О чтении. Гилберт Кийт #Честертон.
Главная польза от чтения великих писателей не имеет отношения к литературе, она не связана ни с великолепием стиля, ни даже с воспитанием наших чувств. Читать хорошие #книги полезно потому, что они не дают нам стать «истинно современными людьми».
Становясь «современными», мы приковываем себя к последнему предрассудку; так, потратив последние деньги на модную шляпу, мы обрекаем себя на старомодность. Дорога столетий усеяна трупами «истинно современных людей». А литература — вечная, классическая литература — непрерывно напоминает нам о немодных истинах, уравновешивающих те новые взгляды, которым мы могли бы поддаться.
Время от времени (особенно в беспокойные эпохи вроде нашей) на свете появляются особые веяния. В старину их звали ересями, теперь зовут идеями. Иногда они хоть чем-нибудь полезны, иногда целиком и полностью вредны. Но всегда они сводятся к одной правде или, точнее, полуправде. Так, можно стремиться к простой жизни, но не стоит забывать ради нее о радости или о вежливости.
Еретики (или фанатики) не те, кто любит истину слишком сильно, истину нельзя любить слишком сильно. Еретик тот, кто любит свою истину больше, чем Истину. Он предпочитает полуправду, которую отыскал сам, правде, которую отыскали люди, он ни за что не хочет понять, что его драгоценный парадокс связан с дюжинами общих мест и только все они, вместе, составляют #мудрость мира.
Иногда такие люди суровы и просты, как Толстой, иногда по-женски болтливы и чувствительны, как Ницше; иногда умны, находчивы и отважны, как Шоу. Они всегда возбуждают интерес и нередко находят последователей. Но всегда и всюду в их успех вкрадывается одна и та же ошибка. Все думают, что они открыли что-то новое. На самом же деле нова не сама идея, а полное отсутствие других, уравновешивающих ее идей.
Очень может быть, что ту же самую мысль мы найдем во всех великих, классических книгах от Гомера и Вергилия до Филдинга и Диккенса, только там она — на своем месте, другие мысли дополняют ее, а иногда опровергают. Великие писатели не отдали должного нашим модным поветриям не потому, что до них не додумались, а потому, что додумались и до них, и до всех ответов на них.
Если это еще неясно, приведу два примера. Оба они связаны с тем, что модно сейчас и в ходу среди смелых, современных людей. Всякий знает, что Ницше проповедовал учение, которое и сам он, и все его последователи считали истинным переворотом. Он утверждал, что привычная мораль альтруизма выдумана слабыми, чтобы помешать сильным взять над ними власть.
Не все современные люди соглашаются с этим, но все считают, что это ново и неслыханно. Никто не сомневается, что великие писатели прошлого — скажем, Шекспир — не исповедовали этой веры потому, что до нее не додумались. Но откройте последний акт «Ричарда III», и вы найдете не только все ницшеанство — вы найдете и самые термины Ницше. Ричард-горбун говорит вельможам:
Что совесть? Измышленье слабых духом,
Чтоб сильных обуздать и обессилить.
Шекспир не только додумался до ницшеанского права сильных — он знал ему цену и место. А место ему — в устах полоумного калеки накануне поражения. Ненавидеть слабых может только угрюмый, тщеславный и очень больной человек — такой, как Ричард или Ницше. Да, не надо думать, что старые классики не видели новых идей. Они видели их; Шекспир видел ницшеанство, он видел его насквозь.
Приведу другой пример. Бернард Шоу в своей блистательной и честной пьесе «Майор Барбара» бросает в лицо прописной морали один из самых яростных вызовов. Мы говорим: «Бедность не порок». Нет, отвечает Шоу, бедность — порок, мать всех пороков. Преступно оставаться бедным, если можешь взбунтоваться и стать богатым. Тот, кто беден, — малодушен, угодлив или подл.
По некоторым признакам и Шоу, и многие его поклонники отводят этой идее большую роль. И как обычно, нова эта роль, а не идея. Еще Бекки Шарп говорила, что нетрудно быть хорошей на 1000 фунтов в год и очень трудно — на 100 фунтов. Как и в предыдущем случае, Теккерей не только знал такой взгляд — он знал ему цену. Он знал, что это придет в голову умному и довольно искреннему человеку, абсолютно не подозревающему обо всем том, ради чего стоит жить.
Цинизм Бекки, уравновешенный леди Джейн и Доббином, по-своему остроумен и поверхностно правдив. Цинизм Андершафта и Шоу, провозглашенный со всей серьезностью проповеди, просто неверен. Просто неверно, что очень бедные люди подлее или угодливее богатых. #Полуправда остроумной Бекки стала сперва причудой, потом поветрием и наконец — ложью.
