8. Любавичские ученики Баал-Шема О том, как тайное - Запись на стене пользователя Хаим Толочинский в Вконтакте. Комментарии и лайки к записи.

Хаим Толочинский

8. Любавичские ученики Баал-Шема
О том, как тайное учение Баал-Шема нашло последователей в Любавичах. Тайные посещения Баал-Шема. Магид и его зять. Высказывания Баал-Шема.

После похорон мясника р. Шолом-Гершона весь Любавичи потрясло известие, что покойный оставил большое наследство. Любавичский раввин р. Биньямин наказал, чтобы трижды в день все первые тридцать дней траура («шлошим») в доме р. Шолом-Гершона молился миньян, т.е. не менее десяти молящихся. Во время «шивы» (первой недели траура) р. Биньямин объявил, что мясник оставил у него ящик с деньгами и завещание. Теперь пришло время вскрыть денежный ящик и ознакомиться с завещанием. Р. Шолом-Гершон не оставил наследников. В Любавичах знали его все годы как одинокого человека, без семьи и родных. Единственный человек, с которым дружил р. Шолом-Гершон, был «сойфер» (писец) р. Звулун, живший по соседству с ним.

Естественно, что всем любавичским обывателям было любопытно узнать, кому же оставил р. Шолом-Гершон свое наследство. Местечковый раввин созвал руководителей общины и прочел им завещание.

В завещании было сказано, что раввину р. Биньямину и магиду местечка р. Йосефу, в присутствии третьего лица, которого они изберут, предоставляется право распределить содержащиеся в ящике деньги по своему усмотрению. В завещании было также выражено желание, чтобы на том месте, где стоит дом покойного, и на участке земли вокруг дома построили синагогу для общества «Поалей цедек» («Честных тружеников»). В течение трех лет назначается за счет покойного жалованье талмид-хахаму (ученому талмудисту) за преподавание в этом здании молящимся мидраша, мишны и т.п.

Третьим лицом, кооптированным раввином и магидом, был сойфер р. Звулун. Все трое сразу же приступили к выполнению воли мясника.

Теперь, когда уже знали в точности о благочестии покойного мясника, было нетрудно найти людей, готовых молиться в доме покойного. К молитве являлись почтеннейшие местные жители. Приходили также раввин р. Биньямин и магид р. Йосеф.

Поскольку содержание совещания уже было известно и все знали уже, что должна быть построена синагога на том месте, где стоял дом мясника, то у молящихся было чувство, будто сам дом уже и есть синагога. Там не только молились трижды в день, но также с большим прилежанием занимались учебой. Набожные евреи приходили туда еще затемно и изучали Тору или читали Псалмы, пока не наступало время утренней молитвы. Перед предвечерней молитвой («минха») и между нею и вечерней молитвой («маарив») вновь садились за учебу. После вечерней молитвы также всегда находились отдельные молящиеся, которые продолжали изучать Тору. Таким образом, дом мясника вскоре стал святым местом.

Не прошли еще первые тридцать дней траура, а уже был выбран комитет, которому предстояло заняться постройкой синагоги по завещанию мясника. В течение летних месяцев снесли старый дом и начали строить большую красивую синагогу. Когда наступил месяц Элул, была уже готова синагога, и новоселье было отпраздновано с большой торжественностью и с энтузиазмом. Было выполнено завещание также и в части привлечения талмудиста для проведения с молящимися занятий по изучению мишны и мидраша.

Магид р. Йосеф, который всегда выказывал столько любви к простым людям и ремесленникам, начал теперь часто молиться в этой новой синагоге; вернее, он поделил дни недели между старой синагогой, где он молился раньше, и новой. Зато сойфер р. Звулун, который сам принадлежал к группе трудящихся, стал молиться в новой синагоге постоянно.

В этой синагоге имелась небольшая молельня, в которой встречались время от времени р. Звулун и р. Йосеф, занимаясь там учебой в уединении.

Два года они так уединенно занимались в этой молельне. Можно себе представить, что предметами их изучения были каббала (мистика) и хасидизм (теософия) Как мы уже знаем, р. Йосеф часто посещал Баал-Шема и считался его учеником. Мы знаем уже также, что когда р. Йосеф исчезал из Любавичей на длительный период, это означало, что он отправляется в Межибуш, где находился Баал-Шем и откуда он начал распространять свое учение по всему еврейскому миру. Однажды, в одно прекрасное утро, оставили Любавичи также магид р. Йосеф и сойфер р. Звулун. Это должно было означать, что они оба ушли «справлять галут». По-видимому, завербовал уже р. Йосеф сойфера р. Звулуна для нового учения хасидут и взял его с собой к Баал-Шему.

В течение трех или четырех месяцев оба адепта хасидизма отсутствовали в Любавичах. Когда они вернулись, наконец, их лица сияли; совсем не было похоже, чтобы они претерпели лишения в пути.

