Правила жизни Майкла Джордана
Однажды мой отец сказал, что я самый ленивый ребенок насвете. И он был прав. Он пытался повлиять на меня, но у него мало чтополучалось. На свою первую работу я устроился только в шестнадцать лет ипродержался там не больше недели. Отец определил меня в отель, где я должен былчистить бассейны, менять фильтры, протирать окна. После этого я пообещал себе,что лучше стану пьяницей, чем каждый день буду ходить на работу с девяти утрадо пяти вечера. Я стараюсь не приближаться к воде. Я не умею плавать и дажена своей яхте всегда надеваю спасательный жилет. Все идет из детства. Однажды,прогуляв занятия в школе, мы вместе с другом пошли купаться. Обычные детскиезабавы. Мы резвились на волнах, но течение было очень сильным и нас далекоотнесло от берега. Товарищ вцепился в меня мертвой хваткой. Он утягивал менявниз, и я чуть не сломал ему руку, чтобы освободиться. До берега добрался яодин. С расизмом я впервые столкнулся, когда в школе одна девочканазвала меня черномазым. Я кинул в нее банку с содой. Как раз тогда потелевизору показывали «Корни». В школе я был настоящим клоуном. За это меня любили девушки,да и так намного проще было сблизиться с людьми, растопить лед в сердцах. Ядолжен был получать оценки «А» или «В» по всем предметам, но из-за моего поведенияи болтливости я мог рассчитывать только на то, что моих родителей не вызовут кдиректору. В детстве я не был лучшим из лучших. Но я был влюблен в игруи мог пропадать на улице весь день. Приходилось отдавать братьям деньги,которые мне оставляли на карманные расходы, для того, чтобы они делали за менявсю работу по дому. Кумиры? Мои родители. Честное слово, они для меня главныегерои. Когда убили моего отца, я долго не мог прийти в себя. Простов голове не укладывалось, зачем кому-то нужно отнимать человеческую жизнь. Но яблагодарен судьбе – отец был со мной на протяжении 32 лет. У многих моих друзейвообще не было родителей. Я не смотрел НБА по телевизору. У нас было только два канала– не было ни «ABC», ни тем более «CBS». Немного следил только за студенческимчемпионатом и знал местных героев Дэвида Томпсона и Уолтера Дэвиса. Все в Уилмингтоне надеялись, что я уеду в Северную Каролину,просижу четыре года за партой, затем вернусь обратно в Уилмингтон и будуработать на местной заправочной станции. Всегда хотел выступать за университет UCLA. Это была моя мечта. Карим Абдур-Джаббар, Бил Уолтон, ДжонВуден – эти имена для меня в свое время много значили. Но представители UCLAгде-то услышали, что я хочу играть поближе к дому, и даже не стали меняпросматривать. На моей первой машине висел номерной знак, на котором былонаписано «Мэджик Джордан». Я не шучу. Это была «Гран-при» 1976 года выпуска. Я часто использовал псевдонимы. Несколько раз я подписывался именем Ли Уайт Смит. Вы,возможно, не знаете, кто это такой. Это парень из школы, где я учился, он былкапитаном баскетбольной команды. Я использовал его имя! Билл Джонс. Вы вряд лидогадаетесь, что за этим именем скрывается Майкл Джордан, так что это тожехороший псевдоним. Никогда ни у кого не просил автографа. Я не знаю, почему. Просто не представляю, что может изменитьбумажка с росписью. Чтобы быть успешным, вы должны быть эгоистичны. Иначе вы ничего не достигните. Как только вы доберетесь довершины своей цели, станьте бескорыстны. Не ставьте себя выше других – беритепример с меня. Моим любимым тренером навсегда останется Кевин Логхери. Он дал мне веру в то, что я могу играть на самом высокомуровне. Я был новичком, а Логхери кинул мне мяч и сказал: «Эй, парень, я знаю,ты умеешь играть. Покажи себя!». Я не думаю, что какой-нибудь другой тренер могбы сказать нечто подобное на первой тренировке. Сейчас, спустя много лет... я бы назвал большинство своих соперников «Монстарс» (героифильма «Space Jam» – прим. автора), они были сильны физически, но не отличалисьинтеллектом. Я никому об этом не говорил... но часто создавалось такое ощущение, что к подошвам моихкроссовок