*ЧПХ = "чисто Питерская хуйня"
Развод по-петербургски отличается особым цинизмом, потому что это развод мостов. Стоит опоздать на доли секунды, и вы на всю ночь застряли на одном из сорока двух невских островов. Верхом ЧПХ станет зловещая фраза диспетчера такси, которому вы позвоните за полчаса до развода: «Извините, мы не успеем вас вывезти». Ее произнесут таким тоном, что вы почувствуете себя героем хоррора вроде «Обители зла», который остался один-одинешенек в городе кровожадных зомби. «Вантовый» – любимое слово ночных таксистов, произносится сдержанно и сурово, увеличивает стоимость заказа в два раза.
Праздник «Алые паруса» – на местном наречии «Адские паруса». Праздник несовершеннолетних девушек со съехавшими бретельками и шампанским в руках, а также вполне совершеннолетних охотников за пьяными девушками. Помимо многочисленных помятых Ассолей улицы к утру усеяны пластиковыми бутылками и стаканами, а также ленточками «Выпуск-2008».
Корюшка – царь зверей, по версии петербуржцев. Мелкая рыба с огуречным запахом, которую принято зажаривать и заглатывать целиком. Сезонный деликатес, продается прямо на улицах.
Петербургу явно не повезло с климатом, но горожане этот факт упорно не замечают. Решив, что у них есть настоящее море, хотя в него нельзя зайти даже по колено, не заразившись какой-нибудь ужасной болезнью, и настоящее лето, с теми двумя солнечными днями в три месяца, которые некстати оказываются рабочими, промоутеры и рестораторы осваивают Курортный район, пытаясь создать иллюзию пребывания на острове Ибица или других средиземноморских курортах. Летние террасы оправдывают свое существование тем, что посетители, кутаясь в три шерстяных пледа, усиленно цедят холодный чай и делают вид, что нежатся на проглядывающем сквозь тучи раз в час солнце. Высший патриотизм – загорать на пляже в плюс шестнадцать, намазавшись средством от загара со степенью защиты 40.
Самая модная деревня под Петербургом называется Финляндией. Если москвичи ездят к тетушкам в Саратов или к дедушкам в Тверь, то петербуржцы осваивают финские озера и Хельсинки во время распродаж. Открыть визу в Финляндию – истинная ЧПХ, смысл этой фразы ускользает от жителей других регионов. На выходные финны едут в алкотуры в Петербург, а русские – в Хельсинки. Это называется культурный обмен.
Чтобы пройти через турникет в московском метрополитене, нужна карточка. В Петербурге в обращении маленькие металлические жетоны, которые мало того, что часто теряются в дебрях кошелька, так еще и почти неотличимы от обычной монетки. Благодаря этому обознавшиеся пассажиры остервенело закидывают турникет мелочью, создавая позади себя причудливое сплетение тел. Вот она, метросексульная жизнь по-петербургски!
Хотя петербуржцы, по слухам, и имеют запредельную духовность, на самом деле довольно алчные твари. В отличие от бездуховных москвичей, годами репетирующих в подвале или не разгибая спины вкалывающих у этюдника, петербуржцы вписываются только в проекты с бюджетом. Если дать аванс, то петербуржец не приступит к работе, пока не закончится коньяк, купленный на эти деньги.
В ответ на ваше предложение петербуржец просит перезвонить через два часа (на следующий день, после праздников), но через два часа ничего не меняется. Если петербуржец говорит «я перезвоню сам», это равнозначно московскому «мне неинтересно ваше предложение, идите на хрен». Петербургская традиция – откладывать выполнение любого рода обязательств до следующего президентского срока, когда с деньгами будет полегче. Иногда приходится ждать смены государственного строя.
Петербуржцы в подавляющем большинстве политически инертны, поэтому на их фоне приобретают величие персонажи вроде Путина и Медведева. В определенные дни на главных улицах собираются еще не проникшиеся фатализмом и безволием горожане, и их бьют по голове дубинкой сотрудники ОМОНа. Эта групповая терапия называется «Марш несогласных».
