Давным-давно я начал эту историю. Но, как часто бывает, продолжения, несмотря на данное обещание, так и не было. Я иногда открывал файл, искал нужные слова, но так и не находил. Однако сегодня - буква за буквой, слово за словом - подобно изображению на фотобумаге проявилась история. Такой ли она задумывалась, я уже не помню. Да и не важно это.
СКАЗАНИЕ О ХУЛИ-ЦЗИН
Мы сидели на ступенях лестницы второго уровня Ангкор Вата и провожали солнце. Оно было ещё довольно высоко, но воздух уже дрожал закатной тишиной, плотной и тяжелой. Я закрыл глаза и прислонился к шероховатой, сложенной из песчаника стене: она была тёплой, почти горячей. В какой-то миг показалось, что серые камни так рассказывают мне о прошедших днях и годах, однако их воспоминания перепутались, и теперь нельзя различить, когда же на самом деле это было: вчера или сегодня, десять или сто лет назад. А, может, и не было ничего, может быть, это им только снилось... Сколько можно увидеть снов за почти девятьсот лет, прошедших со времени постройки Ангкор Вата?
Его голос вдруг прервал мои размышления:
- Ты веришь в духов?
Здесь, в Азии, духами населено всё пространство. В каждой стране их представляют по-разному, у них разные имена, им строят дома, им подносят пищу и напитки. Они вызывают болезни и разные видения, они могут приносить добро, а могут и зло. Верю ли я в них? Трудно сказать. Наверное, верю, но всё же не так, как, например, кхмеры или мьянманцы. Я верю в то, что всё пространство вокруг нас одухотворено, что жизнь присутствует в каждой былинке... Это я и попробовал объяснить моему собеседнику, но он меня прервал:
- Нет, нет, я о другом. Ты веришь в духов-оборотней? Они похожи на обычных животных, но иногда принимают человеческий облик.
Что-то в его тоне и в его словах заставило меня насторожиться. Я украдкой посмотрел на него: было видно, что он сейчас совсем не здесь, на ступенях Ангкор Вата, но где-то далеко, за многие мили.
- Мне не доводилось с ними встречаться, - мягко сказал я, - и я не знаю, что ответить на твой вопрос.
Он долго молчал, а потом спросил:
- Ты что-нибудь слышал о хули-цзин?
Хули-цзин! Вот оно что! Конечно, я о них слышал. В китайской мифологии это лисицы-оборотни, способные принимать облик молодых и красивых девушек. Говорят, что ни одна земная женщина не может сравниться своей красотой с хули-цзин. Но рассказывают также и то, что горе тому мужчине, который влюбится в лисицу-оборотня, ведь тогда он навсегда потеряет покой, а вскоре и жизнь, и даже душу, - с каждой новой встречей со своей возлюбленной его силы будут иссякать, пока не останется только пустая оболочка. Бывало и такое, что хули-цзин по каким-то своим капризам помогала смертному, но таких случаев описано всего несколько, тогда как о печальном конце подобной любви рассказывает огромное множество историй. Но если это хули-цзин, тогда как?
- Я читал о них, - сказал я, - это лисы-оборотни, верно?
Он кивнул одними глазами:
- Хочешь, я расскажу тебе об одной из них?
Я затаил дыхание.
- Китай уже не тот, что раньше, двадцать или тридцать лет назад. А что тогда говорить о Китае сотню или две сотни лет назад? Всё давно другое. Но и в современном Китае можно найти уголки, где живут глухие тайны, пещеры, со спрятанными в них сокровищами, древнюю мудрость, вряд ли доступную обычному туристу. Да и многим китайцам о таких местах почти ничего неизвестно: их возят на больших автобусах от одного «чуда» в другому, но тайны не живут там, где ходят толпы. Но если сойти с больших автострад, пройти по горным, едва намеченным тропам, то когда-нибудь — если позволят - можно прийти в те края, где ещё встречаются чудеса, где живут странные создания — не люди, не животные, а что-то между ними. Там я однажды и встретил хули-цзин.