кто-то приделал маленькие крылья. Было немного неудобно перед другимиигроками. Мы выигрывали не из-за того, что наша команда была самойталантливой. Просто у нас были слабые соперники. У меня всегда был ритуал перед матчем. Специальная шнуровка, шорты, которые я ношу со времен«Северной Каролины», новые кроссовки – каждая деталь очень важна. И я всегдадолжен знать, где находятся мои близкие во время матча. Я не расист, но... было время, когда я не любил белых. Они очень ленивые, низкопрыгают, постоянно просят пас и вообще много о себе думают. Я видел много европейцев, которые приезжали играть в нашулигу. Я не жалею, что не попробовал себя в Европе. Глядя наКукоча, понимаю, что ничего не потерял. Когда нашу чемпионскую команду пригласили на прием в Белыйдом я не смог пойти. У меня были другие дела. Если пофантазировать, то мне бы хотелось сыграть противДжерри Уэста. Хотя нет, таких игроков двое. Джерри Уэст и Джерри Слоун, потомучто Джерри Краузе сказал, что Слоун порвал бы меня на куски. Я промазал больше девяти тысяч бросков за свою карьеру. Проиграл в трехстах матчах. Двадцать шесть раз мне доверялирешающий бросок, и я промахивался. Я тепел неудачи снова и снова. Именнопоэтому я добился успеха. Когда я играл за «Вашингтон» у меня было ощущение, что я травмирован или только чтовосстановился после операции. Я знал, что делать в каждой игровой ситуации, ноуже не мог. И зачем я только вернулся во второй раз? Я ценю свое время, и каждый продукт, который я рекламирую –это мой выбор. Если у меня контракт с «МакДональдс» – я иду в «МакДональдс»,с «Уитис» – я ем «Уитис», с «Гэторэйд» – я пью «Гэторэйд». Да, я люблю пить«Гэторэйд»! Никогда не буду рекламировать того, чем сам не пользуюсь. Не спрашивайте меня про шампуни! Когда у меня были волосы, я рекламировал продукцию«Джонсонс». Теперь у меня нет волос. Я знаю, многие люди писали в свое время что-то вроде «Я устал видеть рожу Майкла Джордана на каждой обложке». Ктоони такие? Будь эти люди на моем месте, они бы делали так же, как и я. Я никогда не задумывался над тем, сколько у меня денег. Главное, чтобы семье хватало на все, что ей нужно. И самбизнес для меня был чем-то вроде игры Я никогда не забивал сверху так, как показано на логотипе. Но люди, которые покупают «Air Jordan», думают по-другому. Яже просто подпрыгнул вверх и развел ноги – вот и получился снимок. Я даже небежал во время этого. А все думают, что я проделал этот трюк в полете, а потомеще вколотил сверху. Бросьте, это было больше похоже на балет, да и мяч ядержал в левой руке. Не понимаю, когда меня называю недостаточно черным. Я афроамериканец, но при этом я человек, на которого хотятбыть похожи дети во всем мире. Черные дети, белые дети, желтые дети, зеленыедети… Теперь, оглядываясь назад, могу точно сказать... что в жизни такое невозможно было, чтобы я позвонил Лэрри,позвонил Мэджику и сказал: «Давайте соберемся и будем играть вместе». Есличестно, я всегда пытался обыграть этих парней. Сейчас игра в лиге стала менее контактной, изменилисьправила. Если бы я играл по этим правилам, то либо быстро набирал пошесть фолов, либо очень часто оказывался на линии штрафных, так что забивал быпо сто очков за вечер. Считаю, что величие – это эволюционный процесс который разделен на эпохи. Без Джулиуса Ирвинга, ДэвидаТомпсона, Уолтера Дэвиса и Элджина Бэйлора никогда бы не было Майкла Джордана.Я произошел от них. Надеялся, что стану членом «Зала Славы» лет через 20 или уже после смерти. Да, это великое достижение и большаячесть для меня. Но хочу, чтобы люди всегда думали, что я могу вернуться вбаскетбол. Ведь пока эта мысль остается, никто не знает, что произойдет и начто я способен. В 60 лет у меня будут седые волосы и еще борода, я думаю. Буду просыпаться каждый день и делать то, что взбредет вголову. Гольф к тому времени уже надоест, наверное. Я могу объяснить всем, как нужно играть в баскетбол. Вот только никто так не сможет. Каждый мечтает стать следующим Майклом Джорданом.
