Завтра Новый год. Уже по дороге на космодром отец и мать волновались.
Для их сына это будет первый полет в Космос, первый раз в жизни он сядет в ракету, и им хотелось, чтобы все прошло самым лучшим образом. Поэтому, когда им не разрешили пронести в корабль приготовленный для него в подарок, вес которого оказался всего лишь на несколько унций больше допустимого, и маленькую елочку с очаровательными белыми свечами тоже пришлось оставить на таможне, они почувствовали, что их лишили и праздника, и любви к сыну.
Мальчик ждал их у входа на посадку. Догоняя его после безрезультатных
препирательств с чиновниками Межпланетной службы, мать и отец
перешептывались.
- Что будем делать?
- Даже не знаю. Теперь ничего не поделаешь.
- Глупые инструкции!
- А ему так хотелось елочку!
Резко прозвучала сирена, и тесная людская толпа устремилась к ракете,
улетающей на Марс. Отец и мать поднялись на борт самыми последними, их маленький бледный сын шел между ними молча.
- Что-нибудь придумаю, - сказал отец.
- О чем ты? - не понял мальчик.
Ракета стартовала, их швырнуло стремительно в черное пространство.
Ракета летела, оставляя за собой огненный хвост, оставляя позади Землю, на которой шел последний день декабря 2052 года, направляясь к месту, где совсем не было времени, не было месяца, не было года, не было минут. Они проспали остаток первого полетного дня. Около полуночи, если считать по земным часам, мальчик проснулся и сказал:
- Я хочу посмотреть в иллюминатор.
На корабле был всего один иллюминатор, наверху, палубой выше, окно
внушительных размеров с невероятно толстым стеклом.
- Еще рано, - откликнулся отец. - Сходим наверх чуть позже.
- Я хочу посмотреть, где мы и куда летим.
- Давай подождем. Потом поймешь почему, - сказал отец.
Он уже давно лежал с открытыми глазами, ворочаясь с боку на бок, думая о брошенном подарке, о том, как быть с праздником, и о том, как жаль, что елка с белыми свечами осталась на Земле. Наконец, всего лишь за пять минут до того, как проснулся сын, он встал, чувствуя, что придумал план.
Осуществить его - и путешествие станет по-настоящему радостным и
интересным.
- Сынок, ровно через полчаса наступит Новый год, - сказал он.
Мать тихо ойкнула, напуганная тем, что он напомнил о празднике. Было бы лучше, если б мальчик как-нибудь забыл об этом, так ей хотелось.
Лицо мальчика вспыхнуло от волнения, и губы задрожали.
- Я знаю, знаю. Вы мне подарите что-то, да? У меня будет елка. Вы
обещали...
- Да, конечно, и подарок, и елка, и даже больше, - сказал отец.
У матери дрогнул голос:
- Но...
- Честное слово, - повторил отец. - Даю честное слово. Все, что
обещали, и даже больше, намного больше. Ждите меня здесь. Я скоро вернусь.
Его не было минут двадцать. Он вернулся улыбаясь.
- Осталось недолго.
- Можно, я буду держать твои часы? - попросил мальчик, и ему вручили
наручные часы, и он держал их, они тикали у него в пальцах, отсчитывая
последние минуты дня, которые уносились в огне и безмолвии, в неощутимом движении.
- Все, наступил! Новый год! Где мой подарок?
- Идем, - отец положил руку на плечо сына и повел его из каюты, по
коридору, вверх по трапу; мать следовала за ними.
- Ничего не понимаю, - повторила она несколько раз.
- Скоро поймешь. Вот мы и на месте, - сказал отец.
Они остановились перед закрытой дверью большой каюты. Отец постучал телеграфным кодом: три раза и потом еще два... Дверь открылась, а свет в каюте потух, в темноте перешептывались голоса.
- Входи, сынок, - сказал отец.
- Там темно.
- Возьми меня за руку. Пойдем, мама.
Они перешагнули через порог, дверь закрылась, в каюте стояла полная
темнота. А прямо перед ними неясно вырисовывался огромный стеклянный глаз, иллюминатор, окно четырех футов в высоту и шести футов в ширину, через него можно было выглянуть в космос.
Мальчик затаил дыхание. У него за спиной отец и мать тоже притихли
изумленно, и в этот момент несколько голосов запели в темноте.
