Четыре.
Тяжелые, как удар.
"Кесарево кесарю - богу богово".
А такому,
как я,
ткнуться куда?
Где для меня уготовано логово?
Если б был я
маленький,
как Великий океан, -
на цыпочки б волн встал,
приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,
такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
О, если б я нищ был!
Как миллиардер!
Что деньги душе?
Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.
Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Стихами велеть истлеть ей!
И слова
и любовь моя -
триумфальная арка:
пышно,
бесследно пройдут сквозь нее
любовницы всех столетий.
О, если б был я
тихий,
как гром, -
ныл бы,
дрожью объял бы земли одряхлевший скит.
Я
если всей его мощью
выреву голос огромный -
кометы заломят горящие руки,
бросятся вниз с тоски.
Я бы глаз лучами грыз ночи -
о, если б был я
тусклый,
как солнце!
Очень мне надо
сияньем моим поить
земли отощавшее лонце!
Пройду,
любовищу мою волоча.
В какой ночи,
бредовой,
недужной,
какими Голиафами я зачат -
такой большой
и такой ненужный?
В. Маяковский
[1916]
Тяжелые, как удар.
"Кесарево кесарю - богу богово".
А такому,
как я,
ткнуться куда?
Где для меня уготовано логово?
Если б был я
маленький,
как Великий океан, -
на цыпочки б волн встал,
приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,
такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
О, если б я нищ был!
Как миллиардер!
Что деньги душе?
Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.
Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Стихами велеть истлеть ей!
И слова
и любовь моя -
триумфальная арка:
пышно,
бесследно пройдут сквозь нее
любовницы всех столетий.
О, если б был я
тихий,
как гром, -
ныл бы,
дрожью объял бы земли одряхлевший скит.
Я
если всей его мощью
выреву голос огромный -
кометы заломят горящие руки,
бросятся вниз с тоски.
Я бы глаз лучами грыз ночи -
о, если б был я
тусклый,
как солнце!
Очень мне надо
сияньем моим поить
земли отощавшее лонце!
Пройду,
любовищу мою волоча.
В какой ночи,
бредовой,
недужной,
какими Голиафами я зачат -
такой большой
и такой ненужный?
В. Маяковский
[1916]
Four.
As heavy as a blow.
"Cesarean to Caesar, the God of God."
And such
like me,
poke where?
Where is the den for me?
If I were
little,
like the great ocean -
stood on tiptoe of the waves,
tide would caress the moon.
Where to find my beloved
like me?
Such a thing would not fit in a tiny sky!
Oh, if I were a beggar!
Like a billionaire!
What is money to the soul?
The insatiable thief in her.
My desires unbridled horde
not enough gold in all of California.
If I were tongue-tied,
like dant
or Petrarch!
Light up one soul!
Poems to command her to decay!
And the words
and my love -
Triumphal Arch:
magnificently
pass through her without a trace
lovers of all centuries.
Oh if I were
quiet,
like thunder -
would ache
a decrepit skete would embrace the earth with trembling.
I AM
if with all his might
I will erase a huge voice -
comets will twist burning hands
rush down with longing.
I would gnaw at the night with my rays -
oh if I were
dim,
like a sun!
I really need
to shine with my radiance
the land is an emaciated moon!
I will pass
dragging my love.
What night
crazy
unmarried
what Goliaths I conceived -
so big
and so unnecessary?
V. Mayakovsky
[1916]
As heavy as a blow.
"Cesarean to Caesar, the God of God."
And such
like me,
poke where?
Where is the den for me?
If I were
little,
like the great ocean -
stood on tiptoe of the waves,
tide would caress the moon.
Where to find my beloved
like me?
Such a thing would not fit in a tiny sky!
Oh, if I were a beggar!
Like a billionaire!
What is money to the soul?
The insatiable thief in her.
My desires unbridled horde
not enough gold in all of California.
If I were tongue-tied,
like dant
or Petrarch!
Light up one soul!
Poems to command her to decay!
And the words
and my love -
Triumphal Arch:
magnificently
pass through her without a trace
lovers of all centuries.
Oh if I were
quiet,
like thunder -
would ache
a decrepit skete would embrace the earth with trembling.
I AM
if with all his might
I will erase a huge voice -
comets will twist burning hands
rush down with longing.
I would gnaw at the night with my rays -
oh if I were
dim,
like a sun!
I really need
to shine with my radiance
the land is an emaciated moon!
I will pass
dragging my love.
What night
crazy
unmarried
what Goliaths I conceived -
so big
and so unnecessary?
V. Mayakovsky
[1916]
У записи 7 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Татьяна Бражникова
