Букет из колокольчиков
19.04.2017
Я пила уже вторую чашку кофе, а мечтала о тарелке горячего супа. В этом ресторане готовят замечательный грибной крем-суп. Съесть его и бежать домой спать – вот чего мне тогда хотелось больше всего. Почти всю ночь я стучала по клавиатуре, потому что перевод нужно было сдать утром. У меня так часто бывает: я вообще человек крайне неорганизованный и не особо вписываюсь в нынешний ритм жизни. А чего стоит моя основная работа переводчиком в брачном агентстве – смеяться или плакать, никак для себя не решу.
В тот день я сидела в ресторане с очередной парочкой, пила остывший кофе и переводила однотипные вопросы-ответы – этакий типичный диалог впервые встретившихся после недолгой переписки. Всё было как обычно: стройная девушка с длинными, обесцвеченными до платинового оттенка волосами и заморский претендент на ее руку и сердце, годящийся, как мне показалось, по возрасту ей почти в дедушки. И привычные фразы людей, которые ненадолго входят в мою жизнь, и чьи имена и лица я не запоминаю.
– Вы в жизни еще красивее, чем на фото.
– О, вы тоже очень симпатичный. У вас такое мужественное лицо.
Дальше шел стандартный рассказ о том, как ей не хватает рядом сильного мужского плеча и какой заботой она готова хозяина этого плеча окружить.
– А какие цветы вам нравятся? – вопрошал «дедушка».
– Обожаю черные розы! И чтобы букет был огромным! А внутри – сюрприз. Например, кольцо с бриллиантом! – отвечала собеседница, похожая больше на соискательницу.
Я синхронно переводила, почти засыпая и мечтая о супе, когда из полудремы меня вывел неожиданный вопрос, выходящий за рамки типичных бесед.
– А полевые цветы вы любите? Полевые? – почему-то с нажимом, чуть повысив голос, спросил «дедушка».
– Не люблю. Это же просто трава.
– А колокольчики? Они же прекрасны. Разве трава может быть такой красивой?
– Колокольчики? Не знаю. Никогда не слышала, чтобы бриллианты дарили с колокольчиками, – рассмеялась девушка.
– Как вас зовут?
Я механически перевела вопрос и, встретив недоуменный взгляд девушки, догадалась, что вопрос адресован мне.
– Маргарита, – ответила я, понимая, что его имя тоже уже забыла.
– А меня Натан. Если вам так удобнее, то Натан Иосифович. У меня к вам просьба, Маргарита: вызовите девушке такси и придумайте что-нибудь подходящее. Например, что у меня неотложная встреча, и я должен срочно уехать. Говорите, что угодно.
– Но…
– Я вас очень прошу, пусть она уйдет.
В его голосе было что-то такое, что я послушно вызвала такси и на ходу сочинила для девушки историю о срочно возникших «проблемах по бизнесу». Натан из вежливости вышел проводить девушку до такси, а я наконец заказала вожделенный суп и радовалась, что все закончилось так быстро и мне не пришлось бродить с ними по городу, пока они не надумают где-нибудь уединиться.
Когда Натан вернулся к столу, я уже доедала суп и была абсолютно счастлива.
– Можно я заплачу за ваш суп? – спросил он.
– Да я и сама могу.
– Заказать еще кофе?
– Нееееет!
– Хотел бы вам объяснить, почему я так поступил…
Я очень хотела спать, и мне был совершенно не интересен его рассказ. Ну не понравилась девушка – бывает. Но он начал объяснять, не дождавшись моего ответа.
– Я приехал, потому что получил по электронной почте письмо от этой девушки. И то, что в нём написано, каким-то образом связано с историей моей семьи. Это показалось мне невероятным, и я согласился на встречу. Но я не знал, что это агентство. Произошла какая-то ошибка. Я, конечно, оплачу все расходы...
– Адрес? На какой адрес пришло письмо?
