал себе мизинец, чтобы она не уходила. Я ходил по комнате, и кровь из меня хлестала, как из свиньи. Но смотрите — его пришили обратно!
Мой психотерапевт однажды сказал мне: «Микки, ты ведь не в Средневековье живешь. Тебе не обязательно ходить всюду в доспехах и с кучей оружия».
Я потерял дом, жену, доверие, окружение. Я потерял душу. Я остался один. Перестал звонить телефон. Я жил на 200 долларов в неделю. Впервые за много лет я стал сам ходить в супермаркет. Сейчас я привык к этому, но в первый раз, когда я оказался там, толкал эту долбанную тележку, пытался купить что-то на ужин... Очень часто я ходил в одну круглосуточную забегаловку, где торчали только геи — просто для того, чтобы никто не узнал меня.
Я живу в Лос-Анджелесе, самом скучном городе на свете. Я ненавижу его, но знаю, что в Лондоне или Нью-Йорке мне бы точно сорвало голову.
Лучше всего я чувствую себя с людьми улицы. Возьмите моего водителя. Я знаю его 15 лет. Перед тем, как он стал моим водителем, он ограбил банк. Потом восемь лет сидел в тюрьме. Вот какие люди мне нравятся!
Очень долгое время все мои деньги уходили на психотерапевта. На этого мозгоправа уходило все! Первые два года я ходил к нему трижды в неделю. Потом я стал ходить к нему дважды в неделю. Теперь — только один раз. За шесть лет я пропустил всего две встречи.
Детства у меня не было. Отчасти потому, что я работал практически всю жизнь. Ну и по другим причинам. Когда я впервые добился успеха, я себя почувствовал, как баллистическая ракета. Вот же оно, мое детство, вечеринка продолжается! Я ведь не слезал с мотоцикла целых десять лет.
Что касается женщин, я уже давно прошел через такой период, когда ты не хочешь просыпаться рядом с ней утром и готов пристрелить себя за то, что остался с ней вечером. Больше я себе такого не позволяю. Мой дом теперь — это просто образцовый монастырь.
Я люблю сниматься в кино, потому что здесь все зависит от тебя. Это не бизнес и не политика. Либо ты хороший актер, либо ты сосешь.
Я понимаю собак гораздо лучше, чем людей. Когда отец Локи (чихуахуа Рурка — Esquire) умер, я был вне себя, я был в отчаянии. Я позвонил Отцу Питеру в Нью-Йорк, и он сказал: «Всех, кого ты любишь с такой силой, ты обязательно увидишь снова». И это было как раз то, что я хотел услышать.
Я встречал Тупака (известный деятель хип-хопа, снявшийся вместе с Рурком в фильме «Пуля» — Esquire) много раз, и каждый раз это было очень забавно, потому что я редко встречал в своей жизни людей, которых действительно можно назвать плохими. А ведь я как раз из этой категории. Работать с Тупаком было здорово. Чертовски круто. Я смотрел на него и думал: «Да, этот ублюдок направит на меня пушку, спустит курок и не моргнет».
Мне нравится Роберт Родригес. Он бесстрашен и он... кладет на все хуй. Я как-то сказал о нем: Роберт плавает в той воде, в которую еще никто не входил до него. Я уважаю это. А еще мне нравится его ковбойская шляпа.
Люди все еще спрашивают меня про «9 с половиной недель». Совсем недавно, ко мне подошла одна девушка и говорит: «Это вы парень из того фильма?» Я говорю: «А тебе сколько лет-то?« Она говорит: «18». Я подумал и сказал: «Ну да, я этот парень». Наверное, я должен испытывать от этого какое-то удовольствие. Но те вещи, которые сделаны давным-давно, я стараюсь скорее отпустить от себя подальше. Каждый раз, когда кто-то упоминает о них, мне хочется сказать «Черт, о какой херне мы говорим!» Что касается «9 с половиной недель», то всегда найдется какой-то чувак, который скажет мне: «Я клево потрахался под твое кино». Или: «Одна девка тогда совершенно охренительно отсосала мне». Я слышал это не меньше 10 тысяч раз.