Для приезжего спрашивать дорогу у местных жителей – сплошное удовольствие. Он получит минимум три варианта удобного маршрута, начерченные в воздухе пальцами и зажигалками, блок познавательной информации о перекрытых с прошлого лета дворах («а то так было бы короче») и скромный кивок – «рад помочь» – на прощание.
Половина петербуржцев находится в состоянии перманентного переезда в Москву. Вторая половина, опуская очи долу с тайной завистью к первой, томно уверяет, что их тоже звали в столицу, но они отказались. Чего там делать?
Петербург – культурная столица. В каждом Доме культуры здесь преподают хип-хоп, рэп и r’n’b, по наболевшим экзистенциальным вопросам петербуржцы советуются с Александром Друзем, а текущие решают Лушников с Щегловым.
Петербуржцы ходят по барам в пиджаках, а на работу – в поношенных свитерах. В барах они вообще как правило выглядят намного более трудоспособными, чем на работе. Петербуржцы по духу битники, в идеале они ездили бы по городу, запрыгивая на ходу в грузовые поезда. Они не носят D&G в силу фатализма: одежда должна прийти к петербуржцу сама. А D&G не идет. Правда, петербуржцев можно заставить надеть что угодно, сказав им, что это сделает их интеллектуалами в глазах других. Прослышав, что Сomme des Garcons считается интеллектуальной маркой, они станут щеголять в одежде от этого бренда, даже если она будет висеть на них мешком.
Отсутствие денег петербуржцы компенсируют удивительной изворотливостью и способностями к софистике. Бабушкино платье, надетое от безвыходности, будет выдано ими за винтаж, а отсутствие вкуса – за фрик-стиль.
Терпение, согласно петербургской философии, все перетрет и без труда. Поэтому местное дзен-спокойствие распространяется даже на метро в час пик. Держаться правой стороны, поднимаясь по эскалатору, нет никакой необходимости. Пробраться наверх пешком пытаются очень немногие – и этих немногих, в которых сразу узнают гостей из Москвы, обязательно перевоспитают аккуратными подножками и по-петербургски сдержанным «куда же вы прете?».
Зрение питерцу вообще доставляет мало радостей. Избалованный бесконечными карнавалами, шествиями, «Алыми парусами», сменой губернаторских нарядов и брошек, а также субботними перебежками фриков из «Ахтунг, baby» в Mod, странностей он уже не замечает. Даже у охранников бутиков не вызывают подозрения стоящие напротив магазина мужики в засаленных штанах с червями в банке. Рыбалка в центре города – обычай и норма.
Нормой являются и белые ночи. Что такое буржуазное изобретение слипинг-маска, многие питерцы не знают до сих пор: зачем, если жизнь в течение нескольких поколений при сумеречном свете выработала у петербургских гомо сапиенс новый условный рефлекс – засыпать не в темноте, а по часам?
Запрет на ночную продажу крепкого алкоголя в Москве был снят в июле прошлого года, а в Петербурге по-прежнему действует. Поэтому петербуржцы ходят за водкой не в 23.30, а в 22. 50 и берут не одну бутылку, а сразу пять.
Петербуржцы стоят насмерть за право называть студень – холодцом, а подъезды – парадными. Отсюда родилась шутка: Бологое – это место, где поребрик переходит в бордюр.
Чтобы вычислить питерца, достаточно подробно обсудить с ним наземную дорогу, скажем, от любой IKEA до Гостиного двора. Тогда в его речи обязательно проскочат загадочные для прочих граждан ориентиры: «виадук», «точка», «кольцо», «карман», «ларьки» и «корабли». Дома 600-й серии с кухонными окнами, в которые удается выглянуть, только встав на табуретку, «ЛенНИИпроект» придумал специально для родного города. Видимо, рассчитывал, что трудности закалят жителей и стимулируют развитие их ловкости, способности к акробатике, а может быть, даже роста, чем черт не шутит.
(С)тырено
Развод по-петербургски отличается особым цинизмом, потому что это развод мостов. Стоит опоздать на доли секунды, и вы на всю ночь застряли на одном из сорока двух невских островов. Верхом ЧПХ станет зловещая фраза диспетчера такси, которому вы позвоните за полчаса до развода: «Извините, мы не успеем вас вывезти». Ее произнесут таким тоном, что вы почувствуете себя героем хоррора вроде «Обители зла», который остался один-одинешенек в городе кровожадных зомби. «Вантовый» – любимое слово ночных таксистов, произносится сдержанно и сурово, увеличивает стоимость заказа в два раза.
