От Эзры Ховкина
Разорванный платок
После того, как Ребе Шнеур-Залман, основатель движения Хабад, покинул наш мир, мнения хасидов разделились. Одни сказали, что дело отца продолжит его сын, рабби Довбер, поселившийся в Любавичах. Другие "стали ездить", к рабби Аарону из местечка Страшеле, т.е. избрали его своим наставником.
Новый Ребе, обьясняя евреям хасидут, выходил за рамки пространства и времени. Находясь рядом с источником высшей мудрости, он мог вести своих слушателей по небесным тропинкам и три, и пять, и более часов подряд. Кто-то слышал музыку небесных сфер, другие падали от усталости. Как ни странно, они дополняли друг друга, поскольку путь Хабада включает и высокую радость, и изнурительный труд.
Ребе из Страшеле жил и учил по-другому. Когда он говорил хасидут, люди испытывали большое наслаждение, и потом один мог сказать товарищу: "Ах, как это согревает душу!" Памятуя о том, хасиды из Любавич дали друг другу слово не слушать, даже по случайной оказии, рабби Аарона, чтобы не сбиться с главного пути.
Но вот двое из них оказались приглашены на свадьбу, где рабби Аарон держал слово. Уйти – невежливо, остаться – страшно. Тогда хасиды договорились сидеть рядом, держа за края носового платка. Если один почувствует, что его "забирает", – он дернет и товарищ придет на помощь.
Как только рабби Аарон заговорил, платок начал дергаться, как якорь в бурю. Один дергал к себе, другой к себе. В конце концов платок порвался и, лишившись дружеской поддержки, оба перешли из Любавич на другой конец земли, став учениками рабби Аарона.
Там, в Любавичах, многие о том жалели. Особенно горевали об одном из них, который обладал капиталом и поддерживал хабадскую общину. Но Ребе Довбер, услышав о "пропаже", махнул рукой:
"Ничего страшного! Одним "кабцаном", попрошайкой, у нас будет меньше!.."
Хасиды, бывшие при этом разговоре, переглянулись: "Почему Ребе назвал "кабцаном" известного богача, какая тайна тут сокрыта? А-а, подождем, посмотрим!.."
Ждать пришлось довольно долго. В конце концов тот еврей сделал неверный ход и разорился. С тех пор бедность по пятам шла за ним и его потомками, не оставляя в покое ни на один год, ни на одну судьбу. Им хотели помочь, они сами пытались себе помочь – бесполезно. Однако другие пути не были перед ними закрыты. Женщины в их роду исправно рожали здоровых детей, мезуза, прибитая у входа в дом, прогоняла тяжелые хвори. И с протянутой рукой никто не стоял. Кто занимался ремеслом, всегда мог прокормить семью, а тех, кого притягивала мудрость Торы, преподавали в ешиве, занимали "раввинский трон".
Правда, в той ешиве выдавали зарплату с опозданием, а в местечке, где был вакантный трон, жили завзятые бедняки. Вот ведь совпадение…
Конечно, никто и помыслить не мог, что Ребе Довбер захотел наказать хасида, который его оставил. Однако результат налицо, а вот причина скрыта. Евреи, с их привычкой видеть всюду тайный смысл, гадали: "Это та бедность, о которой Ребе говорил, или должна прийти какая-то другая?!" Слово за слово, правда вышла наружу. Настоящая бедность, она не в кошельке. Она может поселиться в разуме и в сердце, заставляя приятное дополнение принять за главный путь. Ты любуешься хорошей картиной в красивой рамке, а нужно найти силы отвернуться и высунуть голову в окно. Тогда у тебя есть шанс разглядеть главный путь, где ждет тебя и высокая радость, и нелегкий труд.
Рав Шломо Ландерс, главный раввин Рамат-Гана, был одним из потомков того хасида-беглеца. В хорошую минуту он повторял этот рассказ, добавляя: "У меня претензия к Ребе Довберу! Куда ни пойдешь, а бедность всюду рядом!" И улыбался довольно. Ведь настоящей бедности он избежал…
Разорванный платок
После того, как Ребе Шнеур-Залман, основатель движения Хабад, покинул наш мир, мнения хасидов разделились. Одни сказали, что дело отца продолжит его сын, рабби Довбер, поселившийся в Любавичах. Другие "стали ездить", к рабби Аарону из местечка Страшеле, т.е. избрали его своим наставником.
Новый Ребе, обьясняя евреям хасидут, выходил за рамки пространства и времени. Находясь рядом с источником высшей мудрости, он мог вести своих слушателей по небесным тропинкам и три, и пять, и более часов подряд. Кто-то слышал музыку небесных сфер, другие падали от усталости. Как ни странно, они дополняли друг друга, поскольку путь Хабада включает и высокую радость, и изнурительный труд.
Ребе из Страшеле жил и учил по-другому. Когда он говорил хасидут, люди испытывали большое наслаждение, и потом один мог сказать товарищу: "Ах, как это согревает душу!" Памятуя о том, хасиды из Любавич дали друг другу слово не слушать, даже по случайной оказии, рабби Аарона, чтобы не сбиться с главного пути.