Мои критерии женской красоты просты. Это как при покупке лошади: мне не нравятся тонкие шеи и короткие ноги.
Спорт всегда доставлял мне больше удовольствия, чем кино. Я обожаю спорт. И я хочу успеть попробовать себя в чем-то новом раньше, чем по мне начнет скучать гериатрическое отделение. Боже, когда тебе за сорок, каким видом спорта ты можешь заняться? Рыбалкой, что ли?
Я худший серфер в Калифорнии. Потому что мое умение держать равновесие идет из бокса.
Однажды я вышел на ринг против одного ямайца (в начале 90х, уйдя из кино, Рурк занялся профессиональным боксом — Esquire). Дело было в Майами. Это был мой девятый бой, или типа того. Чувак был как сталь. Я помню, что в первом раунде дал ему со всей силы правой, а он даже не моргнул. Я подумал: «Вот черт, вечер будет длинным». Но у меня было преимущество — я был дома. Помню, что в пятом раунде я плюхнулся в свой угол, и тренер сказал мне: «Черт возьми, тебе лучше вернуться в кино!» Потом он дал мне затрещину и добавил: «Иди и выруби его на хрен». Я практически сделал это. Но до сих пор не могу поверить, что тренер действительно сказал такую штуку.
У меня был чертовски долгий путь назад. Когда вы сидите на скамейке запасных целых десять лет — так, как сидел я — вам становится стыдно даже вполголоса сказать кому-то о своем возвращении. Я часто слышу: «У Траволты было громкое возвращение». Да, конечно — он же не буянил 15 лет подряд. Его встречали с распростертыми объятиями.
Мне всегда казалось, что я должен достигнуть высот в чем-то очень специальном. Например, в банковских ограблениях.
Те сцены в кино, где нужно драться или прыгать — самые сложные. Так что каждый раз, когда есть парень, готовый меня подменить, я предпочитаю заплатить деньги ему.
Я изменился. Но внутри меня есть что-то, что не изменится никогда. И если я на секунду ослаблю хоть одну пуговицу, ад вырвется из меня наружу.
У меня больше не будет шансов. Такие дела. Если я проебу свой шанс и на этот раз, мне останется только прыгнуть с самого высокого балкона. Люди часто спрашивают меня: «Какой из ваших фильмов вы считаете самым лучшим?» А я отвечаю им: «Эй, ублюдки, я свое лучшее кино еще не сделал!»
Между Тупаком и мной было много общего. Даже несмотря на то, что мы чертовски разные. Я не из мира хип-хопа, он не ездит на Харлее. То, что нас объединяет — это наше воспитание.
Бокс здорово повлиял на мой внешний вид. Когда нужно было чинить мой нос, этим докторам пришлось взять хрящ из моего уха, потому что в моем носу уже просто ничего не осталось.
У меня шесть маленьких собак: Локи, Шоколадка, Сумасшедшая Красотка, Рубиновая Красотка, Чернушка и Челюсти. Конечно, я не похож на любителя маленьких собачек. В Лондоне, когда мы снимали «Громобоя» (фильм 2006 года с участием Рурка — Esquire), ко мне подошел один пьяный чувак и сказал: «Микки Рурк! Я тебе так скажу: ты стал сам похож на своих гребаных собачонок!» Я ничего не сказал этому мудаку. Похоже, его главная проблема — это чертовски маленький пенис.
Когда я говорю «пидор», я не пытаюсь никого унизить. Для меня «пидор» — это как «заводной дрочила». Я не боюсь говорить «пидор». В жизни не буду осторожничать только из-за того, что какой-то чувачок, видишь ли, может оскорбиться, если я скажу «пидор». У меня есть друзья и среди геев. Мы часто перекидываемся этим словом. Так что если я захочу сказать «пидор», я, вашу мать, скажу «пидор». А если у кого-то проблемы со словом «пидор», пускай поцелует меня промеж ягодиц.