Прошло три года с тех пор, как р. Иссахар-Дов стал зятем р. Йосефа. Тесть, наконец, открыл своему зятю, — в 5515 (1755) году, — что он и сойфер р. Звулун являются учениками Баал-Шема и что когда они исчезают из Любавичей, то они отправляются в Межибуш к новому еврейскому духовному вождю. Теперь тесть начал знакомить своего зятя с новым хасидским учением. Новый мир открылся перед р. Иссахар-Довом. Ему, наконец, стало ясно многое из того, что он раньше не понимал.

Наступил месяц Элул. Р. Иссахар-Дов отправился вместе с р. Звулуном к Баал-Шему. Магид же р. Йосеф должен был оставаться в Любавичах на праздничные дни.

Три месяца провел р. Иссахар-Дов у Баал-Шема. Он там пробыл все «грозные дни» (от Рош а-Шана до Йом-Кипура), а также следующие затем праздники и видел Баал-Шема как в состоянии великой Б-гобоязни, так и великой радости. Он пристально присматривался к его поведению и видел, и слышал, как он молится. Он также слушал его объяснения Торы. Молодой р. Иссахар-Дов стал пламенным хасидом. Но ему предстояло еще многое изучать. Он вернулся домой и начал еще больше углубляться в хасидизм. Теперь их было в Любавичах уже трое адептов Баал-Шема и пламенных хасидов — магид р. Йосеф, сойфер р. Звулун и молодой р. Иссахар-Дов. Все трое уже могли теперь собираться вместе для изучения хасидут и обмена мнениями по различным высоким материям.

Никто в Любавичах или где-либо в другом месте не должен был знать их тайну, — что они являются хасидами, последователями Баал-Шема из Межибужа, имя которого постепенно становилось уже известным в еврейском мире, но следовать за которым открыто было пока еще опасно.

Еще время не пришло, чтобы ученики Баал-Шема выступили открыто с новым учением их учителя. Особенно же не была еще подготовлена для этого почва в Белоруссии, Литве и в соседних областях. Эти области ждали еще появления великих пламенных душ, в частности, появления «Старого ребе», рабби Шнеур-Залмана, основателя «ХАБАДа», который принес учение Баал-Шема в эти области и закрепил его там для будущих поколений.

А пока что сидели в Любавичах эти три ученика Баал-Шема и изучали хасидизм, совершенствуясь в учении и в собственных добрых делах, чтобы этим подготовить почву для распространения хасидут в будущем.

Уже одни их новые пути поведения: добрые дела, любовь к простым ремесленным людям и новый подход к укреплению еврейского духа в людях из народа, — все это было подготовкой к будущему хасидскому образу жизни, как мы это увидим в дальнейшем, и именно в самих Любавичах была этим положена основа хасидизма.

Ничего нет удивительного в том, что Любавичи стали родиной ХАБАДа и самым центром хасидизма для Белоруссии и Литвы. Упомянутые выше три цадика не только заложили фундамент для хасидизма в Любавичах, но именно Любавичи оказались тем местом, где «Старый ребе», рабби Шнеур-Залман, изучал Тору. И у кого же? У р. Иссахар-Дова.

Еще до того, как будущий учитель и основатель ХАБАДа знал о существовании учения, называемого хасидизмом, а возможно еще до того, как он слышал имя Баал-Шема, — он был тогда всего только двенадцатилетним мальчиком, — он уже слышал основные установки хасидизма, как они излагались магидом р. Йосефом в его проповедях. Таким образом, р. Шнеур-Злман учился не только у своего непосредственного учителя р. Иссахар-Дова, но и у его тестя, магида р. Йосефа и, вероятно, также у сойфера р. Звулуна; эти трое всегда держались вместе, обособленно от всех.

Дух хасидизма чувствовался во всех их словах, во всем их поведении и в их отношениях к людям, особенно же в их любви к «простым» людям из народа. Вот эта любовь к простолюдинам была и осталась самой основой учения Баал-Шема.

Баал-Шем не искал учености у евреев. Он довольствовался тем, что простой, необученный еврей умеет читать в сидуре, пусть даже и не зная значения слов. Уже одним тем, что этот малограмотный еврей произносит эти, непонятные ему, святые слова, он доставляет большую радость Творцу вселенной и оказывает влияние на высшие небесные сферы. Баал-Шем также учил, что при помощи простых людей, не знающих больше чем, скажем, главу из Псалмов, можно иногда добиться значительно большего, чем при содействии ученых талмудистов.

Вот эти простые люди, те, которых обычно называли «амей а-арец» («народы земли», невежды) и которых в течение многих поколений третировали ученые люди, а магиды всегда укоряли самыми резкими и строгими словами, вот эти простаки были возвышены Баал-Шемом и стали самым важным человеческим материалом, из которого он начал создавать многих своих последователей.

Характерными являются в этом отношении высказывания Баал-Шема, одно из которых гласит:

— До появления нашего патриарха Авраама, — так пояснял Баал-Шем, — мир находится в темноте. Не было цадиков и не было учителей, которые указывали бы людям тех времен правильные жизненные пути, или которые просили бы за них милости у Б-га. А когда появился Авраам, он как светило, начал освещать мир. Он стал обучать людей своего поколения истинному пути служения Творцу. Он стал также вызывать милость Творца к Его низким творениям. Даже за нечестивых, грешных людей, жителей Сдома и Аморры молился Авраам и просил Господина вселенной за них.

