Стамбульские хроники. В истории Стамбула свой след оставили и русские эмигранты. В конце 1920 в бухту Золотого рога приходили наши корабли - военные, торговые, пассажирские. Шла эвакуация белой армии барона Врангеля из Крыма. Вместе с белой гвардией бывшую Российскую империю покидали и гражданские, не только с Крыма, но и с Одессы, Новороссийска, юга России. В начале 20-х годов прошлого века в Стамбуле было около 150 тысяч русских беженцев разных сословий. Кто-то успел захватить средства для жизни, кто-то приехал почти не с чем... Проездом, в ожидании французской визы, в 1920 здесь был и Иван Бунин с семейством...
У кого были средства - открывали аптеки, кондитерские, кабаре, рестораны. Появились русские врачи, адвокаты, мастеровые, заработала школа, открылись магазины и библиотеки... Бывшие офицеры стали шофёрами и механиками, бывшие графини и княгини торговали цветами в Чичек пассаже (кстати, сначала торговали на улице, но уж больно доставали их ухаживания мужского населения и владелец пассажа разрешил перенести торговлю внутрь, отсюда и название - "чичек", что в переводе с турецкого значит "цветок), опереточный артист Владимир Смирнов открыл кабаре-театр "Паризиана", Лидия Красса-Арзуманова (она же Лейла Арзуман) основала первую в Турции балетную школу, Александр Вертинский пел в кабаре "Черная роза", Томас, руководитель петербургской джаз-банды, ошарашил город первым в Азии джаз-варьете (Томас был чернокожим, а негров в Стамбуле традиционно величали арабами, так вот, и джаз в городе еще долго называли «арабской музыкой»), в ресторане Rejans варили борщ, подавали русские пирожки с водкой (для отреставрированного недавно Режанса интерьеры создавал наш историк моды Александр Васильев), баронесса Таскин исполняла русские романсы и собирался цвет русской эмиграции...
"...Стамбул, Стамбул! Последний мертвый стан
Последнего великого кочевья!..." (И. Бунин)
На Истикляль в течении нескольких лет бурлила насыщенная культурная русская жизнь. А потом, в 1922 в международном праве появился закон о беженцах, и русские изгнанники получили особый статус, права и документы – знаменитый «нансеновский паспорт». Большинство покинуло Стамбул, сначала оставалось тысяч 10-15, потом полторы тысячи, затем русский Стамбул опустел....
Но и сейчас, проходя по району Бейоглу нет-нет, да и увидишь отсылки к тем временам, и где-то в толпе промелькнёт генерал Чарнота с Люсей, послышится лёгкая картавость Вертинского, оглядываясь, проскользнёт Троцкий (он тоже жил здесь на острове Бююкада), задумчиво прошествует с цветочной корзинкой когда-то известная модница-баронесса...
" Увидеть Стамбул и не забыть!" - воскликнул еще в 1907 в своём рассказе "Тень птицы" Иван Бунин... Так и русским эмигрантам, покинувшим Константинополь, еще долго снились берега Босфора и Золотого Рога, ласковые светло-зелёные волны Мраморного моря, грезились кресты церквей и купола минаретов и слышалась повсюду турецкая речь....
У кого были средства - открывали аптеки, кондитерские, кабаре, рестораны. Появились русские врачи, адвокаты, мастеровые, заработала школа, открылись магазины и библиотеки... Бывшие офицеры стали шофёрами и механиками, бывшие графини и княгини торговали цветами в Чичек пассаже (кстати, сначала торговали на улице, но уж больно доставали их ухаживания мужского населения и владелец пассажа разрешил перенести торговлю внутрь, отсюда и название - "чичек", что в переводе с турецкого значит "цветок), опереточный артист Владимир Смирнов открыл кабаре-театр "Паризиана", Лидия Красса-Арзуманова (она же Лейла Арзуман) основала первую в Турции балетную школу, Александр Вертинский пел в кабаре "Черная роза", Томас, руководитель петербургской джаз-банды, ошарашил город первым в Азии джаз-варьете (Томас был чернокожим, а негров в Стамбуле традиционно величали арабами, так вот, и джаз в городе еще долго называли «арабской музыкой»), в ресторане Rejans варили борщ, подавали русские пирожки с водкой (для отреставрированного недавно Режанса интерьеры создавал наш историк моды Александр Васильев), баронесса Таскин исполняла русские романсы и собирался цвет русской эмиграции...
"...Стамбул, Стамбул! Последний мертвый стан
Последнего великого кочевья!..." (И. Бунин)
На Истикляль в течении нескольких лет бурлила насыщенная культурная русская жизнь. А потом, в 1922 в международном праве появился закон о беженцах, и русские изгнанники получили особый статус, права и документы – знаменитый «нансеновский паспорт». Большинство покинуло Стамбул, сначала оставалось тысяч 10-15, потом полторы тысячи, затем русский Стамбул опустел....
Но и сейчас, проходя по району Бейоглу нет-нет, да и увидишь отсылки к тем временам, и где-то в толпе промелькнёт генерал Чарнота с Люсей, послышится лёгкая картавость Вертинского, оглядываясь, проскользнёт Троцкий (он тоже жил здесь на острове Бююкада), задумчиво прошествует с цветочной корзинкой когда-то известная модница-баронесса...