Должен констатировать, что несколько ребят получили Оскаров за те роли, от которых я отказался.
Люди полагают, что я жру наркотики, размахиваю кулаками и все такое. Похоже, они думают, что по ночам у меня вырастают рога и хвост.
В современном кино уровень насилия поднят очень высоко — выше уже нельзя. Когда я смотрю фильмы с Клинтом Иствудом или со Стивом МакКвином (американский актер, получивший признание за роли антигероев — Esquire), я понимаю, что это кино скорее об искуплении. А сейчас насилие в кино появляется только ради насилия.
Кинобизнес — это куча конского говнища. Все это иллюзия. Я знал ребят, которые были отличными актерами, но у них никогда не было работы. Я знал ребят, которые были настоящими звездами, но они даже не смогли бы сыграть говорящую какашку на детском утреннике. Тат что у меня нет никакого уважения к кинобизнесу. Я уважаю только те доллары, которые мне платят.
Женщина гораздо сильнее мужчины. Когда женщина говорит «все, хватит», это значит «все, хватит». Мужчина всегда будет валяться у нее в ногах в надежде вернуть. Я валялся. И почему-то счастлив.
Люди очень боятся тишины. До усрачки боятся, потому что не знают, что она означает. А я люблю тишину. Она идет людям на пользу.
Возвращение — хорошее слово, чуваки.
У меня было все. И я все просрал.
Девять лет назад, когда я продал и потерял все, что у меня было — и друзей, и мотоциклы — моя жена сказала мне: «Если я останусь с тобой, то снова начну жрать наркотики. Ты убиваешь меня своим непостоянством». Она была права. И она ушла. Я плакал как ребенок, умолял ее не уходить. Я даже отрезал себе мизинец, чтобы она не уходила. Я ходил по комнате, и кровь из меня хлестала, как из свиньи. Но смотрите — его пришили обратно!
Мой психотерапевт однажды сказал мне: «Микки, ты ведь не в Средневековье живешь. Тебе не обязательно ходить всюду в доспехах и с кучей оружия».
Я потерял дом, жену, доверие, окружение. Я потерял душу. Я остался один. Перестал звонить телефон. Я жил на 200 долларов в неделю. Впервые за много лет я стал сам ходить в супермаркет. Сейчас я привык к этому, но в первый раз, когда я оказался там, толкал эту долбанную тележку, пытался купить что-то на ужин... Очень часто я ходил в одну круглосуточную забегаловку, где торчали только геи — просто для того, чтобы никто не узнал меня.
Я живу в Лос-Анджелесе, самом скучном городе на свете. Я ненавижу его, но знаю, что в Лондоне или Нью-Йорке мне бы точно сорвало голову.
Лучше всего я чувствую себя с людьми улицы. Возьмите моего водителя. Я знаю его 15 лет. Перед тем, как он стал моим водителем, он ограбил банк. Потом восемь лет сидел в тюрьме. Вот какие люди мне нравятся!
Очень долгое время все мои деньги уходили на психотерапевта. На этого мозгоправа уходило все! Первые два года я ходил к нему трижды в неделю. Потом я стал ходить к нему дважды в неделю. Теперь — только один раз. За шесть лет я пропустил всего две встречи.
Детства у меня не было. Отчасти потому, что я работал практически всю жизнь. Ну и по другим причинам. Когда я впервые добился успеха, я себя почувствовал, как баллистическая ракета. Вот же оно, мое детство, вечеринка продолжается! Я ведь не слезал с мотоцикла целых десять лет.
Что касается женщин, я уже давно прошел через такой период, когда ты не хочешь просыпаться рядом с ней утром и готов пристрелить себя за то, что остался с ней вечером. Больше я себе такого не позволяю. Мой дом теперь — это просто образцовый монастырь.