Но вот двое из них оказались приглашены на свадьбу, где рабби Аарон держал слово. Уйти – невежливо, остаться – страшно. Тогда хасиды договорились сидеть рядом, держа за края носового платка. Если один почувствует, что его "забирает", – он дернет и товарищ придет на помощь.
Как только рабби Аарон заговорил, платок начал дергаться, как якорь в бурю. Один дергал к себе, другой к себе. В конце концов платок порвался и, лишившись дружеской поддержки, оба перешли из Любавич на другой конец земли, став учениками рабби Аарона.
Там, в Любавичах, многие о том жалели. Особенно горевали об одном из них, который обладал капиталом и поддерживал хабадскую общину. Но Ребе Довбер, услышав о "пропаже", махнул рукой:
"Ничего страшного! Одним "кабцаном", попрошайкой, у нас будет меньше!.."
Хасиды, бывшие при этом разговоре, переглянулись: "Почему Ребе назвал "кабцаном" известного богача, какая тайна тут сокрыта? А-а, подождем, посмотрим!.."
Ждать пришлось довольно долго. В конце концов тот еврей сделал неверный ход и разорился. С тех пор бедность по пятам шла за ним и его потомками, не оставляя в покое ни на один год, ни на одну судьбу. Им хотели помочь, они сами пытались себе помочь – бесполезно. Однако другие пути не были перед ними закрыты. Женщины в их роду исправно рожали здоровых детей, мезуза, прибитая у входа в дом, прогоняла тяжелые хвори. И с протянутой рукой никто не стоял. Кто занимался ремеслом, всегда мог прокормить семью, а тех, кого притягивала мудрость Торы, преподавали в ешиве, занимали "раввинский трон".
Правда, в той ешиве выдавали зарплату с опозданием, а в местечке, где был вакантный трон, жили завзятые бедняки. Вот ведь совпадение…
Конечно, никто и помыслить не мог, что Ребе Довбер захотел наказать хасида, который его оставил. Однако результат налицо, а вот причина скрыта. Евреи, с их привычкой видеть всюду тайный смысл, гадали: "Это та бедность, о которой Ребе говорил, или должна прийти какая-то другая?!" Слово за слово, правда вышла наружу. Настоящая бедность, она не в кошельке. Она может поселиться в разуме и в сердце, заставляя приятное дополнение принять за главный путь. Ты любуешься хорошей картиной в красивой рамке, а нужно найти силы отвернуться и высунуть голову в окно. Тогда у тебя есть шанс разглядеть главный путь, где ждет тебя и высокая радость, и нелегкий труд.
Рав Шломо Ландерс, главный раввин Рамат-Гана, был одним из потомков того хасида-беглеца. В хорошую минуту он повторял этот рассказ, добавляя: "У меня претензия к Ребе Довберу! Куда ни пойдешь, а бедность всюду рядом!" И улыбался довольно. Ведь настоящей бедности он избежал…
From Ezra Khovkin
Torn handkerchief
After the Rebbe Schneur-Zalman, the founder of the Chabad movement, left our world, the opinions of the Hasidim were divided. Some said that the work of the father will continue his son, Rabbi Dovber, who settled in Lubavichy. Others "began to ride" to Rabbi Aaron from the town of Strachele, i.e. elected him as their mentor.
The New Rebbe, explaining the Hasidut to the Jews, went beyond the bounds of space and time. Being close to the source of higher wisdom, he could lead his listeners along the heavenly paths for three, five, and more hours in a row. Someone heard the music of the heavenly spheres, others fell from fatigue. Oddly enough, they complemented each other, since the path of Chabad includes both high joy and exhausting work.
The Rabbi from Strashele lived and taught differently. When he said Hasidut, people felt great pleasure, and then one could say to a friend: "Ah, how it warms the soul!" Mindful of this, the Hasidim from Lubavitch gave each other a word not to listen, even by chance, to Rabbi Aaron, so as not to stray from the main path.
But two of them were invited to the wedding, where Rabbi Aaron kept his word. Leaving is impolite, staying is scary. Then the Hasidim agreed to sit next to them, holding the edges of the handkerchief. If one feels that he is "taking", - he pulls and a friend will come to the rescue.
As soon as Rabbi Aaron spoke, the handkerchief began to twitch, like an anchor in a storm. One jerked to himself, the other to himself. In the end, the handkerchief was torn and, having lost friendly support, both crossed from Lubavitch to the other side of the earth, becoming disciples of Rabbi Aaron.
There, in Lubavichy, many regretted it. They especially grieved over one of them, which possessed capital and supported the Chabad community. But the Rebbe Dovber, hearing about the "loss", waved his hand:
"It's okay! With one" boar ", a beggar, we will have less! .."
The Hasidim who were in this conversation looked at each other: "Why did the Rebbe call the" rich man "of the famous rich man, what secret is hidden here? Ah, wait, we'll see! .."