- С Новым годом, сынок.
Голоса в темноте пели рождественский гимн, древний, незабываемый;
мальчик двинулся осторожно вперед, пока не прижался лицом к холодному стеклу иллюминатора. Он долго стоял у окна и смотрел в открытый космос, просто смотрел в бездонную ночь, где пылали свечи, десять миллиардов, миллиард миллиардов белых, прекрасных, пылающих свечей.
Рэй Брэдбери, Подарок, 1959
Для их сына это будет первый полет в Космос, первый раз в жизни он сядет в ракету, и им хотелось, чтобы все прошло самым лучшим образом. Поэтому, когда им не разрешили пронести в корабль приготовленный для него в подарок, вес которого оказался всего лишь на несколько унций больше допустимого, и маленькую елочку с очаровательными белыми свечами тоже пришлось оставить на таможне, они почувствовали, что их лишили и праздника, и любви к сыну.
Мальчик ждал их у входа на посадку. Догоняя его после безрезультатных
препирательств с чиновниками Межпланетной службы, мать и отец
перешептывались.
- Что будем делать?
- Даже не знаю. Теперь ничего не поделаешь.
- Глупые инструкции!
- А ему так хотелось елочку!
Резко прозвучала сирена, и тесная людская толпа устремилась к ракете,
улетающей на Марс. Отец и мать поднялись на борт самыми последними, их маленький бледный сын шел между ними молча.
- Что-нибудь придумаю, - сказал отец.
- О чем ты? - не понял мальчик.
Ракета стартовала, их швырнуло стремительно в черное пространство.
Ракета летела, оставляя за собой огненный хвост, оставляя позади Землю, на которой шел последний день декабря 2052 года, направляясь к месту, где совсем не было времени, не было месяца, не было года, не было минут. Они проспали остаток первого полетного дня. Около полуночи, если считать по земным часам, мальчик проснулся и сказал:
- Я хочу посмотреть в иллюминатор.
На корабле был всего один иллюминатор, наверху, палубой выше, окно
внушительных размеров с невероятно толстым стеклом.
- Еще рано, - откликнулся отец. - Сходим наверх чуть позже.
- Я хочу посмотреть, где мы и куда летим.
- Давай подождем. Потом поймешь почему, - сказал отец.
Он уже давно лежал с открытыми глазами, ворочаясь с боку на бок, думая о брошенном подарке, о том, как быть с праздником, и о том, как жаль, что елка с белыми свечами осталась на Земле. Наконец, всего лишь за пять минут до того, как проснулся сын, он встал, чувствуя, что придумал план.
Осуществить его - и путешествие станет по-настоящему радостным и
интересным.
- Сынок, ровно через полчаса наступит Новый год, - сказал он.
Мать тихо ойкнула, напуганная тем, что он напомнил о празднике. Было бы лучше, если б мальчик как-нибудь забыл об этом, так ей хотелось.
Лицо мальчика вспыхнуло от волнения, и губы задрожали.
- Я знаю, знаю. Вы мне подарите что-то, да? У меня будет елка. Вы
обещали...
- Да, конечно, и подарок, и елка, и даже больше, - сказал отец.
У матери дрогнул голос:
- Но...
- Честное слово, - повторил отец. - Даю честное слово. Все, что
обещали, и даже больше, намного больше. Ждите меня здесь. Я скоро вернусь.
Его не было минут двадцать. Он вернулся улыбаясь.
- Осталось недолго.
- Можно, я буду держать твои часы? - попросил мальчик, и ему вручили
наручные часы, и он держал их, они тикали у него в пальцах, отсчитывая
последние минуты дня, которые уносились в огне и безмолвии, в неощутимом движении.
- Все, наступил! Новый год! Где мой подарок?
- Идем, - отец положил руку на плечо сына и повел его из каюты, по
коридору, вверх по трапу; мать следовала за ними.
- Ничего не понимаю, - повторила она несколько раз.
- Скоро поймешь. Вот мы и на месте, - сказал отец.
Они остановились перед закрытой дверью большой каюты. Отец постучал телеграфным кодом: три раза и потом еще два... Дверь открылась, а свет в каюте потух, в темноте перешептывались голоса.
- Входи, сынок, - сказал отец.
- Там темно.