Я люблю сниматься в кино, потому что здесь все зависит от тебя. Это не бизнес и не политика. Либо ты хороший актер, либо ты сосешь.
Я понимаю собак гораздо лучше, чем людей. Когда отец Локи (чихуахуа Рурка — Esquire) умер, я был вне себя, я был в отчаянии. Я позвонил Отцу Питеру в Нью-Йорк, и он сказал: «Всех, кого ты любишь с такой силой, ты обязательно увидишь снова». И это было как раз то, что я хотел услышать.
Я встречал Тупака (известный деятель хип-хопа, снявшийся вместе с Рурком в фильме «Пуля» — Esquire) много раз, и каждый раз это было очень забавно, потому что я редко встречал в своей жизни людей, которых действительно можно назвать плохими. А ведь я как раз из этой категории. Работать с Тупаком было здорово. Чертовски круто. Я смотрел на него и думал: «Да, этот ублюдок направит на меня пушку, спустит курок и не моргнет».
Мне нравится Роберт Родригес. Он бесстрашен и он... кладет на все хуй. Я как-то сказал о нем: Роберт плавает в той воде, в которую еще никто не входил до него. Я уважаю это. А еще мне нравится его ковбойская шляпа.
Люди все еще спрашивают меня про «9 с половиной недель». Совсем недавно, ко мне подошла одна девушка и говорит: «Это вы парень из того фильма?» Я говорю: «А тебе сколько лет-то?« Она говорит: «18». Я подумал и сказал: «Ну да, я этот парень». Наверное, я должен испытывать от этого какое-то удовольствие. Но те вещи, которые сделаны давным-давно, я стараюсь скорее отпустить от себя подальше. Каждый раз, когда кто-то упоминает о них, мне хочется сказать «Черт, о какой херне мы говорим!» Что касается «9 с половиной недель», то всегда найдется какой-то чувак, который скажет мне: «Я клево потрахался под твое кино». Или: «Одна девка тогда совершенно охренительно отсосала мне». Я слышал это не меньше 10 тысяч раз.
Мои критерии женской красоты просты. Это как при покупке лошади: мне не нравятся тонкие шеи и короткие ноги.
Спорт всегда доставлял мне больше удовольствия, чем кино. Я обожаю спорт. И я хочу успеть попробовать себя в чем-то новом раньше, чем по мне начнет скучать гериатрическое отделение. Боже, когда тебе за сорок, каким видом спорта ты можешь заняться? Рыбалкой, что ли?
Я худший серфер в Калифорнии. Потому что мое умение держать равновесие идет из бокса.
Однажды я вышел на ринг против одного ямайца (в начале 90х, уйдя из кино, Рурк занялся профессиональным боксом — Esquire). Дело было в Майами. Это был мой девятый бой, или типа того. Чувак был как сталь. Я помню, что в первом раунде дал ему со всей силы правой, а он даже не моргнул. Я подумал: «Вот черт, вечер будет длинным». Но у меня было преимущество — я был дома. Помню, что в пятом раунде я плюхнулся в свой угол, и тренер сказал мне: «Черт возьми, тебе лучше вернуться в кино!» Потом он дал мне затрещину и добавил: «Иди и выруби его на хрен». Я практически сделал это. Но до сих пор не могу поверить, что тренер действительно сказал такую штуку.
У меня был чертовски долгий путь назад. Когда вы сидите на скамейке запасных целых десять лет — так, как сидел я — вам становится стыдно даже вполголоса сказать кому-то о своем возвращении. Я часто слышу: «У Траволты было громкое возвращение». Да, конечно — он же не буянил 15 лет подряд. Его встречали с распростертыми объятиями.
Мне всегда казалось, что я должен достигнуть высот в чем-то очень специальном. Например, в банковских ограблениях.
