Продолжение Тании А значит, он занимался бы другими...

Продолжение Тании

А значит, он занимался бы другими делами, которые доставляют удовольствие его телу. Любовь к Всевышнему — в нашем случае — «на уровне его разума и спрятанная глубоко в тайниках его сердца» — воздействует на него, чтобы природная любовь к своему телу уступила его усердию в учебе. Поэтому эта любовь является жизненностью его Торы и заповедей.

В предыдущей главе говорилось, что тот, кто усидчив по природе своей, не может быть назван «служащий Всевышнему» (Малахи, 3:18), поскольку он не нуждается для учения Торы в работе над собой. Каким же тогда образом в нашей главе (где речь идет о том, чье служение Всевышнему можно назвать идеальным) утверждается, что усидчивый по природе своей все равно нуждается в «твуна» для своего служения?

Но, дело в том, что в предыдущей главе речь шла о том, кто совершенно не пробуждает любовь, а то, что его природная усидчивость перевешивает естественную человеческую любовь к себе, то это следствие лишь сокрытой в нем, врожденной любви, которая не является плодом его собственных усилий. Поэтому никакой духовной работы с его стороны не выполняется. Однако, в нашей главе описана ситуация, когда усидчивость преодолевает любовью к собственному телу под влиянием любви, пробуждаемой в нем размышлениями о величии Б-га («твуно»). Эти интеллектуальные усилия приравниваются к служению — «авода» и даже названы полноценным служением — «авода тама».

Перевод М.Гоцеля