Иду я по улице быстрой
С друзьями о чем-то смеясь
И вдруг как удар или выстрел –
Буханка, что брошена в грязь.
И вспомнилось раннее детство:
Под немцами стонущий Крым
И как мне хотелося хлебца
Мамуся, пойдем, поглядим.
Что денежек нету – я знаю.
Его мы не сможем купить.
Мы только посмотрим, родная,
И сразу пойдем уходить.
Мы были худые, как тени,
Едва начинали ходить.
А вот самолеты чужие
По звуку могли отличить.
Мы знали, что надо спасаться
Завидев немецкий мундир
А хлеб стал нам сказкой казаться –
Детишкам в одежке из дыр.
Откуда мы день тот узнали
Теперь я сказать не могу,
Но всё же мы тоже стояли
На мокром апрельском ветру.
Нас ветер качал тонконогих
И всё же чего-то мы ждем,
Глядя, как усталые ноги
Бредут под холодным дождем.
И нас те солдаты позвали
Лишь был им объявлен привал
И каждого кто-нибудь гладил,
И кто-нибудь на руки брал.
На нас они с болью глядели
И тут же делили на всех
Богатства такие. Такие.
И сало и сахар и хлеб.
Домой мы, схватив, прибежали –
Нам было тогда невдомек,
Что детям солдаты раздали
Дневной небогатый паёк.
Им жребий жестокий достался:
Весь полк в Севастополе пал,
Но в сердце навеки остался
Солдат, что меня оделял.
И память о нём вечно свята
И вижу, вновь девочкой став,
Тяжелые руки солдата
И хлеб на солдатских руках.
http://colonelcassad.livejournal.com/3871239.html
С друзьями о чем-то смеясь
И вдруг как удар или выстрел –
Буханка, что брошена в грязь.
И вспомнилось раннее детство:
Под немцами стонущий Крым
И как мне хотелося хлебца
Мамуся, пойдем, поглядим.
Что денежек нету – я знаю.
Его мы не сможем купить.
Мы только посмотрим, родная,
И сразу пойдем уходить.
Мы были худые, как тени,
Едва начинали ходить.
А вот самолеты чужие
По звуку могли отличить.
Мы знали, что надо спасаться
Завидев немецкий мундир
А хлеб стал нам сказкой казаться –
Детишкам в одежке из дыр.
Откуда мы день тот узнали
Теперь я сказать не могу,
Но всё же мы тоже стояли
На мокром апрельском ветру.
Нас ветер качал тонконогих
И всё же чего-то мы ждем,
Глядя, как усталые ноги
Бредут под холодным дождем.
И нас те солдаты позвали
Лишь был им объявлен привал
И каждого кто-нибудь гладил,
И кто-нибудь на руки брал.
На нас они с болью глядели
И тут же делили на всех
Богатства такие. Такие.
И сало и сахар и хлеб.
Домой мы, схватив, прибежали –
Нам было тогда невдомек,
Что детям солдаты раздали
Дневной небогатый паёк.
Им жребий жестокий достался:
Весь полк в Севастополе пал,
Но в сердце навеки остался
Солдат, что меня оделял.
И память о нём вечно свята
И вижу, вновь девочкой став,
Тяжелые руки солдата
И хлеб на солдатских руках.
http://colonelcassad.livejournal.com/3871239.html
I'm walking down the street fast
With friends laughing about something
And suddenly, like a blow or a shot -
A loaf that is thrown into the mud.
And I remembered early childhood:
Under the Germans moaning Crimea
And as I wanted bread
Mamusya, let's go and have a look.
That there is no money, I know.
We can’t buy it.
We will only see, dear,
And immediately let's go leave.
We were thin as shadows
They barely started to walk.
But alien planes
The sound could be distinguished.
We knew we had to be saved
Seeing a German uniform
And bread began to seem like a fairy tale to us -
Kids in clothes made of holes.
How did we find out the day
Now I can’t say
But still we stood
In the wet April wind.
The wind shook the thin-legged us
And yet we are waiting for something
Looking like tired legs
Wandering in the cold rain.
And those soldiers called us
Only he had a halt
And somebody stroked everyone,
And someone picked it up.
They looked at us with pain
And then they shared on everyone
Wealth is such. Such.
And lard and sugar and bread.
We grabbed home and ran
We were not aware then,
What soldiers gave to children
Rare day ration.
They got a cruel lot:
The entire regiment in Sevastopol fell,
But in the heart forever remained
The soldier that clothed me.
And his memory is forever holy
And I see, becoming a girl again,
Heavy hands of a soldier
And the bread on the hands of soldiers.
http://colonelcassad.livejournal.com/3871239.html
With friends laughing about something
And suddenly, like a blow or a shot -
A loaf that is thrown into the mud.
And I remembered early childhood:
Under the Germans moaning Crimea
And as I wanted bread
Mamusya, let's go and have a look.
That there is no money, I know.
We can’t buy it.
We will only see, dear,
And immediately let's go leave.
We were thin as shadows
They barely started to walk.
But alien planes
The sound could be distinguished.
We knew we had to be saved
Seeing a German uniform
And bread began to seem like a fairy tale to us -
Kids in clothes made of holes.
How did we find out the day
Now I can’t say
But still we stood
In the wet April wind.
The wind shook the thin-legged us
And yet we are waiting for something
Looking like tired legs
Wandering in the cold rain.
And those soldiers called us
Only he had a halt
And somebody stroked everyone,
And someone picked it up.
They looked at us with pain
And then they shared on everyone
Wealth is such. Such.
And lard and sugar and bread.
We grabbed home and ran
We were not aware then,
What soldiers gave to children
Rare day ration.
They got a cruel lot:
The entire regiment in Sevastopol fell,
But in the heart forever remained
The soldier that clothed me.
And his memory is forever holy
And I see, becoming a girl again,
Heavy hands of a soldier
And the bread on the hands of soldiers.
http://colonelcassad.livejournal.com/3871239.html
У записи 4 лайков,
0 репостов,
149 просмотров.
0 репостов,
149 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Тороп