Те сцены в кино, где нужно драться или прыгать — самые сложные. Так что каждый раз, когда есть парень, готовый меня подменить, я предпочитаю заплатить деньги ему.
Я изменился. Но внутри меня есть что-то, что не изменится никогда. И если я на секунду ослаблю хоть одну пуговицу, ад вырвется из меня наружу.
У меня больше не будет шансов. Такие дела. Если я проебу свой шанс и на этот раз, мне останется только прыгнуть с самого высокого балкона. Люди часто спрашивают меня: «Какой из ваших фильмов вы считаете самым лучшим?» А я отвечаю им: «Эй, ублюдки, я свое лучшее кино еще не сделал!»
Между Тупаком и мной было много общего. Даже несмотря на то, что мы чертовски разные. Я не из мира хип-хопа, он не ездит на Харлее. То, что нас объединяет — это наше воспитание.
Бокс здорово повлиял на мой внешний вид. Когда нужно было чинить мой нос, этим докторам пришлось взять хрящ из моего уха, потому что в моем носу уже просто ничего не осталось.
У меня шесть маленьких собак: Локи, Шоколадка, Сумасшедшая Красотка, Рубиновая Красотка, Чернушка и Челюсти. Конечно, я не похож на любителя маленьких собачек. В Лондоне, когда мы снимали «Громобоя» (фильм 2006 года с участием Рурка — Esquire), ко мне подошел один пьяный чувак и сказал: «Микки Рурк! Я тебе так скажу: ты стал сам похож на своих гребаных собачонок!» Я ничего не сказал этому мудаку. Похоже, его главная проблема — это чертовски маленький пенис.
Когда я говорю «пидор», я не пытаюсь никого унизить. Для меня «пидор» — это как «заводной дрочила». Я не боюсь говорить «пидор». В жизни не буду осторожничать только из-за того, что какой-то чувачок, видишь ли, может оскорбиться, если я скажу «пидор». У меня есть друзья и среди геев. Мы часто перекидываемся этим словом. Так что если я захочу сказать «пидор», я, вашу мать, скажу «пидор». А если у кого-то проблемы со словом «пидор», пускай поцелует меня промеж ягодиц.
Должен констатировать, что несколько ребят получили Оскаров за те роли, от которых я отказался.
Люди полагают, что я жру наркотики, размахиваю кулаками и все такое. Похоже, они думают, что по ночам у меня вырастают рога и хвост.
В современном кино уровень насилия поднят очень высоко — выше уже нельзя. Когда я смотрю фильмы с Клинтом Иствудом или со Стивом МакКвином (американский актер, получивший признание за роли антигероев — Esquire), я понимаю, что это кино скорее об искуплении. А сейчас насилие в кино появляется только ради насилия.
Кинобизнес — это куча конского говнища. Все это иллюзия. Я знал ребят, которые были отличными актерами, но у них никогда не было работы. Я знал ребят, которые были настоящими звездами, но они даже не смогли бы сыграть говорящую какашку на детском утреннике. Тат что у меня нет никакого уважения к кинобизнесу. Я уважаю только те доллары, которые мне платят.
Женщина гораздо сильнее мужчины. Когда женщина говорит «все, хватит», это значит «все, хватит». Мужчина всегда будет валяться у нее в ногах в надежде вернуть. Я валялся. И почему-то счастлив.
Люди очень боятся тишины. До усрачки боятся, потому что не знают, что она означает. А я люблю тишину. Она идет людям на пользу.
Возвращение — хорошее слово, чуваки.
MICKEY ROURKE.
I had everything. And I blew it all.
Nine years ago, when I sold and lost everything that I had - both friends and motorcycles - my wife told me: “If I stay with you, I will start to eat drugs again. You are killing me with your inconstancy. ” She was right. And she left. I cried like a child, begging her not to leave. I even cut off my little finger so that she would not leave. I walked around the room, and blood gushed out of me, like a pig. But look - it was sewn back!