Натан прямо на салфетке написал адрес. Я открыла рабочую почту на планшете, и спать мне расхотелось мгновенно. Меня стало знобить, еще немного и я бы просто начала клацать зубами.
– Кофе… закажите ещё, но только очень горячий! Похоже, письмо действительно попало к вам случайно. Ошибка в одной букве. Смотрите, у вас здесь буква «g», а у того адресата – «q». Вот такая история. Простите. Тот мужчина зарегистрирован в нашем агентстве. У нас его фото. Мы должны были обратить внимание. Еще раз простите. Но вы не уезжайте, пожалуйста, не уезжайте! Кажется, нам есть, о чем поговорить.
1954 год. Поселок Кенгир. Лагерь для политзаключенных
Лея открыла глаза. Над ее головой было розовато-серое небо без облаков, а тело парило над землей. Девушка снова закрыла глаза в полной уверенности, что умирает. Однако голос, раздавшийся откуда-то сверху, был вполне земным:
– Вам лучше? Сможете стоять?
Лея поняла, что кто-то держит ее на руках. Ей почему-то вдруг стало очень спокойно, и она кивнула. Этот «кто-то» осторожно опустил ее на траву и помог прислониться спиной к валуну. От камня, прогревшегося на майском солнце, шло тепло. «Кто-то» сел рядом на землю и рассказал Лее, как она падала и едва не ударилась головой о валун, если бы он не успел подхватить ее.
– Это было бы лучше. Тогда бы всё уже закончилось, – ответила Лея и заплакала.
Так она познакомились с Иосифом. К тому времени шла уже вторая неделя восстания в лагере. В тот день заключенные снесли заграждения между женской и мужской зоной. Когда Лея увидела несущуюся на неё и всё сметающую толпу, то от ужаса только и смогла закричать. А потом она полетела и наступила темнота. И вдруг этот голос, выговаривающий русские слова с непонятным акцентом, голубые глаза, как у ее старшего брата, так и не вернувшегося с войны, и большая рука, осторожно сжимающая ее ладошку.
В одну минуту Иосиф стал для неё всем – её миром, её мужем, её братом, её отцом. Это были сорок дней неимоверного, безграничного и неповторимого счастья – в лагерном бараке, под вой сирен, лай собак и разносящиеся из громкоговорителя матюги вохры, призывающей заключенных сдаться.
Однажды Иосиф принес Лее цветы – огромный букет синих степных колокольчиков.
– Сегодня пятница,– сказал он, – скоро наступит шаббат. Эти цветы тебе, моя царица!
Этот шаббат стал последним днем их счастья. В ночь после исхода субботы в лагерь вошли войска. Прямо на людей поехали танки, в небе закружили самолеты. Иосиф с Леей бежали к неглубокому рву, где до восстания проходила колючая проволока.
– Прыгай,– сказал Иосиф.
И подтолкнул Лею в ров. А потом схватил какой-то камень и бросился бегом к группе мужчин, укрепляющих баррикады.
Она лежала на дне рва, а над её головой месили степь гусеницы танков, визжали люди и рокотали автоматные очереди. К рассвету всё было кончено. Наступила страшная тишина. Когда она выбралась наверх, то увидела, как одни солдаты уносили трупы, а другие заталкивали прикладами выживших заключенных обратно в бараки. В тот момент она и умерла. Она продолжала дышать и работать, сваливаясь от усталости к ночи на нары, но в душе её было всё мертво.
Когда мимо женской зоны погнали с собаками колонну бунтовщиков, она увидела его. И всё в миг снова перевернулось: «Живой!» Он шел последним в колонне, прихрамывая и оглядываясь по сторонам. Когда колонна приблизилась к проволочному заграждению, отделяющему женскую зону, Лея закричала, что есть мочи, срывая голос до хрипа:
– Иосиф, Иосиф, Иосиииииф!