" Увидеть Стамбул и не забыть!" - воскликнул еще в 1907 в своём рассказе "Тень птицы" Иван Бунин... Так и русским эмигрантам, покинувшим Константинополь, еще долго снились берега Босфора и Золотого Рога, ласковые светло-зелёные волны Мраморного моря, грезились кресты церквей и купола минаретов и слышалась повсюду турецкая речь....
Istanbul chronicles. In the history of Istanbul, Russian emigrants left their mark. At the end of 1920, our ships — military, commercial, and passenger — came to the Golden Horn Bay. There was an evacuation of the white army of Baron Wrangel from the Crimea. Together with the White Guard, the former Russian Empire was also abandoned by civilians, not only from the Crimea, but also from Odessa, Novorossiysk, and southern Russia. In the early 20s of the last century in Istanbul there were about 150 thousand Russian refugees of various classes. Someone managed to seize means of living, someone came with almost nothing ... On the way, waiting for a French visa, in 1920 Ivan Bunin was here with his family ...
Those who had the funds opened pharmacies, pastry shops, cabarets, restaurants. Russian doctors, lawyers, artisans appeared, the school started working, shops and libraries opened ... Former officers became drivers and mechanics, former countesses and princesses sold flowers in ичеicek passage (by the way, they first sold on the street, but their courtship of the male population was painfully taken out and the owner of the passage allowed the trade to be moved inside, hence the name “chichek”, which means “flower” in Turkish, the operetta artist Vladimir Smirnov opened the Parisian cabaret theater, Lydia Krassa-Arzumanova (aka Leyla Arzuman) founded the first in Turkey, a ballet school, Alexander Vertinsky sang in the Black Rose cabaret, Thomas, the head of the St. Petersburg jazz band, shocked the city as the first jazz variety show in Asia (Thomas was black-skinned, and blacks in Istanbul were traditionally called Arabs, and so, jazz in they called it “Arab music” for a long time), at the Rejans restaurant they cooked borsch, served Russian pies with vodka (for the recently restored Regans interiors were created by our fashion historian A Lexander Vasiliev), Baroness Taskin performed Russian romances and gathered the color of Russian emigration ...
"... Istanbul, Istanbul! The Last Dead Mill
The last great nomad! ... "(I. Bunin)
For several years, a rich cultural Russian life raged on Istiklal. And then, in 1922, a law on refugees appeared in international law, and Russian exiles received special status, rights and documents - the famous “Nansen passport”. Most left Istanbul, at first there were 10-15 thousand, then one and a half thousand, then Russian Istanbul was empty ....
But now, passing through the Beyoglu district, no, no, and you will see references to those times, and somewhere in the crowd General Charnoth flashed with Lyusya, Vertinsky’s light burr would be heard, looking around, Trotsky would slip in (he also lived here on Buyukada island) , the once-famous fashionista-baroness walks thoughtfully with a flower basket ...
"See Istanbul and not forget!" - exclaimed back in 1907 in his story “Shadow of a Bird” Ivan Bunin ... So the Russian emigrants who left Constantinople dreamed for a long time on the banks of the Bosphorus and the Golden Horn, the gentle light green waves of the Sea of Marmara, the crosses of churches and the domes of minarets were dreaming and heard everywhere is Turkish speech ....
Those who had the funds opened pharmacies, pastry shops, cabarets, restaurants. Russian doctors, lawyers, artisans appeared, the school started working, shops and libraries opened ... Former officers became drivers and mechanics, former countesses and princesses sold flowers in ичеicek passage (by the way, they first sold on the street, but their courtship of the male population was painfully taken out and the owner of the passage allowed the trade to be moved inside, hence the name “chichek”, which means “flower” in Turkish, the operetta artist Vladimir Smirnov opened the Parisian cabaret theater, Lydia Krassa-Arzumanova (aka Leyla Arzuman) founded the first in Turkey, a ballet school, Alexander Vertinsky sang in the Black Rose cabaret, Thomas, the head of the St. Petersburg jazz band, shocked the city as the first jazz variety show in Asia (Thomas was black-skinned, and blacks in Istanbul were traditionally called Arabs, and so, jazz in they called it “Arab music” for a long time), at the Rejans restaurant they cooked borsch, served Russian pies with vodka (for the recently restored Regans interiors were created by our fashion historian A Lexander Vasiliev), Baroness Taskin performed Russian romances and gathered the color of Russian emigration ...
"... Istanbul, Istanbul! The Last Dead Mill
The last great nomad! ... "(I. Bunin)
For several years, a rich cultural Russian life raged on Istiklal. And then, in 1922, a law on refugees appeared in international law, and Russian exiles received special status, rights and documents - the famous “Nansen passport”. Most left Istanbul, at first there were 10-15 thousand, then one and a half thousand, then Russian Istanbul was empty ....
But now, passing through the Beyoglu district, no, no, and you will see references to those times, and somewhere in the crowd General Charnoth flashed with Lyusya, Vertinsky’s light burr would be heard, looking around, Trotsky would slip in (he also lived here on Buyukada island) , the once-famous fashionista-baroness walks thoughtfully with a flower basket ...
"See Istanbul and not forget!" - exclaimed back in 1907 in his story “Shadow of a Bird” Ivan Bunin ... So the Russian emigrants who left Constantinople dreamed for a long time on the banks of the Bosphorus and the Golden Horn, the gentle light green waves of the Sea of Marmara, the crosses of churches and the domes of minarets were dreaming and heard everywhere is Turkish speech ....
У записи 23 лайков,
0 репостов,
471 просмотров.
0 репостов,
471 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Инна Шитова