Та деревушка приютилась на склоне горы. До сих пор не знаю, что могло заставить людей поселиться в тех краях. До ближайшего города несколько дней пути, места глухие, заброшенные. Да и деревня — слишком громкое название для пяти или шести покосившихся от времени картонных домишек, словно приклеенных к склону. Жили там одни старики, и те, впрочем, видно, доживали свой век. Меня туда привели слухи об одном даосском мудреце, маге, волшебнике. Говорили, что он познал все тайны мира, что он может ответить на любые вопросы. Вот только задать ему можно только один вопрос. Только один.
Я расспрашивал тысячи людей, я сверял отчёты разных путешественников, тех, хоть что-то говорил о том мудреце... И спустя несколько лет поисков, спустя сотни бессонных ночей я нашёл. Он жил рядом с той деревушкой, но старики не хотели мне говорить. Может, они меня не понимали, может, они вообще разучились говорить — зачем им в этой глуши разговаривать? За долгие годы, прожитые здесь вдалеке от людей, от остального мира, можно научиться понимать друг друга без слов: полувзглядами, едва заметными жестами, движениями. Речь порой лишь мешает.
Однако я не бросил поиски и вскоре обнаружил едва намеченную тропинку. Она шла вверх и вскоре привела меня к старому храму. Точнее, к тому, что когда-то было храмом: сейчас здесь остались только три покрытые плесенью стены и каменный алтарь, посвященный какому-то божеству. Если и жил здесь даосский мудрец, то это было очень, очень давно.
Я присел на алтарь. Не было ни сил, не разочарования — только странная пустота внутри. Представь, что ты долго идёшь куда-то, тебя гонит вперёд могучая сила, но когда ты приходишь к цели, то оказывается, что всё к чему ты так долго и упорно шёл, было миражом. Если вообще было.
Наверное, я задремал, потому что когда открыл глаза, была уже беспросветная ночь. Мне даже показалось, что я продолжаю спать: так темно было вокруг. Темно и тихо. Вдруг в стороне что-то блеснуло — пламя свечи, как мне показалось, а секунду спустя раздалось чьё-то негромкое пение. Я никогда до того не слышал такого чудесного голоса: мягкий и сильный, он манил к себе, за собой, он просил, требовал, умолял, звал. И я пошёл за ним, к этому дрожащему, неверному свету свечи.
Там был небольшой домик — и как я его раньше не заметил? Деревянная дверь, украшенная мастерски сделанным, казавшимся словно живым бронзовым драконом, глаза которого горели рубиновым огнём, была приоткрыта. Лучи света озорно вылетали в эту щель и освещали гигантские деревья, покрытые мхом. Но были ли это деревья? Мне казалось, что это сказочные великаны стоят на страже древних чудес. Вдруг дверь широко отворилась, и из дома выглянула девушка.
- Что же вы стоите? Заходите быстрее, в лесу в такой час опасно: она может проснуться и тогда вам не сдобровать.
- Оно? Но кто или что оно такое?
- Правитель здешних мест. Его так и зовут — Оно, - она посмотрела на меня. - Но вы не бойтесь, здесь вы в безопасности. Сюда ему не зайти.
Только теперь мне удалось хорошенько её рассмотреть. Но есть ли слова, чтобы выразить воплощенную на земле красоту? Как описать блеск солнца, мерцание звёзд, как рассказать о прохладе воды в знойный день? Слова здесь бессильны. Возможно, музыке удалось бы справиться лучше, но и она бы только-только приблизилась к той, что стояла передо мной.
Один русский поэт — его потом расстреляли — написал когда-то:
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
И щеки — розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.
Та, что пригласила меня в свой дом, была именно такой.
Она засмеялась — смех её был подобен звону тысяч хрустальных колокольцев.
- Вы, наверное, голодны? Хотите сыра? И вина?
Потом мы сидели рядом, пили сладкое вино, что-то говорили друг другу. Точнее, говорил больше я, пытался говорить, спросить о чём-то, только слова будто терялись, пропадал их смысл. А она всё больше смеялась: тысячи, сотни тысяч колокольцев переливались хрустальным звоном. Иногда она пела — я не знал ни мелодий, ни слов, но каждая пропетая нота отзывалась в сердце: то глубоким стоном, падением в пропасть, то, напротив, невероятным счастьем, полётом под самый небесный купол. То неземное вечное страдание, муки изможденного, опалённого адским пламенем сердца, то чистейший свет радости в райской обители, где нет ни тревог, ни бед.