Он остановился буквально на секунду и прокричал в ответ:
– Был суд, меня не расстреляют. Депортируют назад в Венгрию как иностранца. Я люблю тебя, моя царица! Каждую субботу буду собирать для тебя цветы! – ветер забирал к себе и так далеко уносил его признания, что она с трудом разбирала слова.
Ошибка в одной букве
Мы вышли из ресторана и оба молчали.
– Давайте прогуляемся, – предложила я, – здесь рядом парк.
Я не знала, с чего начать, и обрадовалась, когда Натан заговорил первым:
– Вы не подумайте, я вовсе не искатель приключений с молоденькими девушками – у меня уже внуки подрастают. Просто некоторые обстоятельства удивительным образом совпали. А я всего лишь хотел разгадать загадку, оставленную мне отцом в наследство. Мои родители ведь из Венгрии, и в Израиль перебрались уже в конце 50-х. Не очень счастливой была наша семья. Родители не то, чтобы ссорились, но какую-то напряженность в их отношениях я ощущал с детства. Развелись они, как только мне исполнилось восемнадцать. Мама вернулась в Венгрию, а я остался с папой.
Еще маленьким я часто слышал, как мама выговаривала отцу:
– Каждую неделю, каждую неделю… Как можно? Деньги уходят в пустоту! Тебе даже неизвестно, пересылают ли их по назначению.
Я тогда не знал, о чем речь, а позже было не до папиных секретов – я ушел в армию, воевал в Ливане, завёл свою семью. Но однажды папа позвонил и попросил зайти. Выглядел он плохо, дал мне какой-то конверт, написал на нем адрес и сказал:
– Я приболел, сам не могу отвезти. Поэтому прошу тебя – отвези ты.
– Это кому?
– Просто передай. Тебя встретят, я звонил.
– Папа, а что в конверте?
– Деньги.
– Для кого?
– Их отправят по назначению… далеко… в Россию.
– Зачем?!
– Прошу тебя, отвези конверт и поспеши, иначе ей не успеют к субботе доставить цветы.
– Какие цветы? Кому «ей»?
– Колокольчики… Лее.
Отец сильно кашлял, у него поднялась температура, и я решил больше его не донимать расспросами. Просто взял конверт, отвез по адресу и отдал какому-то пожилому мужчине. Я бы уже и забыл об этой истории, если бы не папино завещание. Уже два года, как его нет, но каждую неделю я исправно снимаю с оставленного отцом счета деньги и отвожу их по тому же адресу. Я обещал ему никогда не разыскивать эту женщину, чтобы не навредить ей. И тут такое письмо…
Я больше не могла слушать. Я должна была рассказать, признаться.
– Я, я написала письмо, а не она! Это часть моей работы в агентстве. Я сочиняю письма от имени девушек и рассылаю их мужчинам. Описываю всякие увлечения: книги, спорт, театр – в общем, всё, что в голову придет. Иногда целые истории придумываю, чтобы претендента заинтересовать. А в тот раз у меня просто фантазии не хватило, устала сильно – вот я и написала почти реальную историю из собственной жизни. Понимаете, нам домой действительно каждую пятницу кто-то присылает цветы, да не какие-то там розы банальные, а огромные букеты синих полевых колокольчиков. Только не для меня, а для моей бабушки. Сколько я себя помню – перед каждым шаббатом бабушка ставит в вазу свежий букет. А тут ошибка в одной бук
19.04.2017
Я пила уже вторую чашку кофе, а мечтала о тарелке горячего супа. В этом ресторане готовят замечательный грибной крем-суп. Съесть его и бежать домой спать – вот чего мне тогда хотелось больше всего. Почти всю ночь я стучала по клавиатуре, потому что перевод нужно было сдать утром. У меня так часто бывает: я вообще человек крайне неорганизованный и не особо вписываюсь в нынешний ритм жизни. А чего стоит моя основная работа переводчиком в брачном агентстве – смеяться или плакать, никак для себя не решу.
