Очень трудно быть взрослой и невозмутимо гнуть свою линию, когда окружающие тычут в вас с ребенком пальцами и рассказывают вам, как плохо ведет себя твой ребенок и как плохо ты его воспитываешь.
Мать впервые слышит, что она плохая мать, довольно скоро после рождения ребенка. Папу бесит, что ребенок кричит, не спит, что мать берет его на руки, не берет его на руки, кладет с собой спать, уходит спать к нему, что она нервничает из-за каждого чиха, и в квартире у нее не убрано. Весь день дома сидела – что делала? Убрать было трудно? Затем подключаются бабушки: кормишь не так, расписания нет, разговаривает он у тебя плохо, занимаешься с ним мало, мало порешь, мало любишь, мало дрючишь, все, все неправильно!
Потом вступают родительницы в песочнице, бабки у подъезда и воспитатели детсадов. Ну и врачи еще, особая статья: о чем вы вообще думаете, вы что – угробить хотите своего ребенка? Да, спасибо, с самого рождения этого и добиваюсь.
К тому моменту, как ребенок пойдет в школу, его мать вздрагивает уже от каждого обращенного к ней слова, сжимается, ожидая удара, готова в любой момент быстро спрятать ребенка за спину, повернуться лицом к опасности и оскалить зубы, как зажатая в угол волчица, которая из последних сил защищает своего волчонка. Потом, правда, когда она прогонит нападающего лаем, воем, клацаньем зубов и угрожающим топорщением шерсти на загривке, она устроит своему волчонку такую трепку, что мало не покажется: как смел меня позорить? Сколько я еще из-за тебя буду краснеть-бледнеть?
В школе, ясное дело, маме ничего утешительного не скажут, кроме того, что с ребенком надо заниматься, что с ним надо делать домашнюю работу, что надо ему объяснять, как себя вести, и потребуют, чтобы она наладила его поведение в классе, как если бы у нее был пульт дистанционного управления ребенком. К концу школы мать уже будет знать, что ее ребенок никчемен, ЕГЭ не сдаст, в дворники не возьмут, короче, полное педагогическое фиаско. Дома отец убежден, что мать испортила ребенка своей мягкостью, а бабушки уверены, что она его и не кормит даже.
Россия – страна недружелюбная к детям. На отдыхе, в транспорте, в дороге, на улице на мать обращены бдительные взоры сограждан, готовых по любому поводу испустить дидактическое замечание. Не легче и в храме, где бесчинствующих детей не особенно любят – и мать ребенка, который устал, капризничает или отправился топать по храму во время чтения Евангелия, чего только не наслушается.
Хотя я знаю один храм, где детей, способных стоять на службе, а не висеть на маме, всегда приглашают стоять впереди. Там они видят не чужие спины, а богослужение: как поют, кто читает, много ли осталось, что делает батюшка… кто устал – отвлекается, поправляет свечи в подсвечниках, может присесть даже на скамеечку. За спинами мамы и бабушки, которые вовремя напомнят, когда встать, когда петь, когда перекреститься.
Знаю бабушек, которые, видя, как изнылся ребенок во время долгого чтения молитв перед причастием, могут предложить маме подержать его на руках, а то и вовсе погулять с ним в церковном дворе, чтобы мама сама пришла в себя и помолилась перед причастием.
Знаю учителя, которая на собрании два часа рассказывала родителям – вместе, а потом порознь, - какой у них прекрасный класс, какие в нем отличные талантливые дети и как с ними здорово работать. Родители ушли домой настолько озадаченные, что некоторые по дороге даже купили торт к чаю.
Я видела женщину, которая в самолете просто забрала у замотанной мамы ноющую четырехлетку и всю дорогу рисовала с ней в тетрадке, читала с ней Маршака и Чуковского, занималась пальчиковыми играми – и даже позволила маме немного поспать, а соседям – лететь в тишине.
Видела другую, которая, когда ее кресло сзади пинал ногами чужой ребенок, обернулась и вместо сакраментального «Мамаша, успокойте своего ребенка» сказала: «Малыш, ты пинаешь меня в спину, это очень неприятно, пожалуйста, не делай этого».
Однажды я ехала домой в маршрутке с перчаточной куклой-медведем в сумке. Напротив сидела девочка лет пяти, которой было скучно. Она ерзала, болтала ногами, донимала маму вопросами, пихала соседей. Когда медведь помахал ей лапой из сумки, она чуть не свалилась с сиденья от изумления. Мы всю дорогу играли с медведем, а мама смотрела с недоверчивым ужасом, готовая в любой момент отнять ребенка, отобрать медведя, всучить его мне обратно, рявкнуть, чтобы дочь сидела смирно и неподвижно – и загрызть любого, кто посмеет что-то сказать. Это уже условный рефлекс, это застарелая привычка не ждать от окружающих ничего хорошего.