И в первом и во втором случае можно сделать один и тот же вывод. То, что мы зовем «новыми идеями», чаще всего — осколки старых. Не надо думать, что та или иная мысль не приходила великим в голову: она приходила, и находила там много лучших мыслей, готовых выбить из нее дурь.
http://www.chesterton.ru/essays/0008.html
Главная польза от чтения великих писателей не имеет отношения к литературе, она не связана ни с великолепием стиля, ни даже с воспитанием наших чувств. Читать хорошие #книги полезно потому, что они не дают нам стать «истинно современными людьми».
Становясь «современными», мы приковываем себя к последнему предрассудку; так, потратив последние деньги на модную шляпу, мы обрекаем себя на старомодность. Дорога столетий усеяна трупами «истинно современных людей». А литература — вечная, классическая литература — непрерывно напоминает нам о немодных истинах, уравновешивающих те новые взгляды, которым мы могли бы поддаться.
Время от времени (особенно в беспокойные эпохи вроде нашей) на свете появляются особые веяния. В старину их звали ересями, теперь зовут идеями. Иногда они хоть чем-нибудь полезны, иногда целиком и полностью вредны. Но всегда они сводятся к одной правде или, точнее, полуправде. Так, можно стремиться к простой жизни, но не стоит забывать ради нее о радости или о вежливости.
Еретики (или фанатики) не те, кто любит истину слишком сильно, истину нельзя любить слишком сильно. Еретик тот, кто любит свою истину больше, чем Истину. Он предпочитает полуправду, которую отыскал сам, правде, которую отыскали люди, он ни за что не хочет понять, что его драгоценный парадокс связан с дюжинами общих мест и только все они, вместе, составляют #мудрость мира.
Иногда такие люди суровы и просты, как Толстой, иногда по-женски болтливы и чувствительны, как Ницше; иногда умны, находчивы и отважны, как Шоу. Они всегда возбуждают интерес и нередко находят последователей. Но всегда и всюду в их успех вкрадывается одна и та же ошибка. Все думают, что они открыли что-то новое. На самом же деле нова не сама идея, а полное отсутствие других, уравновешивающих ее идей.
Очень может быть, что ту же самую мысль мы найдем во всех великих, классических книгах от Гомера и Вергилия до Филдинга и Диккенса, только там она — на своем месте, другие мысли дополняют ее, а иногда опровергают. Великие писатели не отдали должного нашим модным поветриям не потому, что до них не додумались, а потому, что додумались и до них, и до всех ответов на них.
Если это еще неясно, приведу два примера. Оба они связаны с тем, что модно сейчас и в ходу среди смелых, современных людей. Всякий знает, что Ницше проповедовал учение, которое и сам он, и все его последователи считали истинным переворотом. Он утверждал, что привычная мораль альтруизма выдумана слабыми, чтобы помешать сильным взять над ними власть.
Не все современные люди соглашаются с этим, но все считают, что это ново и неслыханно. Никто не сомневается, что великие писатели прошлого — скажем, Шекспир — не исповедовали этой веры потому, что до нее не додумались. Но откройте последний акт «Ричарда III», и вы найдете не только все ницшеанство — вы найдете и самые термины Ницше. Ричард-горбун говорит вельможам:
Что совесть? Измышленье слабых духом,
Чтоб сильных обуздать и обессилить.
Шекспир не только додумался до ницшеанского права сильных — он знал ему цену и место. А место ему — в устах полоумного калеки накануне поражения. Ненавидеть слабых может только угрюмый, тщеславный и очень больной человек — такой, как Ричард или Ницше. Да, не надо думать, что старые классики не видели новых идей. Они видели их; Шекспир видел ницшеанство, он видел его насквозь.
Приведу другой пример. Бернард Шоу в своей блистательной и честной пьесе «Майор Барбара» бросает в лицо прописной морали один из самых яростных вызовов. Мы говорим: «Бедность не порок». Нет, отвечает Шоу, бедность — порок, мать всех пороков. Преступно оставаться бедным, если можешь взбунтоваться и стать богатым. Тот, кто беден, — малодушен, угодлив или подл.
По некоторым признакам и Шоу, и многие его поклонники отводят этой идее большую роль. И как обычно, нова эта роль, а не идея. Еще Бекки Шарп говорила, что нетрудно быть хорошей на 1000 фунтов в год и очень трудно — на 100 фунтов. Как и в предыдущем случае, Теккерей не только знал такой взгляд — он знал ему цену. Он знал, что это придет в голову умному и довольно искреннему человеку, абсолютно не подозревающему обо всем том, ради чего стоит жить.
