От Шауля Андрущака
Рассказывают, что после относительно недолгой стажировки в Мезриче, р.Элимелех решил вернуться на большую дорогу. С тем, чтобы попрактиковаться в применении как новоприобретенных, так и развитых врожденных способностей.
Узнав об этом, р.Зуся предложил составить ему компанию. И совместно реализовать давнишнюю р.зусину заготовочку. Идея которой сводилась к мультимедийно-интерактивному перфомансу. Если подробнее, то предлагалось, попав в место и\или компанию, нуждающиеся в духовном исправлении, разыгрывать на двоих поучительные сценки (параллельно, своими методами, воздействуя на ситуацию и на высших уровнях). До тех пор, пока не сработает. Ролями предлагалось, для разнообразия и прочей пользы дела, меняться. А вот сюжет, чаще всего не менялся: оживленный диалог «кающегося грешника» и «толкового советчика». С небольшими вариациями.
Естественно, литераторы налитературили на этот мотив массу от начала до конца выдуманных историй. Ни одна из них не интересна ничем и никому. Ну, может там для каких - то узких специалистов по плохой идишской литературе. Или пропагандистам и агитаторам за плохой иудаизм.
Но, слава Б-гу, есть и достоверные свидетельства из надежных источников. Их, к сожалению, очень немного. А как иначе? Ни р.Зусе, ни р.Элимелеху в голову не приходило распространяться о своих похождениях. А очевидцы далеко не всегда знали или понимали с кем имеют дело. Так что остается радоваться тому, что есть.
Об одном из случаев стало известно благодаря любопытному главе похоронного братства в некоей безымянной (ни в одном из источников не видел упоминания названия) общине.
В той общине, как и во многих других, было заведено, что, если хоронили одинокого человека, его наследниками становилось похоронное братство. Выставлявшее, в дальнейшем, унаследованное на продажу. Как правило, по очень сходным ценам. Всех гостей общины, неизменно, приглашали осмотреть коллекцию и прицениться к лотам.
Как-то раз проезжал через те места р.Леви-Ицхак из Бердичева.
Возможностью осмотреть сокровища похоронного братства он поинтересовался по собственному почину.
А получив такую возможность, практически прямиком направился к новейшему поступлению: паре потрепанных тфилин, оставшихся от скончавшегося за несколько дней до того,местного трактирщика.
Р.Леви-Ицхак попросил назвать цену.
Заинтригованный глава похоронного братства назвал абсурдно завышенную цену.
Р.Леви-Ицхак согласился не торгуясь.
Глава братства предложил отдать тфилин бесплатно, если р.Леви-Ицхак расскажет, зачем они ему. А то уж больно они на вид не раввинские. Совсем простенькие. Неухоженные. Крошечные.
Деньги р.Леви-Ицхак, раз уж обещал, отдал сполна. Но и тайну из своего интереса к тфилин трактирщика делать не стал. Раз интересуются, то почему нет?
Оказалось, что много лет тому назад ту деревню посетили р.Зуся и р.Элимелех.
Остановились в том самом трактире, владелец которого умер недавно в глубокой старости и относительном благополучии.
Осмотрелись немножко.
И завели разговор. Достаточно громогласный. Так что трактирщик слышал каждое слово.
Р.Зуся «каялся» в том, что, вот, мол, впервые в жизни проверил тфилин. И оказалось что они совсем негодные. И горько сокрушался по этому поводу. А р.Элимелех, вместо того, чтобы его утешать, наоборот, подливал масла, сыпал соль и прочими околокулинарными и иными методами усугублял отчаяние собеседника. Во всех подробностях растолковывая, какова вероятность того, что тфилин изначально были палеными, а значит персонаж р.Зуси «еврейский преступник собственным телом» (см. ВТ, Рош ѓа-Шана, 17а) и т.д. и т.п.
Слезы. Сопли. Вопли. Возли.
Хотели уже переходить к рванью волос. Но не пришлось. Сломался трактирщик. На подгибающихся ногах приблизился к гостям. И попросил, если можно, проверить его никогда не проверявшиеся тфилин...
Р.Элимелех не сходя (и даже не вставая) с места вскрыл трактирщиковы тфилин. И те оказались пустыми. Вообще без содержимого. (Кстати, лично знал нескольких людей, которые знали, что у них пустые ковчежцы для мезуз на косяках дверей и были уверены, что так и надо).