Я помню, как бабушка или дедушка забирали у меня ночью вопящего младенца, сказав просто "поспи", хотя им завтра на работу; как муж, не давая алгебре доесть нас с ребенком, быстро и весело заканчивал с ним уроки, как меня подстраховывали, подхватывали и помогали - домашние, подруги, коллеги.
Я помню попутчицу, которая терпела ночные крики моей трехлетней дочери в поезде, и продавщицу, которая подарила ей банан, когда наш рейс задержали на 18 часов и ошалевший ребенок пулей носился по аэропорту. Помню с благодарностью тех, кто помогал поднять перевернувшуюся коляску, пропускал без очереди в общественный туалет, протягивал платочки, когда у сына на улице шла из носа кровь, дарил просто так шарики, смешил плачущего ребенка. И мне всегда кажется, что я обязана вернуть это все другим людям.
Всякой маме трудно. Она не все знает и не все умеет, она не всегда еще сама достигла той степени психической зрелости, взрослости, доброжелательности, уверенности в себе, которая позволяет ей в любой кризисной ситуации сохранять присутствие духа и принимать правильные решения. Мама делает ошибки, занимаясь самым главным делом и самым дорогим человеком в жизни. Она видит это и не знает, как их исправить. Ей и так кажется, что она все делает не так и неправильно; она в душе перфекционистка и хочет все сделать идеально, но идеально не может и ждет, съежившись, что ей сейчас опять поставят двойку. Не надо вколачивать ее по шляпку.
Иногда ее стоит поддержать хорошим словом, заметить у ребенка прогресс, похвалить ее усилия, сказать ей что-то хорошее про ее ребенка, ненавязчиво предложить помощь. И не торопиться осуждать, тыкать пальцем, воспитывать и делать замечания. А если жалуется – слушать, а не поучать. А если плачет – обнять и пожалеть.
Потому что она – мама, она делает самую трудную, неблагодарную, полезную работу в мире. Работу, за которую не платят, не хвалят, не повышают по службе, не дают поощрений. Работу, в которой много провалов и падений и слишком редко кажется, что чего-то достигла.
Можно даже не хвалить, наверное. Не помогать, не развлекать чужих детей, не играть с ними, не говорить хороших слов.
Просто не шпынять на каждом шагу. Уже будет огромное облегчение.
Оригинал тут
http://digest.subscribe.ru/children/education/n1219061317.html
Мать впервые слышит, что она плохая мать, довольно скоро после рождения ребенка. Папу бесит, что ребенок кричит, не спит, что мать берет его на руки, не берет его на руки, кладет с собой спать, уходит спать к нему, что она нервничает из-за каждого чиха, и в квартире у нее не убрано. Весь день дома сидела – что делала? Убрать было трудно? Затем подключаются бабушки: кормишь не так, расписания нет, разговаривает он у тебя плохо, занимаешься с ним мало, мало порешь, мало любишь, мало дрючишь, все, все неправильно!
Потом вступают родительницы в песочнице, бабки у подъезда и воспитатели детсадов. Ну и врачи еще, особая статья: о чем вы вообще думаете, вы что – угробить хотите своего ребенка? Да, спасибо, с самого рождения этого и добиваюсь.
К тому моменту, как ребенок пойдет в школу, его мать вздрагивает уже от каждого обращенного к ней слова, сжимается, ожидая удара, готова в любой момент быстро спрятать ребенка за спину, повернуться лицом к опасности и оскалить зубы, как зажатая в угол волчица, которая из последних сил защищает своего волчонка. Потом, правда, когда она прогонит нападающего лаем, воем, клацаньем зубов и угрожающим топорщением шерсти на загривке, она устроит своему волчонку такую трепку, что мало не покажется: как смел меня позорить? Сколько я еще из-за тебя буду краснеть-бледнеть?
В школе, ясное дело, маме ничего утешительного не скажут, кроме того, что с ребенком надо заниматься, что с ним надо делать домашнюю работу, что надо ему объяснять, как себя вести, и потребуют, чтобы она наладила его поведение в классе, как если бы у нее был пульт дистанционного управления ребенком. К концу школы мать уже будет знать, что ее ребенок никчемен, ЕГЭ не сдаст, в дворники не возьмут, короче, полное педагогическое фиаско. Дома отец убежден, что мать испортила ребенка своей мягкостью, а бабушки уверены, что она его и не кормит даже.