My psychotherapist once told me: “Mickey, you are not living in the Middle Ages. You don’t have to go everywhere in armor and with a bunch of weapons. ”
I lost my house, wife, trust, environment. I have lost my soul. I was left alone. The phone stopped ringing. I lived on $ 200 a week. For the first time in many years, I began to go to the supermarket myself. Now I’m used to it, but for the first time when I was there, I was pushing this fucking cart, trying to buy something for dinner ... Very often I went to one round-the-clock eatery, where only gays hung out - just to no one recognized me.
I live in Los Angeles, the most boring city in the world. I hate him, but I know that in London or New York, I would definitely have a headache.
I feel best with street people. Take my driver. I have known him for 15 years. Before he became my driver, he robbed a bank. Then he spent eight years in prison. Here are some people I like!
For a very long time, all my money went to a therapist. Everything went to this brainwave! The first two years I went to him three times a week. Then I began to go to him twice a week. Now - only once. In six years, I missed just two meetings.
I had no childhood. Partly because I worked almost all my life. Well, for other reasons. When I first succeeded, I felt like a ballistic missile. Here it is, my childhood, the party continues! I didn’t get off my motorcycle for ten years.
As for women, I have long gone through a period when you don’t want to wake up next to her in the morning and am ready to shoot yourself for staying with her in the evening. I don’t allow myself that anymore. My house is now just a model monastery.
I like to act in films, because here everything depends on you. This is neither business nor politics. Either you are a good actor, or you suck.
I understand dogs much better than humans. When Loki's father (Chihuahua Rourke - Esquire) died, I was beside myself, I was desperate. I called Father Peter in New York, and he said: "Anyone you love with such power, you will definitely see again." And that was just what I wanted to hear.
I met Tupac (a famous hip-hop artist who starred with Rourke in the movie "Bullet" - Esquire) many times, and every time it was very funny, because I rarely met people in my life who really can be called bad. But I'm just from this category. Working with Tupac was great. Damn cool. I looked at him and thought: "Yes, this bastard will point a gun at me, pull the trigger and not blink."
I like Robert Rodriguez. He is fearless and he ... puts on all dick. I once said about him: Robert swims in that water, into which no one has entered before him. I respect that. I also like his cowboy hat.
People are still asking me about 9 and a half weeks. Most recently, a girl came up to me and says: “Are you the guy from that movie?” I say: “How old are you?” She says: “18”. I thought and said: “Well, yes, I am this guy.” I guess I should feel some pleasure from it. But those things that have been done a long time ago, I try to rather let go of myself away. Every time someone mentions them, I want to say "Damn, what the hell are we talking about!" As for "9 and a half weeks," there will always be some kind of dude who will tell me: "I cool fucked for your movie." Or: "One girl then sucked me completely fucking." I have heard this at least 10 thousand times.
My criteria for female beauty are simple. It's like buying a horse: I don't like thin necks and short legs.
Sport always gave me more pleasure than cinema. I love sports. And I want to have time to try myself in something new before the geriatric department starts to miss me. God, when you are in your forties, what kind of sport can you do? Fishing, or what?
I am the worst surfer in California. Because my ability to balance comes from boxing.
Once I entered the ring against one Jamaican (in the early 90s, leaving the movie, Rourke went into professional boxing - Esquire). It was in Miami. It was my ninth fight, or something. The dude was like steel. I remember that in the first round I gave him the full power of the right, and he did not even blink. I thought: “Damn it, the evening will be long.” But I had an advantage - I was at home. I remember that in the fifth round I flopped into my corner, and the coach told me: “Damn it, you better get back to the movies!” Then he gave me a crack and added: “Go and cut it down
I had everything. And I blew it all.