Я должен доказать, что я все еще сам Майкл Джордан.
Однажды мой отец сказал, что я самый ленивый ребенок насвете. И он был прав. Он пытался повлиять на меня, но у него мало чтополучалось. На свою первую работу я устроился только в шестнадцать лет ипродержался там не больше недели. Отец определил меня в отель, где я должен былчистить бассейны, менять фильтры, протирать окна. После этого я пообещал себе,что лучше стану пьяницей, чем каждый день буду ходить на работу с девяти утрадо пяти вечера. Я стараюсь не приближаться к воде. Я не умею плавать и дажена своей яхте всегда надеваю спасательный жилет. Все идет из детства. Однажды,прогуляв занятия в школе, мы вместе с другом пошли купаться. Обычные детскиезабавы. Мы резвились на волнах, но течение было очень сильным и нас далекоотнесло от берега. Товарищ вцепился в меня мертвой хваткой. Он утягивал менявниз, и я чуть не сломал ему руку, чтобы освободиться. До берега добрался яодин. С расизмом я впервые столкнулся, когда в школе одна девочканазвала меня черномазым. Я кинул в нее банку с содой. Как раз тогда потелевизору показывали «Корни». В школе я был настоящим клоуном. За это меня любили девушки,да и так намного проще было сблизиться с людьми, растопить лед в сердцах. Ядолжен был получать оценки «А» или «В» по всем предметам, но из-за моего поведенияи болтливости я мог рассчитывать только на то, что моих родителей не вызовут кдиректору. В детстве я не был лучшим из лучших. Но я был влюблен в игруи мог пропадать на улице весь день. Приходилось отдавать братьям деньги,которые мне оставляли на карманные расходы, для того, чтобы они делали за менявсю работу по дому. Кумиры? Мои родители. Честное слово, они для меня главныегерои. Когда убили моего отца, я долго не мог прийти в себя. Простов голове не укладывалось, зачем кому-то нужно отнимать человеческую жизнь. Но яблагодарен судьбе – отец был со мной на протяжении 32 лет. У многих моих друзейвообще не было родителей. Я не смотрел НБА по телевизору. У нас было только два канала– не было ни «ABC», ни тем более «CBS». Немного следил только за студенческимчемпионатом и знал местных героев Дэвида Томпсона и Уолтера Дэвиса. Все в Уилмингтоне надеялись, что я уеду в Северную Каролину,просижу четыре года за партой, затем вернусь обратно в Уилмингтон и будуработать на местной заправочной станции. Всегда хотел выступать за университет UCLA. Это была моя мечта. Карим Абдур-Джаббар, Бил Уолтон, ДжонВуден – эти имена для меня в свое время много значили. Но представители UCLAгде-то услышали, что я хочу играть поближе к дому, и даже не стали меняпросматривать. На моей первой машине висел номерной знак, на котором былонаписано «Мэджик Джордан». Я не шучу. Это была «Гран-при» 1976 года выпуска. Я часто использовал псевдонимы. Несколько раз я подписывался именем Ли Уайт Смит. Вы,возможно, не знаете, кто это такой. Это парень из школы, где я учился, он былкапитаном баскетбольной команды. Я использовал его имя! Билл Джонс. Вы вряд лидогадаетесь, что за этим именем скрывается Майкл Джордан, так что это тожехороший псевдоним. Никогда ни у кого не просил автографа. Я не знаю, почему. Просто не представляю, что может изменитьбумажка с росписью. Чтобы быть успешным, вы должны быть эгоистичны. Иначе вы ничего не достигните. Как только вы доберетесь довершины своей цели, станьте бескорыстны. Не ставьте себя выше других – беритепример с меня. Моим любимым тренером навсегда останется Кевин Логхери. Он дал мне веру в то, что я могу играть на самом высокомуровне. Я был новичком, а Логхери кинул мне мяч и сказал: «Эй, парень, я знаю,ты умеешь играть. Покажи себя!». Я не думаю, что какой-нибудь другой тренер могбы сказать нечто подобное на первой тренировке. Сейчас, спустя много лет... я бы назвал большинство своих соперников «Монстарс» (героифильма «Space Jam» – прим. автора), они были сильны физически, но не отличалисьинтеллектом. Я никому об этом не говорил... но часто создавалось такое ощущение, что к подошвам