Россия – страна недружелюбная к детям. На отдыхе, в транспорте, в дороге, на улице на мать обращены бдительные взоры сограждан, готовых по любому поводу испустить дидактическое замечание. Не легче и в храме, где бесчинствующих детей не особенно любят – и мать ребенка, который устал, капризничает или отправился топать по храму во время чтения Евангелия, чего только не наслушается.
Хотя я знаю один храм, где детей, способных стоять на службе, а не висеть на маме, всегда приглашают стоять впереди. Там они видят не чужие спины, а богослужение: как поют, кто читает, много ли осталось, что делает батюшка… кто устал – отвлекается, поправляет свечи в подсвечниках, может присесть даже на скамеечку. За спинами мамы и бабушки, которые вовремя напомнят, когда встать, когда петь, когда перекреститься.
Знаю бабушек, которые, видя, как изнылся ребенок во время долгого чтения молитв перед причастием, могут предложить маме подержать его на руках, а то и вовсе погулять с ним в церковном дворе, чтобы мама сама пришла в себя и помолилась перед причастием.
Знаю учителя, которая на собрании два часа рассказывала родителям – вместе, а потом порознь, - какой у них прекрасный класс, какие в нем отличные талантливые дети и как с ними здорово работать. Родители ушли домой настолько озадаченные, что некоторые по дороге даже купили торт к чаю.
Я видела женщину, которая в самолете просто забрала у замотанной мамы ноющую четырехлетку и всю дорогу рисовала с ней в тетрадке, читала с ней Маршака и Чуковского, занималась пальчиковыми играми – и даже позволила маме немного поспать, а соседям – лететь в тишине.
Видела другую, которая, когда ее кресло сзади пинал ногами чужой ребенок, обернулась и вместо сакраментального «Мамаша, успокойте своего ребенка» сказала: «Малыш, ты пинаешь меня в спину, это очень неприятно, пожалуйста, не делай этого».
Однажды я ехала домой в маршрутке с перчаточной куклой-медведем в сумке. Напротив сидела девочка лет пяти, которой было скучно. Она ерзала, болтала ногами, донимала маму вопросами, пихала соседей. Когда медведь помахал ей лапой из сумки, она чуть не свалилась с сиденья от изумления. Мы всю дорогу играли с медведем, а мама смотрела с недоверчивым ужасом, готовая в любой момент отнять ребенка, отобрать медведя, всучить его мне обратно, рявкнуть, чтобы дочь сидела смирно и неподвижно – и загрызть любого, кто посмеет что-то сказать. Это уже условный рефлекс, это застарелая привычка не ждать от окружающих ничего хорошего.
Я помню, как бабушка или дедушка забирали у меня ночью вопящего младенца, сказав просто "поспи", хотя им завтра на работу; как муж, не давая алгебре доесть нас с ребенком, быстро и весело заканчивал с ним уроки, как меня подстраховывали, подхватывали и помогали - домашние, подруги, коллеги.
Я помню попутчицу, которая терпела ночные крики моей трехлетней дочери в поезде, и продавщицу, которая подарила ей банан, когда наш рейс задержали на 18 часов и ошалевший ребенок пулей носился по аэропорту. Помню с благодарностью тех, кто помогал поднять перевернувшуюся коляску, пропускал без очереди в общественный туалет, протягивал платочки, когда у сына на улице шла из носа кровь, дарил просто так шарики, смешил плачущего ребенка. И мне всегда кажется, что я обязана вернуть это все другим людям.
Всякой маме трудно. Она не все знает и не все умеет, она не всегда еще сама достигла той степени психической зрелости, взрослости, доброжелательности, уверенности в себе, которая позволяет ей в любой кризисной ситуации сохранять присутствие духа и принимать правильные решения. Мама делает ошибки, занимаясь самым главным делом и самым дорогим человеком в жизни. Она видит это и не знает, как их исправить. Ей и так кажется, что она все делает не так и неправильно; она в душе перфекционистка и хочет все сделать идеально, но идеально не может и ждет, съежившись, что ей сейчас опять поставят двойку. Не надо вколачивать ее по шляпку.
Иногда ее стоит поддержать хорошим словом, заметить у ребенка прогресс, похвалить ее усилия, сказать ей что-то хорошее про ее ребенка, ненавязчиво предложить помощь. И не торопиться осуждать, тыкать пальцем, воспитывать и делать замечания. А если жалуется – слушать, а не поучать. А если плачет – обнять и пожалеть.