В тот день я сидела в ресторане с очередной парочкой, пила остывший кофе и переводила однотипные вопросы-ответы – этакий типичный диалог впервые встретившихся после недолгой переписки. Всё было как обычно: стройная девушка с длинными, обесцвеченными до платинового оттенка волосами и заморский претендент на ее руку и сердце, годящийся, как мне показалось, по возрасту ей почти в дедушки. И привычные фразы людей, которые ненадолго входят в мою жизнь, и чьи имена и лица я не запоминаю.
– Вы в жизни еще красивее, чем на фото.
– О, вы тоже очень симпатичный. У вас такое мужественное лицо.
Дальше шел стандартный рассказ о том, как ей не хватает рядом сильного мужского плеча и какой заботой она готова хозяина этого плеча окружить.
– А какие цветы вам нравятся? – вопрошал «дедушка».
– Обожаю черные розы! И чтобы букет был огромным! А внутри – сюрприз. Например, кольцо с бриллиантом! – отвечала собеседница, похожая больше на соискательницу.
Я синхронно переводила, почти засыпая и мечтая о супе, когда из полудремы меня вывел неожиданный вопрос, выходящий за рамки типичных бесед.
– А полевые цветы вы любите? Полевые? – почему-то с нажимом, чуть повысив голос, спросил «дедушка».
– Не люблю. Это же просто трава.
– А колокольчики? Они же прекрасны. Разве трава может быть такой красивой?
– Колокольчики? Не знаю. Никогда не слышала, чтобы бриллианты дарили с колокольчиками, – рассмеялась девушка.
– Как вас зовут?
Я механически перевела вопрос и, встретив недоуменный взгляд девушки, догадалась, что вопрос адресован мне.
– Маргарита, – ответила я, понимая, что его имя тоже уже забыла.
– А меня Натан. Если вам так удобнее, то Натан Иосифович. У меня к вам просьба, Маргарита: вызовите девушке такси и придумайте что-нибудь подходящее. Например, что у меня неотложная встреча, и я должен срочно уехать. Говорите, что угодно.
– Но…
– Я вас очень прошу, пусть она уйдет.
В его голосе было что-то такое, что я послушно вызвала такси и на ходу сочинила для девушки историю о срочно возникших «проблемах по бизнесу». Натан из вежливости вышел проводить девушку до такси, а я наконец заказала вожделенный суп и радовалась, что все закончилось так быстро и мне не пришлось бродить с ними по городу, пока они не надумают где-нибудь уединиться.
Когда Натан вернулся к столу, я уже доедала суп и была абсолютно счастлива.
– Можно я заплачу за ваш суп? – спросил он.
– Да я и сама могу.
– Заказать еще кофе?
– Нееееет!
– Хотел бы вам объяснить, почему я так поступил…
Я очень хотела спать, и мне был совершенно не интересен его рассказ. Ну не понравилась девушка – бывает. Но он начал объяснять, не дождавшись моего ответа.
– Я приехал, потому что получил по электронной почте письмо от этой девушки. И то, что в нём написано, каким-то образом связано с историей моей семьи. Это показалось мне невероятным, и я согласился на встречу. Но я не знал, что это агентство. Произошла какая-то ошибка. Я, конечно, оплачу все расходы...
– Адрес? На какой адрес пришло письмо?
Натан прямо на салфетке написал адрес. Я открыла рабочую почту на планшете, и спать мне расхотелось мгновенно. Меня стало знобить, еще немного и я бы просто начала клацать зубами.
– Кофе… закажите ещё, но только очень горячий! Похоже, письмо действительно попало к вам случайно. Ошибка в одной букве. Смотрите, у вас здесь буква «g», а у того адресата – «q». Вот такая история. Простите. Тот мужчина зарегистрирован в нашем агентстве. У нас его фото. Мы должны были обратить внимание. Еще раз простите. Но вы не уезжайте, пожалуйста, не уезжайте! Кажется, нам есть, о чем поговорить.
