И на Литейном был один источник.
Трубу прорвав, подземная вода
однажды с воплем вырвалась из почвы
и поплыла, смерзаясь в глыбы льда.
Вода плыла, гремя и коченея,
и люди к стенам жались перед нею,
но вдруг один, устав пережидать, -
наперерез пошел по кромке льда,
ожесточась пошел, но не прорвался,
а, сбит волной, свалился на ходу,
и вмерз в поток, и так лежать остался
здесь,
на Литейном,
видный всем, -
во льду.
А люди утром прорубь продолбили
невдалеке и длинною чредой
к его прозрачной ледяной могиле
до марта приходили за водой.
Тому, кому пришлось когда-нибудь
ходить сюда, - не говори: "Забудь".
Я знаю все. Я тоже там была,
я ту же воду жгучую брала
на улице, меж темными домами,
где человек, судьбы моей собрат,
как мамонт, павший сто веков назад,
лежал, затертый городскими льдами.
(О.Берггольтц "Твой путь", поэма; апрель 1945)
Трубу прорвав, подземная вода
однажды с воплем вырвалась из почвы
и поплыла, смерзаясь в глыбы льда.
Вода плыла, гремя и коченея,
и люди к стенам жались перед нею,
но вдруг один, устав пережидать, -
наперерез пошел по кромке льда,
ожесточась пошел, но не прорвался,
а, сбит волной, свалился на ходу,
и вмерз в поток, и так лежать остался
здесь,
на Литейном,
видный всем, -
во льду.
А люди утром прорубь продолбили
невдалеке и длинною чредой
к его прозрачной ледяной могиле
до марта приходили за водой.
Тому, кому пришлось когда-нибудь
ходить сюда, - не говори: "Забудь".
Я знаю все. Я тоже там была,
я ту же воду жгучую брала
на улице, меж темными домами,
где человек, судьбы моей собрат,
как мамонт, павший сто веков назад,
лежал, затертый городскими льдами.
(О.Берггольтц "Твой путь", поэма; апрель 1945)
And at Liteiny there was one source.
Having broken a pipe, underground water
once with a yell burst out of the soil
and swam, freezing into blocks of ice.
The water was floating, rattling and stiff,
and people to the walls were huddled before her,
but suddenly one, tired of waiting, -
across the edge of the ice
went hardened, but didn’t break through,
and, hit by a wave, fell on the go,
and froze into the stream, and so remained lying
here,
at Liteiny,
visible to everyone -
in the ice.
And people in the morning hollowed a hole
not far and long
to his transparent ice grave
until March they came for water.
The one who ever had to
to come here - do not say: "Forget it."
I know everything. I was there too
I took the same burning water
on the street, between dark houses,
where is the man, my fellow fate,
like a mammoth who fell a hundred centuries ago
lay overtaken by city ice.
(O. Berggoltz "Your Way", poem; April 1945)
Having broken a pipe, underground water
once with a yell burst out of the soil
and swam, freezing into blocks of ice.
The water was floating, rattling and stiff,
and people to the walls were huddled before her,
but suddenly one, tired of waiting, -
across the edge of the ice
went hardened, but didn’t break through,
and, hit by a wave, fell on the go,
and froze into the stream, and so remained lying
here,
at Liteiny,
visible to everyone -
in the ice.
And people in the morning hollowed a hole
not far and long
to his transparent ice grave
until March they came for water.
The one who ever had to
to come here - do not say: "Forget it."
I know everything. I was there too
I took the same burning water
on the street, between dark houses,
where is the man, my fellow fate,
like a mammoth who fell a hundred centuries ago
lay overtaken by city ice.
(O. Berggoltz "Your Way", poem; April 1945)
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Alexsandr Fomushkin