Потому что она – мама, она делает самую трудную, неблагодарную, полезную работу в мире. Работу, за которую не платят, не хвалят, не повышают по службе, не дают поощрений. Работу, в которой много провалов и падений и слишком редко кажется, что чего-то достигла.
Можно даже не хвалить, наверное. Не помогать, не развлекать чужих детей, не играть с ними, не говорить хороших слов.
Просто не шпынять на каждом шагу. Уже будет огромное облегчение.
Оригинал тут
http://digest.subscribe.ru/children/education/n1219061317.html
It is very difficult to be an adult and calmly bend your line when people around you point fingers at you and tell you how badly your child behaves and how badly you educate him.
The mother hears for the first time that she is a bad mother, pretty soon after the birth of the baby. Papa infuriates that the child screams, does not sleep, that his mother takes him in his arms, does not take him in his arms, puts him to bed with him, goes to bed with him, that she is nervous because of every sneeze, and is not cleaned in her apartment. I sat at home all day - what did you do? Was it difficult to remove? Then grandmothers connect: you feed wrong, there is no timetable, he speaks badly to you, you have little to do with him, you will not eat much, you will love little, you will dryuch, that's all, everything is wrong!
Then parents come in the sandbox, grandmother at the entrance and kindergarten teachers. Well, doctors also, a special article: what do you think about, do you want to ditch your child? Yes, thanks, from the very birth I have been striving for this.
By the time the child goes to school, his mother shudders from every word addressed to her, shrinks, waiting for a blow, she is ready at any moment to quickly hide the child behind her back, turn to face danger and grin her teeth like a wolf caught in a corner, which of the last forces protects its wolf cub. Then, however, when she chases off the attacker by barking, howling, gnashing of teeth and threatening gouging of hair on the scruff of the neck, she will arrange such a beat for her cub that it doesn’t seem enough: how dare to dishonor me? How much more will I blush for you because of you?
At school, of course, they will not say anything comforting to their mother, except that they need to deal with the child, that they need to do homework, that they need to be explained to him how to behave, and will demand that she adjust his behavior in the classroom, as if she had a baby remote control. By the end of school, the mother will already know that her child is worthless, will not pass the exam, they will not take to the janitors, in short, a complete pedagogical fiasco. At home, the father is convinced that the mother spoiled the child with her gentleness, and the grandmothers are sure that she does not even feed him.
Russia is a country unfriendly to children. On vacation, in transport, on the road, on the street, the watchful eyes of fellow citizens, ready for any occasion to issue a didactic remark, are turned to the mother. It is not easier in the temple, where the atrocious children are not particularly loved - and the mother of a child who is tired, naughty or went to stomp around the temple while reading the Gospel, which he will not hear enough about.
Although I know one temple where children who are able to stand in the service and not hang on their mother are always invited to stand in front. There they see not the backs of others, but a worship service: how they sing, who reads, how much is left, what the father does ... who is tired is distracted, adjusts the candles in the candlesticks, and can even sit on a small bench. Behind the backs of mothers and grandmothers, who will remind in time when to get up, when to sing, when to cross.
I know grandmothers who, seeing how a child was languishing during a long reading of prayers before the sacrament, can offer her mother to hold him in her arms, or even take a walk with him in the churchyard, so that her mother would recover and pray before the communion.
I know a teacher who at a meeting for two hours told her parents - together, and then separately - what a wonderful class they have, what great talented children are in it and how great it is to work with them. The parents went home so puzzled that some even bought a cake for tea along the way.
I saw a woman who just took a aching four-year-old from a mummy’s mom and painted in a notebook with her all the way, read Marshak and Chukovsky with her, played finger games — and even allowed her mother to sleep a little and her neighbors to fly in silence.
I saw another, who, when a stranger’s child kicked her chair behind, turned around and instead of the sacramental “Mother, calm your child” said: “Baby, you kick me in the back, it’s very unpleasant, please don’t do it.”
Once I was driving home in a minibus with a glove doll-bear in my bag. Opposite was a girl of about five, who was bored. She fidgeted, dangled her legs, pestering mom with questions, shoving her neighbors. When the bear waved her paw from the bag, she almost fell off the seat in amazement. We played all the way with the bear, and my mother watched with incredulous horror, ready at any moment to take the child away, take the bear away, tamper it with me, bark so that my daughter would sit quietly and motionless - and bite anyone who dares to say something. This is a conditioned reflex, it is a long-standing habit of not expecting anything good from others.
I remember how my grandparents took a screaming baby from me at night, saying just “sleep,” even though they should be at work tomorrow; as a husband, not allowing algebra to finish eating with my child, he quickly and cheerfully finished his lessons, as I was insured, picked up and helped - at home, friends, colleagues.