Nine years ago, when I sold and lost everything that I had - both friends and motorcycles - my wife told me: “If I stay with you, I will start to eat drugs again. You are killing me with your inconstancy. ” She was right. And she left. I cried like a child, begging her not to leave. I even cut off my little finger so that she would not leave. I walked around the room, and blood gushed out of me, like a pig. But look - it was sewn back!
My psychotherapist once told me: “Mickey, you are not living in the Middle Ages. You don’t have to go everywhere in armor and with a bunch of weapons. ”
I lost my house, wife, trust, environment. I have lost my soul. I was left alone. The phone stopped ringing. I lived on $ 200 a week. For the first time in many years, I began to go to the supermarket myself. Now I’m used to it, but for the first time when I was there, I was pushing this fucking cart, trying to buy something for dinner ... Very often I went to one round-the-clock eatery, where only gays hung out - just to no one recognized me.
I live in Los Angeles, the most boring city in the world. I hate him, but I know that in London or New York, I would definitely have a headache.
I feel best with street people. Take my driver. I have known him for 15 years. Before he became my driver, he robbed a bank. Then he spent eight years in prison. Here are some people I like!
For a very long time, all my money went to a therapist. Everything went to this brainwave! The first two years I went to him three times a week. Then I began to go to him twice a week. Now - only once. In six years, I missed just two meetings.
I had no childhood. Partly because I worked almost all my life. Well, for other reasons. When I first succeeded, I felt like a ballistic missile. Here it is, my childhood, the party continues! I didn’t get off my motorcycle for ten years.
As for women, I have long gone through a period when you don’t want to wake up next to her in the morning and am ready to shoot yourself for staying with her in the evening. I don’t allow myself that anymore. My house is now just a model monastery.
I like to act in films, because here everything depends on you. This is neither business nor politics. Either you are a good actor, or you suck.
I understand dogs much better than humans. When Loki's father (Chihuahua Rourke - Esquire) died, I was beside myself, I was desperate. I called Father Peter in New York, and he said: "Anyone you love with such power, you will definitely see again." And that was just what I wanted to hear.
I met Tupac (a famous hip-hop artist who starred with Rourke in the movie "Bullet" - Esquire) many times, and every time it was very funny, because I rarely met people in my life who really can be called bad. But I'm just from this category. Working with Tupac was great. Damn cool. I looked at him and thought: "Yes, this bastard will point a gun at me, pull the trigger and not blink."
I like Robert Rodriguez. He is fearless and he ... puts on all dick. I once said about him: Robert swims in that water, into which no one has entered before him. I respect that. I also like his cowboy hat.
People are still asking me about 9 and a half weeks. Most recently, a girl came up to me and says: “Are you the guy from that movie?” I say: “How old are you?” She says: “18”. I thought and said: “Well, yes, I am this guy.” I guess I should feel some pleasure from it. But those things that have been done a long time ago, I try to rather let go of myself away. Every time someone mentions them, I want to say "Damn, what the hell are we talking about!" As for "9 and a half weeks," there will always be some kind of dude who will tell me: "I cool fucked for your movie." Or: "One girl then sucked me completely fucking." I have heard this at least 10 thousand times.
My criteria for female beauty are simple. It's like buying a horse: I don't like thin necks and short legs.
Sport always gave me more pleasure than cinema. I love sports. And I want to have time to try myself in something new before the geriatric department starts to miss me. God, when you are in your forties, what kind of sport can you do? Fishing, or what?
I am the worst surfer in California. Because my ability to balance comes from boxing.
Once I entered the ring against one Jamaican (in the early 90s, leaving the movie, Rourke went into professional boxing - Esquire). It was in Miami. It was my ninth fight, or something. The dude was like steel. I remember that in the first round I gave him the full power of the right, and he did not even blink. I thought: “Damn it, the evening will be long.” But I had an advantage - I was at home. I remember that in the fifth round I flopped into my corner, and the coach told me: “Damn it, you better get back to the movies!” Then he gave me a crack and added: “Go and cut it down
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Маша Земляничкина