1954 год. Поселок Кенгир. Лагерь для политзаключенных
Лея открыла глаза. Над ее головой было розовато-серое небо без облаков, а тело парило над землей. Девушка снова закрыла глаза в полной уверенности, что умирает. Однако голос, раздавшийся откуда-то сверху, был вполне земным:
– Вам лучше? Сможете стоять?
Лея поняла, что кто-то держит ее на руках. Ей почему-то вдруг стало очень спокойно, и она кивнула. Этот «кто-то» осторожно опустил ее на траву и помог прислониться спиной к валуну. От камня, прогревшегося на майском солнце, шло тепло. «Кто-то» сел рядом на землю и рассказал Лее, как она падала и едва не ударилась головой о валун, если бы он не успел подхватить ее.
– Это было бы лучше. Тогда бы всё уже закончилось, – ответила Лея и заплакала.
Так она познакомились с Иосифом. К тому времени шла уже вторая неделя восстания в лагере. В тот день заключенные снесли заграждения между женской и мужской зоной. Когда Лея увидела несущуюся на неё и всё сметающую толпу, то от ужаса только и смогла закричать. А потом она полетела и наступила темнота. И вдруг этот голос, выговаривающий русские слова с непонятным акцентом, голубые глаза, как у ее старшего брата, так и не вернувшегося с войны, и большая рука, осторожно сжимающая ее ладошку.
В одну минуту Иосиф стал для неё всем – её миром, её мужем, её братом, её отцом. Это были сорок дней неимоверного, безграничного и неповторимого счастья – в лагерном бараке, под вой сирен, лай собак и разносящиеся из громкоговорителя матюги вохры, призывающей заключенных сдаться.
Однажды Иосиф принес Лее цветы – огромный букет синих степных колокольчиков.
– Сегодня пятница,– сказал он, – скоро наступит шаббат. Эти цветы тебе, моя царица!
Этот шаббат стал последним днем их счастья. В ночь после исхода субботы в лагерь вошли войска. Прямо на людей поехали танки, в небе закружили самолеты. Иосиф с Леей бежали к неглубокому рву, где до восстания проходила колючая проволока.
– Прыгай,– сказал Иосиф.
И подтолкнул Лею в ров. А потом схватил какой-то камень и бросился бегом к группе мужчин, укрепляющих баррикады.
Она лежала на дне рва, а над её головой месили степь гусеницы танков, визжали люди и рокотали автоматные очереди. К рассвету всё было кончено. Наступила страшная тишина. Когда она выбралась наверх, то увидела, как одни солдаты уносили трупы, а другие заталкивали прикладами выживших заключенных обратно в бараки. В тот момент она и умерла. Она продолжала дышать и работать, сваливаясь от усталости к ночи на нары, но в душе её было всё мертво.
Когда мимо женской зоны погнали с собаками колонну бунтовщиков, она увидела его. И всё в миг снова перевернулось: «Живой!» Он шел последним в колонне, прихрамывая и оглядываясь по сторонам. Когда колонна приблизилась к проволочному заграждению, отделяющему женскую зону, Лея закричала, что есть мочи, срывая голос до хрипа:
– Иосиф, Иосиф, Иосиииииф!
Он остановился буквально на секунду и прокричал в ответ:
– Был суд, меня не расстреляют. Депортируют назад в Венгрию как иностранца. Я люблю тебя, моя царица! Каждую субботу буду собирать для тебя цветы! – ветер забирал к себе и так далеко уносил его признания, что она с трудом разбирала слова.
Ошибка в одной букве
Мы вышли из ресторана и оба молчали.
– Давайте прогуляемся, – предложила я, – здесь рядом парк.