- Возьми меня за руку. Пойдем, мама.
Они перешагнули через порог, дверь закрылась, в каюте стояла полная
темнота. А прямо перед ними неясно вырисовывался огромный стеклянный глаз, иллюминатор, окно четырех футов в высоту и шести футов в ширину, через него можно было выглянуть в космос.
Мальчик затаил дыхание. У него за спиной отец и мать тоже притихли
изумленно, и в этот момент несколько голосов запели в темноте.
- С Новым годом, сынок.
Голоса в темноте пели рождественский гимн, древний, незабываемый;
мальчик двинулся осторожно вперед, пока не прижался лицом к холодному стеклу иллюминатора. Он долго стоял у окна и смотрел в открытый космос, просто смотрел в бездонную ночь, где пылали свечи, десять миллиардов, миллиард миллиардов белых, прекрасных, пылающих свечей.
Рэй Брэдбери, Подарок, 1959
Tomorrow is the New Year. Already on the way to the spaceport, father and mother were worried.
For their son, this will be the first flight into space, the first time in his life he will board a rocket, and they wanted everything to go in the best way. Therefore, when they were not allowed to carry a gift prepared for him into the ship, the weight of which was only a few ounces more than the permissible one, and a small Christmas tree with charming white candles also had to be left at customs, they felt that they had been deprived of both celebration and love to son.
The boy was waiting for them at the landing gate. Catching him up to no avail
bickering with interplanetary service officials, mother and father
whispered.
- What do we do?
- I do not even know. Now there's nothing to be done.
- Stupid instructions!
- And he really wanted a Christmas tree!
A siren sounded sharply, and a crowded crowd rushed to the rocket,
flying away to Mars. Father and mother were the last to board, their little pale son walked between them silently.
“I’ll think of something,” my father said.
- What are you talking about? - the boy did not understand.
The rocket launched, they were thrown rapidly into the black space.
The rocket flew, leaving behind a fiery tail, leaving behind the Earth, on which was the last day of December 2052, heading to a place where there was absolutely no time, there was no month, there was no year, there were no minutes. They slept the rest of the first flight day. Around midnight, counting by the earth's clock, the boy woke up and said:
“I want to look out the window.”
There was only one porthole on the ship; above, a deck above, a window
impressive size with incredibly thick glass.
“It's too early,” replied the father. - Let's go up a bit later.
“I want to see where we are and where we are flying.”
- Let's wait. Then you will understand why, ”said the father.
He had long been lying with his eyes open, tossing and turning, thinking about the thrown gift, about how to be with the holiday, and about how sorry that the Christmas tree with white candles remained on Earth. Finally, just five minutes before his son woke up, he stood up, feeling that he had come up with a plan.
Implement it - and the journey will become truly joyful and
interesting.
“Son, in exactly half an hour, the New Year will come,” he said.
Mother quietly gasped, frightened that he recalled the holiday. It would be better if the boy somehow forgot about it, she wanted so.
The boy's face flushed with excitement, and his lips trembled.
- I know, I know. Will you give me something, right? I will have a tree. You
promised ...
“Yes, of course, a gift, a Christmas tree, and even more,” my father said.
The mother's voice trembled:
- But ...
“Honestly,” repeated the father. - I give you my word of honor. Everything, that
promised, and even more, much more. Wait for me here. I'll be back soon.
He was gone for twenty minutes. He came back smiling.
- Not long left.
“May I keep your watch?” - the boy asked, and he was handed
watches, and he held them, they ticked in his fingers, counting
the last minutes of the day, which were carried away in fire and silence, in imperceptible movement.
- That's it! New Year! Where is my present?
“Come,” the father put his hand on his son’s shoulder and led him out of the cabin,
hallway, up the ladder; mother followed them.
“I don’t understand anything,” she repeated several times.
“You will understand soon.” Here we are, ”said the father.
They stopped in front of the closed door of the large cabin. Father knocked with a telegraph code: three times and then two more ... The door opened and the light in the cabin went out, voices whispered in the darkness.
“Come in, son,” said the father.
- It's dark there.
- Take my hand. Come on, mom.
They stepped over the threshold, the door was closed, the cabin was full
darkness. And right in front of them loomed a huge glass eye, a porthole, a window four feet high and six feet wide, through which one could look out into space.