Он замолчал. Достал сигарету. И хотя в Ангкоре курить нельзя, я ничего не сказал. Просто ждал, когда он расскажет, что же было дальше. Но он молчал, словно опять перенёсся туда, во времена своей юности, когда он был молод и полон сил, туда, где он повстречал ту девушку. Сигарета давно погасла, а он всё молчал.
- Что же было дальше? - я наконец нарушил тишину.
- Дальше? Что ж, дальше мы стали мужем и женой. Дни и ночи летели незаметно, превращаясь в годы. Порой она исчезала куда-то — ненадолго, и тогда я что-то вспоминал, но только подходил ко двери, она возвращалась и говорила, что мне нельзя наружу, что оно по-прежнему ждёт. Родились две дочери, похожие на неё, как две капли воды.
А потом она однажды сказала, что мне надо уйти.
- Как уйти? Разве мой дом не здесь? - спросил я у неё.
- Нет. Ты принадлежишь миру смертных, поэтому ты должен вернуться в свой мир.
- Мир смертных? Я не понимаю. Но кто тогда ты?
- Я — лиса. Оборотень, что принимает человеческое обличье. Мы живём долго, очень долго, хотя и наш век конечен. Тот даос, о котором ты читал в книгах, - это я. Точнее, он — мой вымысел, моё создание. Однажды я создала его как символ, как зов. Тот, кому дороги чудеса и тайны, пришёл бы на этот зов и встретил бы меня. Этим кем-то был ты.
- Но зачем тебе я?
- Сначала это была прихоть. Шалость. Тот мир, - она кивнула на дверь, - меняется. Таким созданиям, как я, остаётся всё меньше места. Я хотела познакомиться с кем-то из мира людей, но при этом с таким человеком, который всё еще верит в чудеса, в древнее знание. Но теперь тебе пора уходить.
- Но почему?
Она молчала.
- А как же оно? Разве оно уже исчезло.
Она печально улыбнулась.
- Оно — это время. Пока ты жил здесь, оно было над тобой не властно. Посмотри: прошли годы, а ты такой же, как и был. Ты не изменился. Но время всё равно должно принять тво
СКАЗАНИЕ О ХУЛИ-ЦЗИН
Мы сидели на ступенях лестницы второго уровня Ангкор Вата и провожали солнце. Оно было ещё довольно высоко, но воздух уже дрожал закатной тишиной, плотной и тяжелой. Я закрыл глаза и прислонился к шероховатой, сложенной из песчаника стене: она была тёплой, почти горячей. В какой-то миг показалось, что серые камни так рассказывают мне о прошедших днях и годах, однако их воспоминания перепутались, и теперь нельзя различить, когда же на самом деле это было: вчера или сегодня, десять или сто лет назад. А, может, и не было ничего, может быть, это им только снилось... Сколько можно увидеть снов за почти девятьсот лет, прошедших со времени постройки Ангкор Вата?
Его голос вдруг прервал мои размышления:
- Ты веришь в духов?
Здесь, в Азии, духами населено всё пространство. В каждой стране их представляют по-разному, у них разные имена, им строят дома, им подносят пищу и напитки. Они вызывают болезни и разные видения, они могут приносить добро, а могут и зло. Верю ли я в них? Трудно сказать. Наверное, верю, но всё же не так, как, например, кхмеры или мьянманцы. Я верю в то, что всё пространство вокруг нас одухотворено, что жизнь присутствует в каждой былинке... Это я и попробовал объяснить моему собеседнику, но он меня прервал:
- Нет, нет, я о другом. Ты веришь в духов-оборотней? Они похожи на обычных животных, но иногда принимают человеческий облик.
Что-то в его тоне и в его словах заставило меня насторожиться. Я украдкой посмотрел на него: было видно, что он сейчас совсем не здесь, на ступенях Ангкор Вата, но где-то далеко, за многие мили.
- Мне не доводилось с ними встречаться, - мягко сказал я, - и я не знаю, что ответить на твой вопрос.