Нехорошо стало трактирщику. Совсем нехорошо. Так что чтобы ему окончательно не поплохело, братья представились и р.Зуся взялся написать такие свиточки, что при возложении содержащих их тфилин можно закрыть все предшествующие недочеты в исполнении этой заповеди.
Пообещал и исполнил.
К кому перешли эти тфилин после р.Леви-Ицхака неизвестно.
Рассказывают, что после относительно недолгой стажировки в Мезриче, р.Элимелех решил вернуться на большую дорогу. С тем, чтобы попрактиковаться в применении как новоприобретенных, так и развитых врожденных способностей.
Узнав об этом, р.Зуся предложил составить ему компанию. И совместно реализовать давнишнюю р.зусину заготовочку. Идея которой сводилась к мультимедийно-интерактивному перфомансу. Если подробнее, то предлагалось, попав в место и\или компанию, нуждающиеся в духовном исправлении, разыгрывать на двоих поучительные сценки (параллельно, своими методами, воздействуя на ситуацию и на высших уровнях). До тех пор, пока не сработает. Ролями предлагалось, для разнообразия и прочей пользы дела, меняться. А вот сюжет, чаще всего не менялся: оживленный диалог «кающегося грешника» и «толкового советчика». С небольшими вариациями.
Естественно, литераторы налитературили на этот мотив массу от начала до конца выдуманных историй. Ни одна из них не интересна ничем и никому. Ну, может там для каких - то узких специалистов по плохой идишской литературе. Или пропагандистам и агитаторам за плохой иудаизм.
Но, слава Б-гу, есть и достоверные свидетельства из надежных источников. Их, к сожалению, очень немного. А как иначе? Ни р.Зусе, ни р.Элимелеху в голову не приходило распространяться о своих похождениях. А очевидцы далеко не всегда знали или понимали с кем имеют дело. Так что остается радоваться тому, что есть.
Об одном из случаев стало известно благодаря любопытному главе похоронного братства в некоей безымянной (ни в одном из источников не видел упоминания названия) общине.
В той общине, как и во многих других, было заведено, что, если хоронили одинокого человека, его наследниками становилось похоронное братство. Выставлявшее, в дальнейшем, унаследованное на продажу. Как правило, по очень сходным ценам. Всех гостей общины, неизменно, приглашали осмотреть коллекцию и прицениться к лотам.
Как-то раз проезжал через те места р.Леви-Ицхак из Бердичева.
Возможностью осмотреть сокровища похоронного братства он поинтересовался по собственному почину.
А получив такую возможность, практически прямиком направился к новейшему поступлению: паре потрепанных тфилин, оставшихся от скончавшегося за несколько дней до того,местного трактирщика.
Р.Леви-Ицхак попросил назвать цену.
Заинтригованный глава похоронного братства назвал абсурдно завышенную цену.
Р.Леви-Ицхак согласился не торгуясь.
Глава братства предложил отдать тфилин бесплатно, если р.Леви-Ицхак расскажет, зачем они ему. А то уж больно они на вид не раввинские. Совсем простенькие. Неухоженные. Крошечные.
Деньги р.Леви-Ицхак, раз уж обещал, отдал сполна. Но и тайну из своего интереса к тфилин трактирщика делать не стал. Раз интересуются, то почему нет?
Оказалось, что много лет тому назад ту деревню посетили р.Зуся и р.Элимелех.
Остановились в том самом трактире, владелец которого умер недавно в глубокой старости и относительном благополучии.
Осмотрелись немножко.
И завели разговор. Достаточно громогласный. Так что трактирщик слышал каждое слово.
Р.Зуся «каялся» в том, что, вот, мол, впервые в жизни проверил тфилин. И оказалось что они совсем негодные. И горько сокрушался по этому поводу. А р.Элимелех, вместо того, чтобы его утешать, наоборот, подливал масла, сыпал соль и прочими околокулинарными и иными методами усугублял отчаяние собеседника. Во всех подробностях растолковывая, какова вероятность того, что тфилин изначально были палеными, а значит персонаж р.Зуси «еврейский преступник собственным телом» (см. ВТ, Рош ѓа-Шана, 17а) и т.д. и т.п.
Слезы. Сопли. Вопли. Возли.