моихкроссовок кто-то приделал маленькие крылья. Было немного неудобно перед другимиигроками. Мы выигрывали не из-за того, что наша команда была самойталантливой. Просто у нас были слабые соперники. У меня всегда был ритуал перед матчем. Специальная шнуровка, шорты, которые я ношу со времен«Северной Каролины», новые кроссовки – каждая деталь очень важна. И я всегдадолжен знать, где находятся мои близкие во время матча. Я не расист, но... было время, когда я не любил белых. Они очень ленивые, низкопрыгают, постоянно просят пас и вообще много о себе думают. Я видел много европейцев, которые приезжали играть в нашулигу. Я не жалею, что не попробовал себя в Европе. Глядя наКукоча, понимаю, что ничего не потерял. Когда нашу чемпионскую команду пригласили на прием в Белыйдом я не смог пойти. У меня были другие дела. Если пофантазировать, то мне бы хотелось сыграть противДжерри Уэста. Хотя нет, таких игроков двое. Джерри Уэст и Джерри Слоун, потомучто Джерри Краузе сказал, что Слоун порвал бы меня на куски. Я промазал больше девяти тысяч бросков за свою карьеру. Проиграл в трехстах матчах. Двадцать шесть раз мне доверялирешающий бросок, и я промахивался. Я тепел неудачи снова и снова. Именнопоэтому я добился успеха. Когда я играл за «Вашингтон» у меня было ощущение, что я травмирован или только чтовосстановился после операции. Я знал, что делать в каждой игровой ситуации, ноуже не мог. И зачем я только вернулся во второй раз? Я ценю свое время, и каждый продукт, который я рекламирую –это мой выбор. Если у меня контракт с «МакДональдс» – я иду в «МакДональдс»,с «Уитис» – я ем «Уитис», с «Гэторэйд» – я пью «Гэторэйд». Да, я люблю пить«Гэторэйд»! Никогда не буду рекламировать того, чем сам не пользуюсь. Не спрашивайте меня про шампуни! Когда у меня были волосы, я рекламировал продукцию«Джонсонс». Теперь у меня нет волос. Я знаю, многие люди писали в свое время что-то вроде «Я устал видеть рожу Майкла Джордана на каждой обложке». Ктоони такие? Будь эти люди на моем месте, они бы делали так же, как и я. Я никогда не задумывался над тем, сколько у меня денег. Главное, чтобы семье хватало на все, что ей нужно. И самбизнес для меня был чем-то вроде игры Я никогда не забивал сверху так, как показано на логотипе. Но люди, которые покупают «Air Jordan», думают по-другому. Яже просто подпрыгнул вверх и развел ноги – вот и получился снимок. Я даже небежал во время этого. А все думают, что я проделал этот трюк в полете, а потомеще вколотил сверху. Бросьте, это было больше похоже на балет, да и мяч ядержал в левой руке. Не понимаю, когда меня называю недостаточно черным. Я афроамериканец, но при этом я человек, на которого хотятбыть похожи дети во всем мире. Черные дети, белые дети, желтые дети, зеленыедети… Теперь, оглядываясь назад, могу точно сказать... что в жизни такое невозможно было, чтобы я позвонил Лэрри,позвонил Мэджику и сказал: «Давайте соберемся и будем играть вместе». Есличестно, я всегда пытался обыграть этих парней. Сейчас игра в лиге стала менее контактной, изменилисьправила. Если бы я играл по этим правилам, то либо быстро набирал пошесть фолов, либо очень часто оказывался на линии штрафных, так что забивал быпо сто очков за вечер. Считаю, что величие – это эволюционный процесс который разделен на эпохи. Без Джулиуса Ирвинга, ДэвидаТомпсона, Уолтера Дэвиса и Элджина Бэйлора никогда бы не было Майкла Джордана.Я произошел от них. Надеялся, что стану членом «Зала Славы» лет через 20 или уже после смерти. Да, это великое достижение и большаячесть для меня. Но хочу, чтобы люди всегда думали, что я могу вернуться вбаскетбол. Ведь пока эта мысль остается, никто не знает, что произойдет и начто я способен. В 60 лет у меня будут седые волосы и еще борода, я думаю. Буду просыпаться каждый день и делать то, что взбредет вголову. Гольф к тому времени уже надоест, наверное. Я могу объяснить всем, как нужно играть в баскетбол. Вот только никто так не сможет. Каждый мечтает стать следующим Майклом Джорданом.