Я не знала, с чего начать, и обрадовалась, когда Натан заговорил первым:
– Вы не подумайте, я вовсе не искатель приключений с молоденькими девушками – у меня уже внуки подрастают. Просто некоторые обстоятельства удивительным образом совпали. А я всего лишь хотел разгадать загадку, оставленную мне отцом в наследство. Мои родители ведь из Венгрии, и в Израиль перебрались уже в конце 50-х. Не очень счастливой была наша семья. Родители не то, чтобы ссорились, но какую-то напряженность в их отношениях я ощущал с детства. Развелись они, как только мне исполнилось восемнадцать. Мама вернулась в Венгрию, а я остался с папой.
Еще маленьким я часто слышал, как мама выговаривала отцу:
– Каждую неделю, каждую неделю… Как можно? Деньги уходят в пустоту! Тебе даже неизвестно, пересылают ли их по назначению.
Я тогда не знал, о чем речь, а позже было не до папиных секретов – я ушел в армию, воевал в Ливане, завёл свою семью. Но однажды папа позвонил и попросил зайти. Выглядел он плохо, дал мне какой-то конверт, написал на нем адрес и сказал:
– Я приболел, сам не могу отвезти. Поэтому прошу тебя – отвези ты.
– Это кому?
– Просто передай. Тебя встретят, я звонил.
– Папа, а что в конверте?
– Деньги.
– Для кого?
– Их отправят по назначению… далеко… в Россию.
– Зачем?!
– Прошу тебя, отвези конверт и поспеши, иначе ей не успеют к субботе доставить цветы.
– Какие цветы? Кому «ей»?
– Колокольчики… Лее.
Отец сильно кашлял, у него поднялась температура, и я решил больше его не донимать расспросами. Просто взял конверт, отвез по адресу и отдал какому-то пожилому мужчине. Я бы уже и забыл об этой истории, если бы не папино завещание. Уже два года, как его нет, но каждую неделю я исправно снимаю с оставленного отцом счета деньги и отвожу их по тому же адресу. Я обещал ему никогда не разыскивать эту женщину, чтобы не навредить ей. И тут такое письмо…
Я больше не могла слушать. Я должна была рассказать, признаться.
– Я, я написала письмо, а не она! Это часть моей работы в агентстве. Я сочиняю письма от имени девушек и рассылаю их мужчинам. Описываю всякие увлечения: книги, спорт, театр – в общем, всё, что в голову придет. Иногда целые истории придумываю, чтобы претендента заинтересовать. А в тот раз у меня просто фантазии не хватило, устала сильно – вот я и написала почти реальную историю из собственной жизни. Понимаете, нам домой действительно каждую пятницу кто-то присылает цветы, да не какие-то там розы банальные, а огромные букеты синих полевых колокольчиков. Только не для меня, а для моей бабушки. Сколько я себя помню – перед каждым шаббатом бабушка ставит в вазу свежий букет. А тут ошибка в одной бук
Bouquet of bells
04/19/2017
I was already drinking a second cup of coffee, and dreamed of a plate of hot soup. This restaurant prepares wonderful mushroom cream soup. Eat it and run home to sleep - that's what I wanted most then. Almost the whole night I knocked on the keyboard, because the translation had to be delivered in the morning. It happens so often with me: I'm generally an extremely disorganized person and do not really fit into the current rhythm of life. And what is my main job as a translator at a marriage agency — laughing or crying, I won’t decide for myself.
That day I sat in the restaurant with another couple, drank cooled coffee and translated the same type of question-answer - a kind of typical dialogue for the first time we met after a short correspondence. Everything was as usual: a slender girl with long hair bleached to a platinum shade and an overseas contender for her hand and heart, which, it seemed to me, was almost grandfather in age. And the usual phrases of people who briefly enter my life, and whose names and faces I do not remember.
- You are even more beautiful in life than in the photo.
- Oh, you are also very pretty. You have such a courageous face.
Then came a standard story about how she lacks a strong man’s shoulder nearby and what concern she is ready to surround the owner of this shoulder.