Он долго молчал, а потом спросил:
- Ты что-нибудь слышал о хули-цзин?
Хули-цзин! Вот оно что! Конечно, я о них слышал. В китайской мифологии это лисицы-оборотни, способные принимать облик молодых и красивых девушек. Говорят, что ни одна земная женщина не может сравниться своей красотой с хули-цзин. Но рассказывают также и то, что горе тому мужчине, который влюбится в лисицу-оборотня, ведь тогда он навсегда потеряет покой, а вскоре и жизнь, и даже душу, - с каждой новой встречей со своей возлюбленной его силы будут иссякать, пока не останется только пустая оболочка. Бывало и такое, что хули-цзин по каким-то своим капризам помогала смертному, но таких случаев описано всего несколько, тогда как о печальном конце подобной любви рассказывает огромное множество историй. Но если это хули-цзин, тогда как?
- Я читал о них, - сказал я, - это лисы-оборотни, верно?
Он кивнул одними глазами:
- Хочешь, я расскажу тебе об одной из них?
Я затаил дыхание.
- Китай уже не тот, что раньше, двадцать или тридцать лет назад. А что тогда говорить о Китае сотню или две сотни лет назад? Всё давно другое. Но и в современном Китае можно найти уголки, где живут глухие тайны, пещеры, со спрятанными в них сокровищами, древнюю мудрость, вряд ли доступную обычному туристу. Да и многим китайцам о таких местах почти ничего неизвестно: их возят на больших автобусах от одного «чуда» в другому, но тайны не живут там, где ходят толпы. Но если сойти с больших автострад, пройти по горным, едва намеченным тропам, то когда-нибудь — если позволят - можно прийти в те края, где ещё встречаются чудеса, где живут странные создания — не люди, не животные, а что-то между ними. Там я однажды и встретил хули-цзин.
Та деревушка приютилась на склоне горы. До сих пор не знаю, что могло заставить людей поселиться в тех краях. До ближайшего города несколько дней пути, места глухие, заброшенные. Да и деревня — слишком громкое название для пяти или шести покосившихся от времени картонных домишек, словно приклеенных к склону. Жили там одни старики, и те, впрочем, видно, доживали свой век. Меня туда привели слухи об одном даосском мудреце, маге, волшебнике. Говорили, что он познал все тайны мира, что он может ответить на любые вопросы. Вот только задать ему можно только один вопрос. Только один.
Я расспрашивал тысячи людей, я сверял отчёты разных путешественников, тех, хоть что-то говорил о том мудреце... И спустя несколько лет поисков, спустя сотни бессонных ночей я нашёл. Он жил рядом с той деревушкой, но старики не хотели мне говорить. Может, они меня не понимали, может, они вообще разучились говорить — зачем им в этой глуши разговаривать? За долгие годы, прожитые здесь вдалеке от людей, от остального мира, можно научиться понимать друг друга без слов: полувзглядами, едва заметными жестами, движениями. Речь порой лишь мешает.
Однако я не бросил поиски и вскоре обнаружил едва намеченную тропинку. Она шла вверх и вскоре привела меня к старому храму. Точнее, к тому, что когда-то было храмом: сейчас здесь остались только три покрытые плесенью стены и каменный алтарь, посвященный какому-то божеству. Если и жил здесь даосский мудрец, то это было очень, очень давно.
Я присел на алтарь. Не было ни сил, не разочарования — только странная пустота внутри. Представь, что ты долго идёшь куда-то, тебя гонит вперёд могучая сила, но когда ты приходишь к цели, то оказывается, что всё к чему ты так долго и упорно шёл, было миражом. Если вообще было.
Наверное, я задремал, потому что когда открыл глаза, была уже беспросветная ночь. Мне даже показалось, что я продолжаю спать: так темно было вокруг. Темно и тихо. Вдруг в стороне что-то блеснуло — пламя свечи, как мне показалось, а секунду спустя раздалось чьё-то негромкое пение. Я никогда до того не слышал такого чудесного голоса: мягкий и сильный, он манил к себе, за собой, он просил, требовал, умолял, звал. И я пошёл за ним, к этому дрожащему, неверному свету свечи.