Я должен доказать, что я все еще сам Майкл Джордан.
Michael Jordan's rules of life
My father once said that I am the laziest child in the world. And he was right. He tried to influence me, but he did not do much. I got my first job only at the age of sixteen and stayed there no more than a week. My father assigned me to a hotel where I had to clean the pools, change filters, wipe the windows. After that, I promised myself that I'd rather be a drunkard than I would go to work every day from nine in the morning to five in the evening. I try not to get close to the water. I don’t know how to swim and even in my yacht I always put on a life jacket. Everything comes from childhood. Once, having gone for classes at school, we went swimming with a friend. Ordinary children's fun. We frolic in the waves, but the current was very strong and we were far from the coast. Comrade seized me with a death grip. He dragged me down, and I almost broke his arm to free myself. Iaudin reached the shore. Since I first encountered racism when in school one devochkanazvala me nigger. I threw a can of soda into it. Just then the TV was shown “Roots”. At school, I was a real clown. For this, girls loved me, and even so it was much easier to get closer to people, to melt ice in hearts. I should have received A or B grades in all subjects, but because of my talkative behavior and talkativeness, I could only rely on my parents not to be called a director. As a child, I was not the best of the best. But I was in love with games and could disappear on the street all day. I had to give my brothers the money that they left for pocket expenses so that they would do housework for changing work. Idols? My parents. Honestly, they are for me the main characters. When my father was killed, I could not recover for a long time. It simply did not fit my head, why would anyone need to take human life. But grateful to fate - my father was with me for 32 years. Many of my friends generally had no parents. I did not watch the NBA on TV. We had only two channels - there was neither ABC, nor even CBS. I watched only a little student champion and knew the local heroes David Thompson and Walter Davis. Everyone in Wilmington hoped that I would leave for North Carolina, sit at my desk for four years, then return to Wilmington and work at a local gas station. I always wanted to play for UCLA University. It was my dream. Karim Abdur-Jabbar, Bill Walton, John Wooden - these names meant a lot to me at one time. But UCLA representatives somewhere heard that I want to play closer to home, and did not even begin to browse me. On my first car there was a license plate on which was written “Magic Jordan”. I am not kidding. It was the 1976 Grand Prix. I often used aliases. Several times I signed with the name Lee White Smith. You may not know who it is. This is the guy from the school where I studied, he was the captain of the basketball team. I used his name! Bill Jones You can hardly guess that Michael Jordan is behind this name, so this is also a good pseudonym. I have never asked anyone for an autograph. I do not know why. I just can’t imagine what a painted paper can change. To be successful, you must be selfish. Otherwise, you will not achieve anything. Once you have reached your goal, become selfless. Do not put yourself above others - take an example from me. My favorite coach will be Kevin Logheri forever. He gave me the belief that I can play at the highest level. I was a novice, and Logheury threw the ball to me and said: “Hey man, I know you can play. Show yourself!". I don’t think that any other coach could say something like this in the first training session. Now, after many years ... I would call most of my rivals "Monstars" (the heroifilm of "Space Jam" - author's comment), they were physically strong, but did not differ in intelligence. I didn’t tell anyone about this ... but it often seemed like someone attached small wings to the soles of my sneakers. It was a bit uncomfortable in front of other players. We did not win because our team was the most talented. We just had weak opponents. I always had a ritual before the match. The special lacing, the shorts I have worn since the days of the North Carolina, the new sneakers - every detail is very important. And I always need to know where my loved ones are during the match. I am not a racist, but ... there was a time when I did not like whites. They are very lazy, jump low, constantly ask for a pass and generally think a lot about themselves. I saw many Europeans who came to play nashulig. I do not regret that I did not try myself in Europe. Looking at Kukocha, I understand that I have not lost anything. When our champion team was invited to a reception in Belydom I could not go. I had other things to do. If you dream, then I would like to play against Jerry West. Although no, there are two such players. Jerry West and Jerry Sloan, because Jerry Krause said that Sloan would tear me to pieces. I missed more virgins