The boy held his breath. Behind him, father and mother also fell silent
amazed, and at that moment several voices began to sing in the dark.
- Happy New Year, son.
Voices in the darkness sang the Christmas carol, ancient, unforgettable;
the boy moved cautiously forward until he pressed his face against the cold glass of the porthole. He stood at the window for a long time and looked into outer space, just looked into a bottomless night, where candles burned, ten billion, a billion billions of white, beautiful, burning candles.
Ray Bradbury, The Present, 1959
For their son, this will be the first flight into space, the first time in his life he will board a rocket, and they wanted everything to go in the best way. Therefore, when they were not allowed to carry a gift prepared for him into the ship, the weight of which was only a few ounces more than the permissible one, and a small Christmas tree with charming white candles also had to be left at customs, they felt that they had been deprived of both celebration and love to son.
The boy was waiting for them at the landing gate. Catching him up to no avail
bickering with interplanetary service officials, mother and father
whispered.
- What do we do?
- I do not even know. Now there's nothing to be done.
- Stupid instructions!
- And he really wanted a Christmas tree!
A siren sounded sharply, and a crowded crowd rushed to the rocket,
flying away to Mars. Father and mother were the last to board, their little pale son walked between them silently.
“I’ll think of something,” my father said.
- What are you talking about? - the boy did not understand.
The rocket launched, they were thrown rapidly into the black space.
The rocket flew, leaving behind a fiery tail, leaving behind the Earth, on which was the last day of December 2052, heading to a place where there was absolutely no time, there was no month, there was no year, there were no minutes. They slept the rest of the first flight day. Around midnight, counting by the earth's clock, the boy woke up and said:
“I want to look out the window.”
There was only one porthole on the ship; above, a deck above, a window
impressive size with incredibly thick glass.
“It's too early,” replied the father. - Let's go up a bit later.
“I want to see where we are and where we are flying.”
- Let's wait. Then you will understand why, ”said the father.
He had long been lying with his eyes open, tossing and turning, thinking about the thrown gift, about how to be with the holiday, and about how sorry that the Christmas tree with white candles remained on Earth. Finally, just five minutes before his son woke up, he stood up, feeling that he had come up with a plan.
Implement it - and the journey will become truly joyful and
interesting.
“Son, in exactly half an hour, the New Year will come,” he said.
Mother quietly gasped, frightened that he recalled the holiday. It would be better if the boy somehow forgot about it, she wanted so.
The boy's face flushed with excitement, and his lips trembled.
- I know, I know. Will you give me something, right? I will have a tree. You
promised ...
“Yes, of course, a gift, a Christmas tree, and even more,” my father said.
The mother's voice trembled:
- But ...
“Honestly,” repeated the father. - I give you my word of honor. Everything, that
promised, and even more, much more. Wait for me here. I'll be back soon.
He was gone for twenty minutes. He came back smiling.
- Not long left.
“May I keep your watch?” - the boy asked, and he was handed
watches, and he held them, they ticked in his fingers, counting
the last minutes of the day, which were carried away in fire and silence, in imperceptible movement.
- That's it! New Year! Where is my present?
“Come,” the father put his hand on his son’s shoulder and led him out of the cabin,
hallway, up the ladder; mother followed them.
“I don’t understand anything,” she repeated several times.
“You will understand soon.” Here we are, ”said the father.
They stopped in front of the closed door of the large cabin. Father knocked with a telegraph code: three times and then two more ... The door opened and the light in the cabin went out, voices whispered in the darkness.
“Come in, son,” said the father.
- It's dark there.
- Take my hand. Come on, mom.
They stepped over the threshold, the door was closed, the cabin was full
darkness. And right in front of them loomed a huge glass eye, a porthole, a window four feet high and six feet wide, through which one could look out into space.
The boy held his breath. Behind him, father and mother also fell silent
amazed, and at that moment several voices began to sing in the dark.
- Happy New Year, son.
Voices in the darkness sang the Christmas carol, ancient, unforgettable;
the boy moved cautiously forward until he pressed his face against the cold glass of the porthole. He stood at the window for a long time and looked into outer space, just looked into a bottomless night, where candles burned, ten billion, a billion billions of white, beautiful, burning candles.
Ray Bradbury, The Present, 1959
У записи 12 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Артём Шевчук