Там был небольшой домик — и как я его раньше не заметил? Деревянная дверь, украшенная мастерски сделанным, казавшимся словно живым бронзовым драконом, глаза которого горели рубиновым огнём, была приоткрыта. Лучи света озорно вылетали в эту щель и освещали гигантские деревья, покрытые мхом. Но были ли это деревья? Мне казалось, что это сказочные великаны стоят на страже древних чудес. Вдруг дверь широко отворилась, и из дома выглянула девушка.
- Что же вы стоите? Заходите быстрее, в лесу в такой час опасно: она может проснуться и тогда вам не сдобровать.
- Оно? Но кто или что оно такое?
- Правитель здешних мест. Его так и зовут — Оно, - она посмотрела на меня. - Но вы не бойтесь, здесь вы в безопасности. Сюда ему не зайти.
Только теперь мне удалось хорошенько её рассмотреть. Но есть ли слова, чтобы выразить воплощенную на земле красоту? Как описать блеск солнца, мерцание звёзд, как рассказать о прохладе воды в знойный день? Слова здесь бессильны. Возможно, музыке удалось бы справиться лучше, но и она бы только-только приблизилась к той, что стояла передо мной.
Один русский поэт — его потом расстреляли — написал когда-то:
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
И щеки — розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.
Та, что пригласила меня в свой дом, была именно такой.
Она засмеялась — смех её был подобен звону тысяч хрустальных колокольцев.
- Вы, наверное, голодны? Хотите сыра? И вина?
Потом мы сидели рядом, пили сладкое вино, что-то говорили друг другу. Точнее, говорил больше я, пытался говорить, спросить о чём-то, только слова будто терялись, пропадал их смысл. А она всё больше смеялась: тысячи, сотни тысяч колокольцев переливались хрустальным звоном. Иногда она пела — я не знал ни мелодий, ни слов, но каждая пропетая нота отзывалась в сердце: то глубоким стоном, падением в пропасть, то, напротив, невероятным счастьем, полётом под самый небесный купол. То неземное вечное страдание, муки изможденного, опалённого адским пламенем сердца, то чистейший свет радости в райской обители, где нет ни тревог, ни бед.
Он замолчал. Достал сигарету. И хотя в Ангкоре курить нельзя, я ничего не сказал. Просто ждал, когда он расскажет, что же было дальше. Но он молчал, словно опять перенёсся туда, во времена своей юности, когда он был молод и полон сил, туда, где он повстречал ту девушку. Сигарета давно погасла, а он всё молчал.
- Что же было дальше? - я наконец нарушил тишину.
- Дальше? Что ж, дальше мы стали мужем и женой. Дни и ночи летели незаметно, превращаясь в годы. Порой она исчезала куда-то — ненадолго, и тогда я что-то вспоминал, но только подходил ко двери, она возвращалась и говорила, что мне нельзя наружу, что оно по-прежнему ждёт. Родились две дочери, похожие на неё, как две капли воды.
А потом она однажды сказала, что мне надо уйти.
- Как уйти? Разве мой дом не здесь? - спросил я у неё.
- Нет. Ты принадлежишь миру смертных, поэтому ты должен вернуться в свой мир.
- Мир смертных? Я не понимаю. Но кто тогда ты?
- Я — лиса. Оборотень, что принимает человеческое обличье. Мы живём долго, очень долго, хотя и наш век конечен. Тот даос, о котором ты читал в книгах, - это я. Точнее, он — мой вымысел, моё создание. Однажды я создала его как символ, как зов. Тот, кому дороги чудеса и тайны, пришёл бы на этот зов и встретил бы меня. Этим кем-то был ты.
- Но зачем тебе я?
- Сначала это была прихоть. Шалость. Тот мир, - она кивнула на дверь, - меняется. Таким созданиям, как я, остаётся всё меньше места. Я хотела познакомиться с кем-то из мира людей, но при этом с таким человеком, который всё еще верит в чудеса, в древнее знание. Но теперь тебе пора уходить.
- Но почему?
Она молчала.
- А как же оно? Разве оно уже исчезло.
Она печально улыбнулась.