I had to wait a long time. In the end, that Jew made the wrong move and went broke. Since then, poverty on the heels has followed him and his descendants, not leaving alone for a single year, not a single fate. They wanted to help them, they tried to help themselves - to no avail. However, other paths were not closed to them. Women in their family regularly gave birth to healthy children, the mezuzah, nailed at the entrance to the house, chased away the ailments. And no one stood with outstretched hand. Those who were engaged in crafts could always feed their families, and those who were attracted by the wisdom of the Torah were taught in the yeshiva, occupied the "rabbinical throne."
True, in that yeshiva they paid wages late, and in the place where there was a vacant throne, inveterate poor lived. That’s a coincidence ...
Of course, no one could have imagined that the Rebbe Dovber wanted to punish the Hasid who left him. However, the result is obvious, but the reason is hidden. The Jews, with their habit of seeing secret meanings everywhere, wondered: “Is this the poverty that the Rebbe spoke of, or should some other come ?!” Word for word, truth came out. True poverty, it’s not in the wallet. It can settle in the mind and in the heart, forcing a pleasant addition to take for the main path. You admire a good picture in a beautiful frame, but you need to find the strength to turn away and stick your head out the window. Then you have a chance to discern the main path where you will find high joy and hard work.
Rav Shlomo Landers, the chief rabbi of Ramat Gan, was one of the descendants of that hasid fugitive. At a good moment, he repeated this story, adding: "I have a complaint against the Rebbe Dovber! Wherever you go, poverty is everywhere!" And smiled pretty. After all, he escaped real poverty ...
Torn handkerchief
After the Rebbe Schneur-Zalman, the founder of the Chabad movement, left our world, the opinions of the Hasidim were divided. Some said that the work of the father will continue his son, Rabbi Dovber, who settled in Lubavichy. Others "began to ride" to Rabbi Aaron from the town of Strachele, i.e. elected him as their mentor.
The New Rebbe, explaining the Hasidut to the Jews, went beyond the bounds of space and time. Being close to the source of higher wisdom, he could lead his listeners along the heavenly paths for three, five, and more hours in a row. Someone heard the music of the heavenly spheres, others fell from fatigue. Oddly enough, they complemented each other, since the path of Chabad includes both high joy and exhausting work.
The Rabbi from Strashele lived and taught differently. When he said Hasidut, people felt great pleasure, and then one could say to a friend: "Ah, how it warms the soul!" Mindful of this, the Hasidim from Lubavitch gave each other a word not to listen, even by chance, to Rabbi Aaron, so as not to stray from the main path.
But two of them were invited to the wedding, where Rabbi Aaron kept his word. Leaving is impolite, staying is scary. Then the Hasidim agreed to sit next to them, holding the edges of the handkerchief. If one feels that he is "taking", - he pulls and a friend will come to the rescue.
As soon as Rabbi Aaron spoke, the handkerchief began to twitch, like an anchor in a storm. One jerked to himself, the other to himself. In the end, the handkerchief was torn and, having lost friendly support, both crossed from Lubavitch to the other side of the earth, becoming disciples of Rabbi Aaron.
There, in Lubavichy, many regretted it. They especially grieved over one of them, which possessed capital and supported the Chabad community. But the Rebbe Dovber, hearing about the "loss", waved his hand:
"It's okay! With one" boar ", a beggar, we will have less! .."
The Hasidim who were in this conversation looked at each other: "Why did the Rebbe call the" rich man "of the famous rich man, what secret is hidden here? Ah, wait, we'll see! .."
I had to wait a long time. In the end, that Jew made the wrong move and went broke. Since then, poverty on the heels has followed him and his descendants, not leaving alone for a single year, not a single fate. They wanted to help them, they tried to help themselves - to no avail. However, other paths were not closed to them. Women in their family regularly gave birth to healthy children, the mezuzah, nailed at the entrance to the house, chased away the ailments. And no one stood with outstretched hand. Those who were engaged in crafts could always feed their families, and those who were attracted by the wisdom of the Torah were taught in the yeshiva, occupied the "rabbinical throne."
True, in that yeshiva they paid wages late, and in the place where there was a vacant throne, inveterate poor lived. That’s a coincidence ...
Of course, no one could have imagined that the Rebbe Dovber wanted to punish the Hasid who left him. However, the result is obvious, but the reason is hidden. The Jews, with their habit of seeing secret meanings everywhere, wondered: “Is this the poverty that the Rebbe spoke of, or should some other come ?!” Word for word, truth came out. True poverty, it’s not in the wallet. It can settle in the mind and in the heart, forcing a pleasant addition to take for the main path. You admire a good picture in a beautiful frame, but you need to find the strength to turn away and stick your head out the window. Then you have a chance to discern the main path where you will find high joy and hard work.
Rav Shlomo Landers, the chief rabbi of Ramat Gan, was one of the descendants of that hasid fugitive. At a good moment, he repeated this story, adding: "I have a complaint against the Rebbe Dovber! Wherever you go, poverty is everywhere!" And smiled pretty. After all, he escaped real poverty ...
У записи 3 лайков,
0 репостов,
217 просмотров.
0 репостов,
217 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Хаим Толочинский