Цинизм Бекки, уравновешенный леди Джейн и Доббином, по-своему остроумен и поверхностно правдив. Цинизм Андершафта и Шоу, провозглашенный со всей серьезностью проповеди, просто неверен. Просто неверно, что очень бедные люди подлее или угодливее богатых. #Полуправда остроумной Бекки стала сперва причудой, потом поветрием и наконец — ложью.
И в первом и во втором случае можно сделать один и тот же вывод. То, что мы зовем «новыми идеями», чаще всего — осколки старых. Не надо думать, что та или иная мысль не приходила великим в голову: она приходила, и находила там много лучших мыслей, готовых выбить из нее дурь.
http://www.chesterton.ru/essays/0008.html
About reading. Gilbert Keith # Chesterton.
The main benefit of reading great writers is not related to literature, it is not associated either with the splendor of the style, or even with the education of our senses. It’s good to read good books because they do not allow us to become “truly modern people.”
By becoming “modern,” we are chained to the last prejudice; so, spending the last money on a fashionable hat, we doom ourselves to old-fashioned. The road of centuries is littered with the corpses of "truly modern people." And literature — the eternal, classical literature — continually reminds us of unfashionable truths that counterbalance those new views that we could succumb to.
From time to time (especially in turbulent eras like ours) special trends appear in the world. In the old days they were called heresies, now they are called ideas. Sometimes they are at least something useful, sometimes completely and completely harmful. But always they come down to one truth or, more precisely, half-truth. So, you can strive for a simple life, but do not forget for her joy or politeness.
Heretics (or fanatics) are not those who love the truth too much, truth cannot be loved too much. A heretic is one who loves his truth more than Truth. He prefers the half-truth that he himself has found to the truth that people have found, he never wants to understand that his precious paradox is connected with dozens of common places, and only all of them, together, make up #wisdom of the world.
Sometimes such people are severe and simple, like Tolstoy, sometimes feminine talkative and sensitive, like Nietzsche; sometimes smart, resourceful and courageous, like Shaw. They always arouse interest and often find followers. But always and everywhere, the same mistake creeps into their success. Everyone thinks they have discovered something new. In fact, it is not the idea itself that is new, but the complete absence of other ideas that balance it.
It may very well be that we find the same idea in all the great, classical books from Homer and Virgil to Fielding and Dickens, only there it is in its place, other thoughts supplement it, and sometimes refute it. The great writers did not pay tribute to our fashionable habits, not because they did not think of them, but because they thought of them and all the answers to them.
If this is still unclear, I will give two examples. Both of them are connected with what is fashionable now and in the running among the brave, modern people. Everyone knows that Nietzsche preached a doctrine, which he himself and all his followers considered a true coup. He argued that the habitual morality of altruism was invented by the weak in order to prevent the strong from taking power over them.
Not all modern people agree with this, but everyone believes that this is new and unheard of. No one doubts that the great writers of the past - say, Shakespeare - did not profess this faith because they did not think of it. But open the last act of Richard III, and you will find not only all Nietzscheanism - you will find the very terms of Nietzsche. Richard the Hunchback says to the nobles:
What is conscience? The fabrication of the weak in spirit
To curb the strong and weak.
Shakespeare not only came up with the Nietzschean law of the powerful - he knew him the price and place. And the place for him was on the lips of a crazy cripple on the eve of defeat. Only a sullen, conceited and very sick person can hate the weak - such as Richard or Nietzsche. Yes, do not think that the old classics did not see new ideas. They saw them; Shakespeare saw Nietzscheanism; he saw it through and through.
I will give another example. Bernard Shaw in his brilliant and honest play “Major Barbara” throws one of the most violent challenges in the face of common morality. We say: "Poverty is not a vice." No, Shaw answers, poverty is a vice, the mother of all vices. It’s criminal to remain poor if you can rebel and become rich. The one who is poor is cowardly, obsequious or mean.
By some indications, both Shaw and many of his fans assign a big role to this idea. And as usual, this role is new, not an idea. Becky Sharp also said that it’s easy to be good at 1,000 pounds a year and very hard at 100 pounds. As in the previous case, Thackeray not only knew this look - he knew the price for him. He knew that it would come to mind for a smart and rather sincere person, absolutely unaware of all that it was worth living for.
Becky's cynicism, balanced by Lady Jane and Dobbin, is witty and superficially truthful in its own way. The cynicism of Andershaft and Shaw, proclaimed in all seriousness of the sermon, is simply incorrect. It is simply not true that very poor people are meaner or more pleasing than the rich. # The half-truth of the witty Becky became at first a fad, then a fad, and finally a lie.