Хотели уже переходить к рванью волос. Но не пришлось. Сломался трактирщик. На подгибающихся ногах приблизился к гостям. И попросил, если можно, проверить его никогда не проверявшиеся тфилин...
Р.Элимелех не сходя (и даже не вставая) с места вскрыл трактирщиковы тфилин. И те оказались пустыми. Вообще без содержимого. (Кстати, лично знал нескольких людей, которые знали, что у них пустые ковчежцы для мезуз на косяках дверей и были уверены, что так и надо).
Нехорошо стало трактирщику. Совсем нехорошо. Так что чтобы ему окончательно не поплохело, братья представились и р.Зуся взялся написать такие свиточки, что при возложении содержащих их тфилин можно закрыть все предшествующие недочеты в исполнении этой заповеди.
Пообещал и исполнил.
К кому перешли эти тфилин после р.Леви-Ицхака неизвестно.
From Shaul Andrushchak
They say that after a relatively short internship in Mezrich, R. Elimelech decided to return to the big road. In order to practice using both newly acquired and developed innate abilities.
Upon learning of this, R. Zusya proposed to keep him company. And to jointly realize the long-standing r.zusina procurement. The idea of which came down to multimedia and interactive performance. If in more detail, it was suggested that once in a place and / or a company that needed a spiritual correction, they would play instructive scenes for two (in parallel, using their own methods, influencing the situation at the highest levels). Until it works. Roles were proposed, for a change and other good things, to change. But the plot, more often than not, has not changed: a lively dialogue between the “penitent sinner” and the “sensible counselor”. With slight variations.
Naturally, the writers have literaryized a lot of fictional stories on this motive. None of them are interesting to anyone or anyone. Well, maybe there for some narrow specialists in bad Yiddish literature. Or propagandists and agitators for bad Judaism.
But, glory to Gd, there is also reliable evidence from reliable sources. Unfortunately, there are very few of them. How else? Neither R. Zuse nor R. Elimelech had the idea to spread about their adventures. And eyewitnesses did not always know or understand who they were dealing with. So it remains to rejoice at what is.
One of the cases became known thanks to the curious head of the funeral fraternity in a certain nameless community (I did not see a mention of the name in any of the sources).
In that community, as in many others, it was established that if a lonely person was buried, a funeral brotherhood became his heirs. Exhibiting, subsequently, inherited for sale. As a rule, at very reasonable prices. All guests of the community, invariably, were invited to inspect the collection and ask the price of lots.
Once he drove through those places of the river Levi-Yitzhak from Berdichev.
He asked about the opportunity to explore the treasures of the funeral brotherhood on his own initiative.
And having received this opportunity, he almost went straight to the latest admission: a pair of shabby tefillin left from the local innkeeper who had passed away a few days before.
R. Levi-Yitzhak asked for a price.
The intrigued head of the funeral brotherhood called the absurdly high price.
R. Levi-Yitzhak agreed without bargaining.
The head of the fraternity offered to give Tefillin for free if R. Levi-Yitzhak would tell why they were to him. And it painfully they are not seemingly rabbinical. Quite unpretentious. Groomed. Tiny
R. Levi-Yitzhak, once promised, gave the money in full. But the innkeeper did not begin to make a secret from his interest in tefillin. Since they are interested, why not?
It turned out that many years ago that village was visited by the river Zusya and the river Elimelekh.
We stopped at the very tavern whose owner had recently died in old age and relative well-being.
We looked around a bit.
And started a conversation. Loud enough. So the innkeeper heard every word.
R. Zusya "repented" that, well, they say, for the first time in his life, he checked tefillin. And it turned out that they were completely worthless. And bitterly lamented about this. And R. Elimelekh, instead of comforting him, on the contrary, added oil, poured salt and, by other semi-culinary and other methods, aggravated the despair of the interlocutor. Interpreting in all details what is the likelihood that the tefillin were originally singed, which means that the character of R. Zusi is “a Jewish criminal with his own body” (see VT, Rosh ѓa-Shana, 17a), etc. etc.
Tears Snot. Screaming. Poured.
They wanted to move on to tearing hair. But it wasn’t necessary. The innkeeper broke. On bending legs he approached the guests. And he asked, if possible, to check his never-tested tefillin ...
R. Elimelech without leaving (and not even getting up) opened the tavern tefillinsky. And those were empty. No content at all. (By the way, I personally knew several people who knew that they had empty arkans for mezuzahs on the doorposts and were sure that it was necessary).