I remember a fellow traveler who suffered the night cries of my three year old daughter on the train, and a saleswoman who gave her a banana when our flight was delayed for 18 hours and was crazy
The mother hears for the first time that she is a bad mother, pretty soon after the birth of the baby. Papa infuriates that the child screams, does not sleep, that his mother takes him in his arms, does not take him in his arms, puts him to bed with him, goes to bed with him, that she is nervous because of every sneeze, and is not cleaned in her apartment. I sat at home all day - what did you do? Was it difficult to remove? Then grandmothers connect: you feed wrong, there is no timetable, he speaks badly to you, you have little to do with him, you will not eat much, you will love little, you will dryuch, that's all, everything is wrong!
Then parents come in the sandbox, grandmother at the entrance and kindergarten teachers. Well, doctors also, a special article: what do you think about, do you want to ditch your child? Yes, thanks, from the very birth I have been striving for this.
By the time the child goes to school, his mother shudders from every word addressed to her, shrinks, waiting for a blow, she is ready at any moment to quickly hide the child behind her back, turn to face danger and grin her teeth like a wolf caught in a corner, which of the last forces protects its wolf cub. Then, however, when she chases off the attacker by barking, howling, gnashing of teeth and threatening gouging of hair on the scruff of the neck, she will arrange such a beat for her cub that it doesn’t seem enough: how dare to dishonor me? How much more will I blush for you because of you?
At school, of course, they will not say anything comforting to their mother, except that they need to deal with the child, that they need to do homework, that they need to be explained to him how to behave, and will demand that she adjust his behavior in the classroom, as if she had a baby remote control. By the end of school, the mother will already know that her child is worthless, will not pass the exam, they will not take to the janitors, in short, a complete pedagogical fiasco. At home, the father is convinced that the mother spoiled the child with her gentleness, and the grandmothers are sure that she does not even feed him.
Russia is a country unfriendly to children. On vacation, in transport, on the road, on the street, the watchful eyes of fellow citizens, ready for any occasion to issue a didactic remark, are turned to the mother. It is not easier in the temple, where the atrocious children are not particularly loved - and the mother of a child who is tired, naughty or went to stomp around the temple while reading the Gospel, which he will not hear enough about.
Although I know one temple where children who are able to stand in the service and not hang on their mother are always invited to stand in front. There they see not the backs of others, but a worship service: how they sing, who reads, how much is left, what the father does ... who is tired is distracted, adjusts the candles in the candlesticks, and can even sit on a small bench. Behind the backs of mothers and grandmothers, who will remind in time when to get up, when to sing, when to cross.
I know grandmothers who, seeing how a child was languishing during a long reading of prayers before the sacrament, can offer her mother to hold him in her arms, or even take a walk with him in the churchyard, so that her mother would recover and pray before the communion.
I know a teacher who at a meeting for two hours told her parents - together, and then separately - what a wonderful class they have, what great talented children are in it and how great it is to work with them. The parents went home so puzzled that some even bought a cake for tea along the way.
I saw a woman who just took a aching four-year-old from a mummy’s mom and painted in a notebook with her all the way, read Marshak and Chukovsky with her, played finger games — and even allowed her mother to sleep a little and her neighbors to fly in silence.
I saw another, who, when a stranger’s child kicked her chair behind, turned around and instead of the sacramental “Mother, calm your child” said: “Baby, you kick me in the back, it’s very unpleasant, please don’t do it.”
Once I was driving home in a minibus with a glove doll-bear in my bag. Opposite was a girl of about five, who was bored. She fidgeted, dangled her legs, pestering mom with questions, shoving her neighbors. When the bear waved her paw from the bag, she almost fell off the seat in amazement. We played all the way with the bear, and my mother watched with incredulous horror, ready at any moment to take the child away, take the bear away, tamper it with me, bark so that my daughter would sit quietly and motionless - and bite anyone who dares to say something. This is a conditioned reflex, it is a long-standing habit of not expecting anything good from others.
I remember how my grandparents took a screaming baby from me at night, saying just “sleep,” even though they should be at work tomorrow; as a husband, not allowing algebra to finish eating with my child, he quickly and cheerfully finished his lessons, as I was insured, picked up and helped - at home, friends, colleagues.
I remember a fellow traveler who suffered the night cries of my three year old daughter on the train, and a saleswoman who gave her a banana when our flight was delayed for 18 hours and was crazy
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Алиса Труфанова оставил(а) запись на стене пользователя Антон Труфанов