And in the first and second case, one can draw the same conclusion. What we call “new ideas” is most often fragments of the old. It is not necessary to think that this or that thought did not occur to the great head: it came, and found many better thoughts there, ready to knock out nonsense from it.
http://www.chesterton.ru/essays/0008.html
The main benefit of reading great writers is not related to literature, it is not associated either with the splendor of the style, or even with the education of our senses. It’s good to read good books because they do not allow us to become “truly modern people.”
By becoming “modern,” we are chained to the last prejudice; so, spending the last money on a fashionable hat, we doom ourselves to old-fashioned. The road of centuries is littered with the corpses of "truly modern people." And literature — the eternal, classical literature — continually reminds us of unfashionable truths that counterbalance those new views that we could succumb to.
From time to time (especially in turbulent eras like ours) special trends appear in the world. In the old days they were called heresies, now they are called ideas. Sometimes they are at least something useful, sometimes completely and completely harmful. But always they come down to one truth or, more precisely, half-truth. So, you can strive for a simple life, but do not forget for her joy or politeness.
Heretics (or fanatics) are not those who love the truth too much, truth cannot be loved too much. A heretic is one who loves his truth more than Truth. He prefers the half-truth that he himself has found to the truth that people have found, he never wants to understand that his precious paradox is connected with dozens of common places, and only all of them, together, make up #wisdom of the world.
Sometimes such people are severe and simple, like Tolstoy, sometimes feminine talkative and sensitive, like Nietzsche; sometimes smart, resourceful and courageous, like Shaw. They always arouse interest and often find followers. But always and everywhere, the same mistake creeps into their success. Everyone thinks they have discovered something new. In fact, it is not the idea itself that is new, but the complete absence of other ideas that balance it.
It may very well be that we find the same idea in all the great, classical books from Homer and Virgil to Fielding and Dickens, only there it is in its place, other thoughts supplement it, and sometimes refute it. The great writers did not pay tribute to our fashionable habits, not because they did not think of them, but because they thought of them and all the answers to them.
If this is still unclear, I will give two examples. Both of them are connected with what is fashionable now and in the running among the brave, modern people. Everyone knows that Nietzsche preached a doctrine, which he himself and all his followers considered a true coup. He argued that the habitual morality of altruism was invented by the weak in order to prevent the strong from taking power over them.
Not all modern people agree with this, but everyone believes that this is new and unheard of. No one doubts that the great writers of the past - say, Shakespeare - did not profess this faith because they did not think of it. But open the last act of Richard III, and you will find not only all Nietzscheanism - you will find the very terms of Nietzsche. Richard the Hunchback says to the nobles:
What is conscience? The fabrication of the weak in spirit
To curb the strong and weak.
Shakespeare not only came up with the Nietzschean law of the powerful - he knew him the price and place. And the place for him was on the lips of a crazy cripple on the eve of defeat. Only a sullen, conceited and very sick person can hate the weak - such as Richard or Nietzsche. Yes, do not think that the old classics did not see new ideas. They saw them; Shakespeare saw Nietzscheanism; he saw it through and through.
I will give another example. Bernard Shaw in his brilliant and honest play “Major Barbara” throws one of the most violent challenges in the face of common morality. We say: "Poverty is not a vice." No, Shaw answers, poverty is a vice, the mother of all vices. It’s criminal to remain poor if you can rebel and become rich. The one who is poor is cowardly, obsequious or mean.
By some indications, both Shaw and many of his fans assign a big role to this idea. And as usual, this role is new, not an idea. Becky Sharp also said that it’s easy to be good at 1,000 pounds a year and very hard at 100 pounds. As in the previous case, Thackeray not only knew this look - he knew the price for him. He knew that it would come to mind for a smart and rather sincere person, absolutely unaware of all that it was worth living for.
Becky's cynicism, balanced by Lady Jane and Dobbin, is witty and superficially truthful in its own way. The cynicism of Andershaft and Shaw, proclaimed in all seriousness of the sermon, is simply incorrect. It is simply not true that very poor people are meaner or more pleasing than the rich. # The half-truth of the witty Becky became at first a fad, then a fad, and finally a lie.
And in the first and second case, one can draw the same conclusion. What we call “new ideas” is most often fragments of the old. It is not necessary to think that this or that thought did not occur to the great head: it came, and found many better thoughts there, ready to knock out nonsense from it.
http://www.chesterton.ru/essays/0008.html
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Филипп Ригованов