- Оно — это время. Пока ты жил здесь, оно было над тобой не властно. Посмотри: прошли годы, а ты такой же, как и был. Ты не изменился. Но время всё равно должно принять тво
Once upon a time I started this story. But, as often happens, there was no continuation, despite this promise. Sometimes I opened the file, searched for the right words, but never found. However, today — letter by letter, word by word — history has appeared, like the image on photo paper. Whether she thought like that, I don’t remember. And it doesn’t matter.
THE TALE OF HULI JING
We sat on the steps of the second level staircase of Angkor Wat and escorted the sun. It was still quite high, but the air was already shaking with sunset silence, dense and heavy. I closed my eyes and leaned against a rough, sandstone wall: it was warm, almost hot. At one moment it seemed that gray stones were telling me so about past days and years, but their memories were messed up, and now it is impossible to distinguish when it really was: yesterday or today, ten or one hundred years ago. And maybe there was nothing, maybe they only dreamed about it ... How many dreams can be seen in the nearly nine hundred years that have passed since the construction of Angkor Wat?
His voice suddenly interrupted my thoughts:
“Do you believe in spirits?”
Here, in Asia, the whole space is inhabited by spirits. They are represented differently in each country, they have different names, they build houses for them, they are given food and drinks. They cause diseases and different visions, they can bring good, and they can bring evil. Do I believe in them? Hard to say. Probably, I believe, but still not the same as, for example, the Khmer or Myanmar. I believe that all the space around us is spiritualized, that life is present in every blade of grass ... I tried to explain this to my interlocutor, but he interrupted me:
- No, no, I'm talking about something else. Do you believe in werewolf spirits? They are similar to ordinary animals, but sometimes take on a human appearance.
Something in his tone and in his words made me wary. I furtively looked at him: it was clear that he was not here at all, on the steps of Angkor Wat, but somewhere far away, for many miles.
“I have never met them,” I said softly, “and I don’t know what to answer your question.”
He was silent for a long time, and then asked:
“Have you heard anything about huli jing?”
Huli Jing! That's it! Of course, I heard about them. In Chinese mythology, they are werewolf foxes that can take on the appearance of young and beautiful girls. They say that not one earthly woman can compare with her beauty with huli-ching. But they also say that woe to that man who will fall in love with a werewolf fox, because then he will forever lose peace, and soon his life, and even his soul, with each new meeting with his beloved, his strength will dry up only an empty shell. It also happened that huli-ching, for some of its whims, helped the mortal, but only a few such cases have been described, while a huge number of stories are told about the sad end of such love. But if this is huli jing, then how?
“I read about them,” I said, “these are werewolf foxes, right?”
He nodded with one eye:
“Do you want me to tell you about one of them?”
I held my breath.
- China is not the same as before, twenty or thirty years ago. And then what about China a hundred or two hundred years ago? Everything has long been different. But in modern China, you can find corners where deaf secrets live, caves with treasures hidden in them, ancient wisdom, hardly accessible to ordinary tourists. Yes, and many Chinese almost nothing is known about such places: they are taken on large buses from one "miracle" to another, but secrets do not live where crowds go. But if you get off the big freeways, go along mountain, barely marked paths, then someday - if you will - you can come to those parts where miracles still exist, where strange creatures live - not people, not animals, but something between them. There I once met huli jing.
That village sheltered on the side of a mountain. I still don’t know what could make people settle in those parts. There are several days of travel to the nearest city, places are deaf, abandoned. Yes, and the village is too loud a name for five or six cardboard houses that have been slanting from time to time, as if glued to the slope. Some old people lived there, and they, however, apparently, lived out their lives. I was brought there by rumors about a Taoist sage, mage, wizard. They said that he knew all the secrets of the world, that he can answer any questions. Just ask him only one question. Only one.
I asked thousands of people, I checked the reports of various travelers, those who at least said something about that sage ... And after several years of searching, after hundreds of sleepless nights I found. He lived near that village, but the old people did not want to tell me. Maybe they didn’t understand me, maybe they even forgot how to speak - why should they talk in this wilderness? For many years, lived here far from people, from the rest of the world, you can learn to understand each other without words: half-looks, barely noticeable gestures, movements. Speech sometimes only interferes.