Праздник «Алые паруса» – на местном наречии «Адские паруса». Праздник несовершеннолетних девушек со съехавшими бретельками и шампанским в руках, а также вполне совершеннолетних охотников за пьяными девушками. Помимо многочисленных помятых Ассолей улицы к утру усеяны пластиковыми бутылками и стаканами, а также ленточками «Выпуск-2008».
Корюшка – царь зверей, по версии петербуржцев. Мелкая рыба с огуречным запахом, которую принято зажаривать и заглатывать целиком. Сезонный деликатес, продается прямо на улицах.
Петербургу явно не повезло с климатом, но горожане этот факт упорно не замечают. Решив, что у них есть настоящее море, хотя в него нельзя зайти даже по колено, не заразившись какой-нибудь ужасной болезнью, и настоящее лето, с теми двумя солнечными днями в три месяца, которые некстати оказываются рабочими, промоутеры и рестораторы осваивают Курортный район, пытаясь создать иллюзию пребывания на острове Ибица или других средиземноморских курортах. Летние террасы оправдывают свое существование тем, что посетители, кутаясь в три шерстяных пледа, усиленно цедят холодный чай и делают вид, что нежатся на проглядывающем сквозь тучи раз в час солнце. Высший патриотизм – загорать на пляже в плюс шестнадцать, намазавшись средством от загара со степенью защиты 40.
Самая модная деревня под Петербургом называется Финляндией. Если москвичи ездят к тетушкам в Саратов или к дедушкам в Тверь, то петербуржцы осваивают финские озера и Хельсинки во время распродаж. Открыть визу в Финляндию – истинная ЧПХ, смысл этой фразы ускользает от жителей других регионов. На выходные финны едут в алкотуры в Петербург, а русские – в Хельсинки. Это называется культурный обмен.
Чтобы пройти через турникет в московском метрополитене, нужна карточка. В Петербурге в обращении маленькие металлические жетоны, которые мало того, что часто теряются в дебрях кошелька, так еще и почти неотличимы от обычной монетки. Благодаря этому обознавшиеся пассажиры остервенело закидывают турникет мелочью, создавая позади себя причудливое сплетение тел. Вот она, метросексульная жизнь по-петербургски!
Хотя петербуржцы, по слухам, и имеют запредельную духовность, на самом деле довольно алчные твари. В отличие от бездуховных москвичей, годами репетирующих в подвале или не разгибая спины вкалывающих у этюдника, петербуржцы вписываются только в проекты с бюджетом. Если дать аванс, то петербуржец не приступит к работе, пока не закончится коньяк, купленный на эти деньги.
В ответ на ваше предложение петербуржец просит перезвонить через два часа (на следующий день, после праздников), но через два часа ничего не меняется. Если петербуржец говорит «я перезвоню сам», это равнозначно московскому «мне неинтересно ваше предложение, идите на хрен». Петербургская традиция – откладывать выполнение любого рода обязательств до следующего президентского срока, когда с деньгами будет полегче. Иногда приходится ждать смены государственного строя.
Петербуржцы в подавляющем большинстве политически инертны, поэтому на их фоне приобретают величие персонажи вроде Путина и Медведева. В определенные дни на главных улицах собираются еще не проникшиеся фатализмом и безволием горожане, и их бьют по голове дубинкой сотрудники ОМОНа. Эта групповая терапия называется «Марш несогласных».
Для приезжего спрашивать дорогу у местных жителей – сплошное удовольствие. Он получит минимум три варианта удобного маршрута, начерченные в воздухе пальцами и зажигалками, блок познавательной информации о перекрытых с прошлого лета дворах («а то так было бы короче») и скромный кивок – «рад помочь» – на прощание.
Половина петербуржцев находится в состоянии перманентного переезда в Москву. Вторая половина, опуская очи долу с тайной завистью к первой, томно уверяет, что их тоже звали в столицу, но они отказались. Чего там делать?