“What flowers do you like?” “Grandfather” asked.
- I love black roses! And to make the bouquet huge! And inside - a surprise. For example, a diamond ring! - answered the interlocutor, looking more like a job applicant.
I translated simultaneously, almost falling asleep and dreaming of soup, when an unexpected question came out of my half-nap that went beyond typical conversations.
- Do you like wildflowers? Field? - for some reason, with pressure, slightly raising his voice, asked "grandfather."
- I do not like. It's just grass.
- And the bells? They are beautiful. Can grass be so pretty?
- Bells? I do not know. I never heard that diamonds were given with bells, - the girl laughed.
- What is your name?
I mechanically translated the question and, having met the puzzled look of the girl, I guessed that the question was addressed to me.
“Margarita,” I replied, realizing that his name had already been forgotten.
- And me, Nathan. If it’s more convenient for you, then Nathan Iosifovich. I have a request for you, Margarita: call a girl a taxi and come up with something suitable. For example, that I have an urgent meeting, and I must urgently leave. Say anything.
- But ...
“I beg you, let her go.”
There was something in his voice that I obediently called a taxi and on the fly wrote a story for the girl about urgently arising “business problems”. Out of politeness, Nathan went out to take the girl to a taxi, and I finally ordered the coveted soup and was glad that it all ended so quickly and I did not have to wander around the city with them until they decided to retire somewhere.
When Nathan returned to the table, I was already eating soup and was absolutely happy.
“May I pay for your soup?” - he asked.
- Yes, I myself can.
- Order more coffee?
- Nooo!
“I would like to explain to you why I did this ...”
I really wanted to sleep, and I was not at all interested in his story. Well, I did not like the girl - it happens. But he began to explain, without waiting for my answer.
“I came because I received an email from this girl.” And what is written in it is somehow connected with the history of my family. It seemed incredible to me, and I agreed to meet. But I did not know that this is an agency. Some kind of error has occurred. Of course, I will pay all the costs ...
- Address? What is the address of the letter?
Nathan wrote the address directly on a napkin. I opened work mail on the tablet, and I got sick immediately. I began to shiver, a little more and I would just start to bite my teeth.
- Coffee ... order more, but only very hot! It seems that the letter really came to you by accident. Error in one letter. Look, you have the letter “g” here, and that recipient has the letter “q”. Here is a story. Sorry. That man is registered with our agency. We have his photo. We had to pay attention. Sorry one more time. But you do not leave, please do not leave! It seems we have something to talk about.
1954 year. The village of Kengir. Political prison camp
Leia opened her eyes. Above her head was a pinkish-gray sky without clouds, and her body was floating above the ground. The girl closed her eyes again in complete confidence that she was dying. However, the voice that came from somewhere above was quite earthly:
- Do you feel better? Can you stand?
Leia realized that someone was holding her in her arms. For some reason she suddenly became very calm, and she nodded. This “someone” carefully lowered her onto the grass and helped to lean her back against the boulder. From a stone warmed up in the May sun, heat was flowing. "Someone" sat next to the ground and told Leah how she fell and almost hit her head on a boulder if he had not had time to grab it.
- That would be better. Then it would all be over, ”Leia answered and cried.
So she met Joseph. By that time was already the second week of the uprising in the camp. On that day, prisoners demolished the barriers between female and male
04/19/2017
I was already drinking a second cup of coffee, and dreamed of a plate of hot soup. This restaurant prepares wonderful mushroom cream soup. Eat it and run home to sleep - that's what I wanted most then. Almost the whole night I knocked on the keyboard, because the translation had to be delivered in the morning. It happens so often with me: I'm generally an extremely disorganized person and do not really fit into the current rhythm of life. And what is my main job as a translator at a marriage agency — laughing or crying, I won’t decide for myself.