My father once said that I am the laziest child in the world. And he was right. He tried to influence me, but he did not do much. I got my first job only at the age of sixteen and stayed there no more than a week. My father assigned me to a hotel where I had to clean the pools, change filters, wipe the windows. After that, I promised myself that I'd rather be a drunkard than I would go to work every day from nine in the morning to five in the evening. I try not to get close to the water. I don’t know how to swim and even in my yacht I always put on a life jacket. Everything comes from childhood. Once, having gone for classes at school, we went swimming with a friend. Ordinary children's fun. We frolic in the waves, but the current was very strong and we were far from the coast. Comrade seized me with a death grip. He dragged me down, and I almost broke his arm to free myself. Iaudin reached the shore. Since I first encountered racism when in school one devochkanazvala me nigger. I threw a can of soda into it. Just then the TV was shown “Roots”. At school, I was a real clown. For this, girls loved me, and even so it was much easier to get closer to people, to melt ice in hearts. I should have received A or B grades in all subjects, but because of my talkative behavior and talkativeness, I could only rely on my parents not to be called a director. As a child, I was not the best of the best. But I was in love with games and could disappear on the street all day. I had to give my brothers the money that they left for pocket expenses so that they would do housework for changing work. Idols? My parents. Honestly, they are for me the main characters. When my father was killed, I could not recover for a long time. It simply did not fit my head, why would anyone need to take human life. But grateful to fate - my father was with me for 32 years. Many of my friends generally had no parents. I did not watch the NBA on TV. We had only two channels - there was neither ABC, nor even CBS. I watched only a little student champion and knew the local heroes David Thompson and Walter Davis. Everyone in Wilmington hoped that I would leave for North Carolina, sit at my desk for four years, then return to Wilmington and work at a local gas station. I always wanted to play for UCLA University. It was my dream. Karim Abdur-Jabbar, Bill Walton, John Wooden - these names meant a lot to me at one time. But UCLA representatives somewhere heard that I want to play closer to home, and did not even begin to browse me. On my first car there was a license plate on which was written “Magic Jordan”. I am not kidding. It was the 1976 Grand Prix. I often used aliases. Several times I signed with the name Lee White Smith. You may not know who it is. This is the guy from the school where I studied, he was the captain of the basketball team. I used his name! Bill Jones You can hardly guess that Michael Jordan is behind this name, so this is also a good pseudonym. I have never asked anyone for an autograph. I do not know why. I just can’t imagine what a painted paper can change. To be successful, you must be selfish. Otherwise, you will not achieve anything. Once you have reached your goal, become selfless. Do not put yourself above others - take an example from me. My favorite coach will be Kevin Logheri forever. He gave me the belief that I can play at the highest level. I was a novice, and Logheury threw the ball to me and said: “Hey man, I know you can play. Show yourself!". I don’t think that any other coach could say something like this in the first training session. Now, after many years ... I would call most of my rivals "Monstars" (the heroifilm of "Space Jam" - author's comment), they were physically strong, but did not differ in intelligence. I didn’t tell anyone about this ... but it often seemed like someone attached small wings to the soles of my sneakers. It was a bit uncomfortable in front of other players. We did not win because our team was the most talented. We just had weak opponents. I always had a ritual before the match. The special lacing, the shorts I have worn since the days of the North Carolina, the new sneakers - every detail is very important. And I always need to know where my loved ones are during the match. I am not a racist, but ... there was a time when I did not like whites. They are very lazy, jump low, constantly ask for a pass and generally think a lot about themselves. I saw many Europeans who came to play nashulig. I do not regret that I did not try myself in Europe. Looking at Kukocha, I understand that I have not lost anything. When our champion team was invited to a reception in Belydom I could not go. I had other things to do. If you dream, then I would like to play against Jerry West. Although no, there are two such players. Jerry West and Jerry Sloan, because Jerry Krause said that Sloan would tear me to pieces. I missed more virgins
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Alexey Bodnya