Петербург – культурная столица. В каждом Доме культуры здесь преподают хип-хоп, рэп и r’n’b, по наболевшим экзистенциальным вопросам петербуржцы советуются с Александром Друзем, а текущие решают Лушников с Щегловым.
Петербуржцы ходят по барам в пиджаках, а на работу – в поношенных свитерах. В барах они вообще как правило выглядят намного более трудоспособными, чем на работе. Петербуржцы по духу битники, в идеале они ездили бы по городу, запрыгивая на ходу в грузовые поезда. Они не носят D&G в силу фатализма: одежда должна прийти к петербуржцу сама. А D&G не идет. Правда, петербуржцев можно заставить надеть что угодно, сказав им, что это сделает их интеллектуалами в глазах других. Прослышав, что Сomme des Garcons считается интеллектуальной маркой, они станут щеголять в одежде от этого бренда, даже если она будет висеть на них мешком.
Отсутствие денег петербуржцы компенсируют удивительной изворотливостью и способностями к софистике. Бабушкино платье, надетое от безвыходности, будет выдано ими за винтаж, а отсутствие вкуса – за фрик-стиль.
Терпение, согласно петербургской философии, все перетрет и без труда. Поэтому местное дзен-спокойствие распространяется даже на метро в час пик. Держаться правой стороны, поднимаясь по эскалатору, нет никакой необходимости. Пробраться наверх пешком пытаются очень немногие – и этих немногих, в которых сразу узнают гостей из Москвы, обязательно перевоспитают аккуратными подножками и по-петербургски сдержанным «куда же вы прете?».
Зрение питерцу вообще доставляет мало радостей. Избалованный бесконечными карнавалами, шествиями, «Алыми парусами», сменой губернаторских нарядов и брошек, а также субботними перебежками фриков из «Ахтунг, baby» в Mod, странностей он уже не замечает. Даже у охранников бутиков не вызывают подозрения стоящие напротив магазина мужики в засаленных штанах с червями в банке. Рыбалка в центре города – обычай и норма.
Нормой являются и белые ночи. Что такое буржуазное изобретение слипинг-маска, многие питерцы не знают до сих пор: зачем, если жизнь в течение нескольких поколений при сумеречном свете выработала у петербургских гомо сапиенс новый условный рефлекс – засыпать не в темноте, а по часам?
Запрет на ночную продажу крепкого алкоголя в Москве был снят в июле прошлого года, а в Петербурге по-прежнему действует. Поэтому петербуржцы ходят за водкой не в 23.30, а в 22. 50 и берут не одну бутылку, а сразу пять.
Петербуржцы стоят насмерть за право называть студень – холодцом, а подъезды – парадными. Отсюда родилась шутка: Бологое – это место, где поребрик переходит в бордюр.
Чтобы вычислить питерца, достаточно подробно обсудить с ним наземную дорогу, скажем, от любой IKEA до Гостиного двора. Тогда в его речи обязательно проскочат загадочные для прочих граждан ориентиры: «виадук», «точка», «кольцо», «карман», «ларьки» и «корабли». Дома 600-й серии с кухонными окнами, в которые удается выглянуть, только встав на табуретку, «ЛенНИИпроект» придумал специально для родного города. Видимо, рассчитывал, что трудности закалят жителей и стимулируют развитие их ловкости, способности к акробатике, а может быть, даже роста, чем черт не шутит.
(С)тырено
* CPH = "purely St. Petersburg bullshit"
St. Petersburg divorce is particularly cynical because it is a bridge divorce. It is worth being late for a split second, and you are stuck all night on one of the forty-two Neva islands. Riding the CPC will be the ominous phrase of the taxi dispatcher, whom you call half an hour before the divorce: “Sorry, we won’t have time to take you out.” It will be pronounced in such a tone that you will feel like a hero of a horror like Resident Evil, which is left alone in the city of bloodthirsty zombies. “Cable-stayed” is the favorite word of night taxi drivers, pronounced restrained and severely, doubles the cost of the order.