— Все же, — продолжал Баал-Шем, — простонародье, люди поколений нашего праотца Авраама были приравнены к животным («народ, подобный ослу»). Что же касается простолюдинов-евреев нашего поколения, то они названы «амей а-арец». Этим обозначением простые евреи приравнены к земле, по ним ступают, как по земле, и их точно так же т

8. Lubavitcher students of the Baal Shem
About how the secret teachings of the Baal Shem found followers in Lubavitcher. Secret Visits to the Baal Shem. Magid and his son-in-law. Statements of the Baal Shem.

After the funeral of the butcher r. Sholem-Gershon all Lubavichi was shocked by the news that the deceased left a large inheritance. Lubavitcher Rabbi p. Binyamin ordered that three times a day, all the first thirty days of mourning ("going") in the house of the river. Sholem-Gershon prayed the minyan, i.e. at least ten worshipers. During the "Shiva" (the first week of mourning) p. Benjamin announced that the butcher had left him a box of money and a will. Now it's time to open the cash drawer and get acquainted with the will. R. Sholom-Gershon did not leave any heirs. In Lubavichy they knew him all the years as a lonely person, without family and relatives. The only person with whom p. Sholom-Gershon, was a "soifer" (scribe) p. Zvulun, who lived next door to him.

Naturally, all Lyubavichy townsfolk were curious to find out who had left p. Sholem Gershon his inheritance. The small town rabbi called the leaders of the community and read a will to them.

The will was said that the rabbi r. Benjamin and Magidu of the town of r. Yosef, in the presence of a third party whom they will elect, is given the right to distribute the money contained in the box at his discretion. The will also expressed the desire that in the place where the deceased’s house stands, and on a plot of land around the house, a synagogue should be built for the Poale Tzedek society (Honest Workers). For three years, he is appointed at the expense of the deceased salary of the Talmid Haham (learned Talmudist) for teaching Midrash, Mishna, etc. to the prayers in this building.

The third person co-opted by the rabbi and the magid was the soifer of the river. Zvulun. All three immediately began to fulfill the will of the butcher.

Now that they knew exactly the piety of the deceased butcher, it was not difficult to find people who were ready to pray in the deceased's house. The most respectable locals came to prayer. Rabbi p. Binyamin and Magid r. Yosef.

Since the content of the meeting was already known and everyone already knew that a synagogue should be built on the spot where the butcher’s house stood, the worshipers had the feeling that the house itself was already a synagogue. There, they not only prayed three times a day, but also studied with great diligence. Pious Jews came there still in the dark and studied the Torah or read the Psalms until the time for morning prayers came. Before the evening prayer (“minha”) and between it and evening prayer (“maariv”), they again sat down for study. After the evening prayer, there were also always individual worshipers who continued to study the Torah. Thus, the butcher's house soon became a holy place.

The first thirty days of mourning had not yet passed, but a committee had already been selected, which was to start building a synagogue according to the will of the butcher. During the summer months, they demolished the old house and began to build a large, beautiful synagogue. When the month of Elul arrived, the synagogue was already ready, and the housewarming was celebrated with great solemnity and enthusiasm. The testament was also fulfilled in terms of attracting a Talmudist to conduct lessons for the study of the Mishna and Midrash with the prayers.

Magid r. Yosef, who had always shown so much love for ordinary people and artisans, now began to often pray in this new synagogue; rather, he divided the days of the week between the old synagogue, where he prayed before, and the new one. But the river soifer Zvulun, who himself belonged to a group of workers, began to pray in the new synagogue constantly.

In this synagogue there was a small chapel, in which the river from time to time met. Zvulun and p. Yosef, studying there in solitude.

For two years they practiced so solitary in this chapel. One can imagine that the subjects of their study were Kabbalah (mysticism) and Hasidism (Theosophy). As we already know, p. Yosef often visited the Baal Shem and was considered his student. We already know that when p. Yosef disappeared from the Lubavitcher for a long period, which meant that he was going to Mezhibush, where the Baal Shem was and from where he began to spread his teachings throughout the Jewish world. Once, one fine morning, the Lubavitchers also left the magid r. Yosef and Soifer r. Zvulun. This should have meant that they both went away to celebrate the galut. Apparently recruited already r. Yosef Soifer Zvulun for the new teachings of the Hasidut and took him with him to the Baal Shem.

For three or four months, both adepts of Hasidism were absent from Lubavichy. When they returned, finally their faces shone; it was not at all like they had suffered hardships along the way.

Three years have passed since p. Issakhar-Dov became the son-in-law of the r. Yosef. Father-in-law finally revealed to his son-in-law, in 5515 (1755), that he and Soyfer p. Zvulun are students of the Baal Shem and that when they disappear from the Lubavitchers, they go to Mezhibush to the new Jewish spiritual leader. Now the father-in-law began to acquaint his son-in-law with the new Hasidic teaching. A new world opened in front of the river. Issahar Dov. Finally, he understood much of what he did not understand before.

Step on