It became bad for the innkeeper. Not good at all. So that he would not feel completely ill, the brothers introduced themselves and R. Zusya undertook to write such scrolls that when laying the tefillin containing them, you could close all previous shortcomings in the fulfillment of this commandment.
He promised and fulfilled.
It is not known who these tefillin went after the Levi-Yitzhak River.
They say that after a relatively short internship in Mezrich, R. Elimelech decided to return to the big road. In order to practice using both newly acquired and developed innate abilities.
Upon learning of this, R. Zusya proposed to keep him company. And to jointly realize the long-standing r.zusina procurement. The idea of which came down to multimedia and interactive performance. If in more detail, it was suggested that once in a place and / or a company that needed a spiritual correction, they would play instructive scenes for two (in parallel, using their own methods, influencing the situation at the highest levels). Until it works. Roles were proposed, for a change and other good things, to change. But the plot, more often than not, has not changed: a lively dialogue between the “penitent sinner” and the “sensible counselor”. With slight variations.
Naturally, the writers have literaryized a lot of fictional stories on this motive. None of them are interesting to anyone or anyone. Well, maybe there for some narrow specialists in bad Yiddish literature. Or propagandists and agitators for bad Judaism.
But, glory to Gd, there is also reliable evidence from reliable sources. Unfortunately, there are very few of them. How else? Neither R. Zuse nor R. Elimelech had the idea to spread about their adventures. And eyewitnesses did not always know or understand who they were dealing with. So it remains to rejoice at what is.
One of the cases became known thanks to the curious head of the funeral fraternity in a certain nameless community (I did not see a mention of the name in any of the sources).
In that community, as in many others, it was established that if a lonely person was buried, a funeral brotherhood became his heirs. Exhibiting, subsequently, inherited for sale. As a rule, at very reasonable prices. All guests of the community, invariably, were invited to inspect the collection and ask the price of lots.
Once he drove through those places of the river Levi-Yitzhak from Berdichev.
He asked about the opportunity to explore the treasures of the funeral brotherhood on his own initiative.
And having received this opportunity, he almost went straight to the latest admission: a pair of shabby tefillin left from the local innkeeper who had passed away a few days before.
R. Levi-Yitzhak asked for a price.
The intrigued head of the funeral brotherhood called the absurdly high price.
R. Levi-Yitzhak agreed without bargaining.
The head of the fraternity offered to give Tefillin for free if R. Levi-Yitzhak would tell why they were to him. And it painfully they are not seemingly rabbinical. Quite unpretentious. Groomed. Tiny
R. Levi-Yitzhak, once promised, gave the money in full. But the innkeeper did not begin to make a secret from his interest in tefillin. Since they are interested, why not?
It turned out that many years ago that village was visited by the river Zusya and the river Elimelekh.
We stopped at the very tavern whose owner had recently died in old age and relative well-being.
We looked around a bit.
And started a conversation. Loud enough. So the innkeeper heard every word.
R. Zusya "repented" that, well, they say, for the first time in his life, he checked tefillin. And it turned out that they were completely worthless. And bitterly lamented about this. And R. Elimelekh, instead of comforting him, on the contrary, added oil, poured salt and, by other semi-culinary and other methods, aggravated the despair of the interlocutor. Interpreting in all details what is the likelihood that the tefillin were originally singed, which means that the character of R. Zusi is “a Jewish criminal with his own body” (see VT, Rosh ѓa-Shana, 17a), etc. etc.
Tears Snot. Screaming. Poured.
They wanted to move on to tearing hair. But it wasn’t necessary. The innkeeper broke. On bending legs he approached the guests. And he asked, if possible, to check his never-tested tefillin ...
R. Elimelech without leaving (and not even getting up) opened the tavern tefillinsky. And those were empty. No content at all. (By the way, I personally knew several people who knew that they had empty arkans for mezuzahs on the doorposts and were sure that it was necessary).
It became bad for the innkeeper. Not good at all. So that he would not feel completely ill, the brothers introduced themselves and R. Zusya undertook to write such scrolls that when laying the tefillin containing them, you could close all previous shortcomings in the fulfillment of this commandment.
He promised and fulfilled.
It is not known who these tefillin went after the Levi-Yitzhak River.
У записи 7 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Хаим Толочинский