Holiday "Scarlet Sails" - in the local dialect "Infernal Sails". Celebration of underage girls with slung straps and champagne in their hands, as well as full-grown hunters for drunken girls. In addition to the numerous rumpled Assoli, the streets are strewn with plastic bottles and glasses by the morning, as well as ribbons "Release 2008".
Smelt - the king of animals, according to St. Petersburg. Small fish with a cucumber smell, which is usually fried and swallowed whole. Seasonal delicacy, sold right on the streets.
Petersburg was clearly unlucky with the climate, but the townspeople stubbornly did not notice this fact. Having decided that they have a real sea, although they cannot even go knee-deep without contracting some terrible disease, and this summer, with those two sunny days of three months that inappropriately turn out to be workers, promoters and restaurateurs master the Kurortny district trying to create the illusion of being on the island of Ibiza or other Mediterranean resorts. Summer terraces justify their existence by the fact that visitors, wrapping themselves in three woolen plaids, intensively sip iced tea and pretend to bask in the sun, peeking through the clouds once an hour. The highest patriotism is to sunbathe on the beach at plus sixteen, smeared with a sunblock with a degree of protection of 40.
The most fashionable village near St. Petersburg is called Finland. If Muscovites go to aunts in Saratov or to grandfathers in Tver, then Petersburgers master Finnish lakes and Helsinki during sales. Open a visa to Finland - a true CPC, the meaning of this phrase eludes residents of other regions. At the weekend, the Finns go to the alcoholic tours to Petersburg, and the Russians to Helsinki. This is called cultural exchange.
To get through the turnstile in the Moscow metro, you need a card. In St. Petersburg, small metal tokens in circulation, which, moreover, are often lost in the wilds of a wallet, are also almost indistinguishable from ordinary coins. Due to this, the passengers who have come to their senses frantically throw a little turnstile, creating behind them a bizarre plexus of bodies. Here it is, metrosexual life in Petersburg!
Although Petersburgers are rumored to have transcendental spirituality, they are actually quite greedy creatures. Unlike unspiritual Muscovites, who have been rehearsing in the basement for years or not straightening their backs with a sketchbook, Petersburgers fit into projects with a budget only. If you give an advance, then the Petersburger will not start work until the cognac bought with this money runs out.
In response to your offer, a Petersburger asks to call back two hours later (the next day, after the holidays), but nothing changes after two hours. If a Petersburger says “I will call myself,” this is tantamount to the Moscow “I am not interested in your proposal, go to hell.” The St. Petersburg tradition is to postpone the fulfillment of any kind of obligations until the next presidential term, when it will be easier with money. Sometimes you have to wait for a change in the political system.
The vast majority of Petersburgers are politically inert, therefore, against their background, characters like Putin and Medvedev acquire greatness. On certain days, the townspeople who are still unimpressed by fatalism and lack of will gather on the main streets, and riot policemen beat them on the head with a club. This group therapy is called the March of Dissent.
It is a pleasure for a visitor to ask the locals for directions. He will receive at least three options for a convenient route, drawn in the air with his fingers and lighters, a block of cognitive information about the courtyards blocked since last summer (“otherwise it would have been shorter”) and a modest nod - “glad to help” - goodbye.
Half of Petersburgers are in a state of permanent relocation to Moscow. The second half, casting their eyes down with a secret envy of the first, languidly assures that they, too, were called to the capital, but they refused. What to do there?
Petersburg is a cultural capital. Hip-hop, rap and r’n’b are taught in every House of Culture, Petersburgers consult with Alexander Druz on urgent issues, and the current ones are decided by Lushnikov and Scheglov.
Petersburgers go to bars in jackets, and to work - in well-worn sweaters. In bars, they generally generally look much more able-bodied than at work. Petersburgers are beaten in spirit, ideally they would travel around the city, hopping on the go in freight trains. They do not wear D&G because of fatalism: the clothes should come to the Petersburger herself. AND
St. Petersburg divorce is particularly cynical because it is a bridge divorce. It is worth being late for a split second, and you are stuck all night on one of the forty-two Neva islands. Riding the CPC will be the ominous phrase of the taxi dispatcher, whom you call half an hour before the divorce: “Sorry, we won’t have time to take you out.” It will be pronounced in such a tone that you will feel like a hero of a horror like Resident Evil, which is left alone in the city of bloodthirsty zombies. “Cable-stayed” is the favorite word of night taxi drivers, pronounced restrained and severely, doubles the cost of the order.