However, I did not give up the search and soon found a barely marked path. She walked up and soon led me to an old temple. More precisely, to the fact that
THE TALE OF HULI JING
We sat on the steps of the second level staircase of Angkor Wat and escorted the sun. It was still quite high, but the air was already shaking with sunset silence, dense and heavy. I closed my eyes and leaned against a rough, sandstone wall: it was warm, almost hot. At one moment it seemed that gray stones were telling me so about past days and years, but their memories were messed up, and now it is impossible to distinguish when it really was: yesterday or today, ten or one hundred years ago. And maybe there was nothing, maybe they only dreamed about it ... How many dreams can be seen in the nearly nine hundred years that have passed since the construction of Angkor Wat?
His voice suddenly interrupted my thoughts:
“Do you believe in spirits?”
Here, in Asia, the whole space is inhabited by spirits. They are represented differently in each country, they have different names, they build houses for them, they are given food and drinks. They cause diseases and different visions, they can bring good, and they can bring evil. Do I believe in them? Hard to say. Probably, I believe, but still not the same as, for example, the Khmer or Myanmar. I believe that all the space around us is spiritualized, that life is present in every blade of grass ... I tried to explain this to my interlocutor, but he interrupted me:
- No, no, I'm talking about something else. Do you believe in werewolf spirits? They are similar to ordinary animals, but sometimes take on a human appearance.
Something in his tone and in his words made me wary. I furtively looked at him: it was clear that he was not here at all, on the steps of Angkor Wat, but somewhere far away, for many miles.
“I have never met them,” I said softly, “and I don’t know what to answer your question.”
He was silent for a long time, and then asked:
“Have you heard anything about huli jing?”
Huli Jing! That's it! Of course, I heard about them. In Chinese mythology, they are werewolf foxes that can take on the appearance of young and beautiful girls. They say that not one earthly woman can compare with her beauty with huli-ching. But they also say that woe to that man who will fall in love with a werewolf fox, because then he will forever lose peace, and soon his life, and even his soul, with each new meeting with his beloved, his strength will dry up only an empty shell. It also happened that huli-ching, for some of its whims, helped the mortal, but only a few such cases have been described, while a huge number of stories are told about the sad end of such love. But if this is huli jing, then how?
“I read about them,” I said, “these are werewolf foxes, right?”
He nodded with one eye:
“Do you want me to tell you about one of them?”
I held my breath.
- China is not the same as before, twenty or thirty years ago. And then what about China a hundred or two hundred years ago? Everything has long been different. But in modern China, you can find corners where deaf secrets live, caves with treasures hidden in them, ancient wisdom, hardly accessible to ordinary tourists. Yes, and many Chinese almost nothing is known about such places: they are taken on large buses from one "miracle" to another, but secrets do not live where crowds go. But if you get off the big freeways, go along mountain, barely marked paths, then someday - if you will - you can come to those parts where miracles still exist, where strange creatures live - not people, not animals, but something between them. There I once met huli jing.
That village sheltered on the side of a mountain. I still don’t know what could make people settle in those parts. There are several days of travel to the nearest city, places are deaf, abandoned. Yes, and the village is too loud a name for five or six cardboard houses that have been slanting from time to time, as if glued to the slope. Some old people lived there, and they, however, apparently, lived out their lives. I was brought there by rumors about a Taoist sage, mage, wizard. They said that he knew all the secrets of the world, that he can answer any questions. Just ask him only one question. Only one.
I asked thousands of people, I checked the reports of various travelers, those who at least said something about that sage ... And after several years of searching, after hundreds of sleepless nights I found. He lived near that village, but the old people did not want to tell me. Maybe they didn’t understand me, maybe they even forgot how to speak - why should they talk in this wilderness? For many years, lived here far from people, from the rest of the world, you can learn to understand each other without words: half-looks, barely noticeable gestures, movements. Speech sometimes only interferes.
However, I did not give up the search and soon found a barely marked path. She walked up and soon led me to an old temple. More precisely, to the fact that
У записи 8 лайков,
1 репостов,
502 просмотров.
1 репостов,
502 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Владимир Жуков