That day I sat in the restaurant with another couple, drank cooled coffee and translated the same type of question-answer - a kind of typical dialogue for the first time we met after a short correspondence. Everything was as usual: a slender girl with long hair bleached to a platinum shade and an overseas contender for her hand and heart, which, it seemed to me, was almost grandfather in age. And the usual phrases of people who briefly enter my life, and whose names and faces I do not remember.
- You are even more beautiful in life than in the photo.
- Oh, you are also very pretty. You have such a courageous face.
Then came a standard story about how she lacks a strong man’s shoulder nearby and what concern she is ready to surround the owner of this shoulder.
“What flowers do you like?” “Grandfather” asked.
- I love black roses! And to make the bouquet huge! And inside - a surprise. For example, a diamond ring! - answered the interlocutor, looking more like a job applicant.
I translated simultaneously, almost falling asleep and dreaming of soup, when an unexpected question came out of my half-nap that went beyond typical conversations.
- Do you like wildflowers? Field? - for some reason, with pressure, slightly raising his voice, asked "grandfather."
- I do not like. It's just grass.
- And the bells? They are beautiful. Can grass be so pretty?
- Bells? I do not know. I never heard that diamonds were given with bells, - the girl laughed.
- What is your name?
I mechanically translated the question and, having met the puzzled look of the girl, I guessed that the question was addressed to me.
“Margarita,” I replied, realizing that his name had already been forgotten.
- And me, Nathan. If it’s more convenient for you, then Nathan Iosifovich. I have a request for you, Margarita: call a girl a taxi and come up with something suitable. For example, that I have an urgent meeting, and I must urgently leave. Say anything.
- But ...
“I beg you, let her go.”
There was something in his voice that I obediently called a taxi and on the fly wrote a story for the girl about urgently arising “business problems”. Out of politeness, Nathan went out to take the girl to a taxi, and I finally ordered the coveted soup and was glad that it all ended so quickly and I did not have to wander around the city with them until they decided to retire somewhere.
When Nathan returned to the table, I was already eating soup and was absolutely happy.
“May I pay for your soup?” - he asked.
- Yes, I myself can.
- Order more coffee?
- Nooo!
“I would like to explain to you why I did this ...”
I really wanted to sleep, and I was not at all interested in his story. Well, I did not like the girl - it happens. But he began to explain, without waiting for my answer.
“I came because I received an email from this girl.” And what is written in it is somehow connected with the history of my family. It seemed incredible to me, and I agreed to meet. But I did not know that this is an agency. Some kind of error has occurred. Of course, I will pay all the costs ...
- Address? What is the address of the letter?
Nathan wrote the address directly on a napkin. I opened work mail on the tablet, and I got sick immediately. I began to shiver, a little more and I would just start to bite my teeth.
- Coffee ... order more, but only very hot! It seems that the letter really came to you by accident. Error in one letter. Look, you have the letter “g” here, and that recipient has the letter “q”. Here is a story. Sorry. That man is registered with our agency. We have his photo. We had to pay attention. Sorry one more time. But you do not leave, please do not leave! It seems we have something to talk about.
1954 year. The village of Kengir. Political prison camp
Leia opened her eyes. Above her head was a pinkish-gray sky without clouds, and her body was floating above the ground. The girl closed her eyes again in complete confidence that she was dying. However, the voice that came from somewhere above was quite earthly:
- Do you feel better? Can you stand?
Leia realized that someone was holding her in her arms. For some reason she suddenly became very calm, and she nodded. This “someone” carefully lowered her onto the grass and helped to lean her back against the boulder. From a stone warmed up in the May sun, heat was flowing. "Someone" sat next to the ground and told Leah how she fell and almost hit her head on a boulder if he had not had time to grab it.
- That would be better. Then it would all be over, ”Leia answered and cried.
So she met Joseph. By that time was already the second week of the uprising in the camp. On that day, prisoners demolished the barriers between female and male
У записи 4 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Светлана Семерикова оставил(а) запись на стене пользователя Elizabeth Bam