Holiday "Scarlet Sails" - in the local dialect "Infernal Sails". Celebration of underage girls with slung straps and champagne in their hands, as well as full-grown hunters for drunken girls. In addition to the numerous rumpled Assoli, the streets are strewn with plastic bottles and glasses by the morning, as well as ribbons "Release 2008".
Smelt - the king of animals, according to St. Petersburg. Small fish with a cucumber smell, which is usually fried and swallowed whole. Seasonal delicacy, sold right on the streets.
Petersburg was clearly unlucky with the climate, but the townspeople stubbornly did not notice this fact. Having decided that they have a real sea, although they cannot even go knee-deep without contracting some terrible disease, and this summer, with those two sunny days of three months that inappropriately turn out to be workers, promoters and restaurateurs master the Kurortny district trying to create the illusion of being on the island of Ibiza or other Mediterranean resorts. Summer terraces justify their existence by the fact that visitors, wrapping themselves in three woolen plaids, intensively sip iced tea and pretend to bask in the sun, peeking through the clouds once an hour. The highest patriotism is to sunbathe on the beach at plus sixteen, smeared with a sunblock with a degree of protection of 40.
The most fashionable village near St. Petersburg is called Finland. If Muscovites go to aunts in Saratov or to grandfathers in Tver, then Petersburgers master Finnish lakes and Helsinki during sales. Open a visa to Finland - a true CPC, the meaning of this phrase eludes residents of other regions. At the weekend, the Finns go to the alcoholic tours to Petersburg, and the Russians to Helsinki. This is called cultural exchange.
To get through the turnstile in the Moscow metro, you need a card. In St. Petersburg, small metal tokens in circulation, which, moreover, are often lost in the wilds of a wallet, are also almost indistinguishable from ordinary coins. Due to this, the passengers who have come to their senses frantically throw a little turnstile, creating behind them a bizarre plexus of bodies. Here it is, metrosexual life in Petersburg!
Although Petersburgers are rumored to have transcendental spirituality, they are actually quite greedy creatures. Unlike unspiritual Muscovites, who have been rehearsing in the basement for years or not straightening their backs with a sketchbook, Petersburgers fit into projects with a budget only. If you give an advance, then the Petersburger will not start work until the cognac bought with this money runs out.
In response to your offer, a Petersburger asks to call back two hours later (the next day, after the holidays), but nothing changes after two hours. If a Petersburger says “I will call myself,” this is tantamount to the Moscow “I am not interested in your proposal, go to hell.” The St. Petersburg tradition is to postpone the fulfillment of any kind of obligations until the next presidential term, when it will be easier with money. Sometimes you have to wait for a change in the political system.
The vast majority of Petersburgers are politically inert, therefore, against their background, characters like Putin and Medvedev acquire greatness. On certain days, the townspeople who are still unimpressed by fatalism and lack of will gather on the main streets, and riot policemen beat them on the head with a club. This group therapy is called the March of Dissent.
It is a pleasure for a visitor to ask the locals for directions. He will receive at least three options for a convenient route, drawn in the air with his fingers and lighters, a block of cognitive information about the courtyards blocked since last summer (“otherwise it would have been shorter”) and a modest nod - “glad to help” - goodbye.
Half of Petersburgers are in a state of permanent relocation to Moscow. The second half, casting their eyes down with a secret envy of the first, languidly assures that they, too, were called to the capital, but they refused. What to do there?
Petersburg is a cultural capital. Hip-hop, rap and r’n’b are taught in every House of Culture, Petersburgers consult with Alexander Druz on urgent issues, and the current ones are decided by Lushnikov and Scheglov.
Petersburgers go to bars in jackets, and to work - in well-worn sweaters. In bars, they generally generally look much more able-bodied than at work. Petersburgers are beaten in spirit, ideally they would travel around the city, hopping on the go in freight trains. They do not wear D&G because of fatalism: the clothes should come to the Petersburger herself. AND
У записи 2482 лайков,
906 репостов.
906 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Орлов
